Полковая песня — «Sous le soleil brülant dAfrique» («Под сверкающим небом Африки»).

Самое «маленькое» подразделение легиона, в котором служат всего 255 человек, из которых только 95 — постоянно, а остальные — прикомандированные на короткий срок.

Майотта — один из трех островов Коморского архипелага, жители которого во время референдума 1976 года высказались против обретения независимости и пожелали остаться частью Франции, ее «заморским» департаментом. Так островитяне избежали многих лет нестабильности, военных переворотов и разнообразных мелких диктатур, которыми «славятся» Коморы, а Франция получила стратегически важный объект в Индийском океане.

В колониальный период на Коморских островах уже был небольшой гарнизон легионеров. Новый отряд на клочке французской земли возле Мадагаскара был создан в 1976 году из легионеров второй роты Третьего пехотного полка, учитывая их подготовку к оперативным действиям в тропических зонах.

Находится в городе Дзаудзи на Майотте. Имеются посты на африканском берегу материка и на необитаемом атолле архипелага Глории в проливе.

Задача отряда — обеспечивать контроль над Мозамбикским проливом. Уже дважды отряд использовался в кризисных ситуациях: в 1989-м, при французском вторжении на Коморские острова, и в 1995-м, при очередном военном перевороте. Тогда местными войсками под командованием французского подполковника Боба Динара, «короля наемников», по заказу французских спецслужб на Коморах был свергнут действующий президент (которого привел к власти все тот же подполковник Динар), а страной стал управлять другой, более устраивающий Париж.

В небольшой отряд специального назначения входят два подразделения — эскадрон командования и поддержки и боевая рота со смешанным вооружением (в том числе саперы и артиллерия).

Значок отряда представляет собой золотой щит с белым контуром острова Майотта. В правом верхнем углу — символическое изображение гранаты с семью языками пламени. В левом — столбиком написано DLEM.

Девиз отряда — «Pericula ludus» («Au danger rnon plaisir», «В опасности — мое удовольствие»).

Песня отряда — Гимн легиона, но со своим рефреном: «Легионеру на скале некогда время терять, легионеру на скале нет времени свистеть…»

«Legio Patria Меа» — «Моя Родина — Легион» — это девиз Иностранного легиона, в котором выражена вся идея его существования. Человека, поступившего на службу в легион, никто не станет заставлять отречься от своей страны: он добровольно получает шанс как-то иначе устроить свою жизнь. Воинское подразделение превращается не просто в место службы, оно должно заменить ему прошлое, в том числе родной дом. Очень многие уходили и продолжают уходить во Французский Иностранный легион всего с одной целью — забыть все.

В истории легиона есть один эпизод, похожий на анекдот, который очень нравится легионерам. Генерал Ролле спрашивает рядового-легионера из Второго кавалерийского полка с отличной воинской выправкой:

 — Кем вы были до службы в легионе?

 — Генералом, мой генерал! — прозвучало в ответ на отличном французском.

 — Кто вы по национальности? — удивляется генерал.

 — Легионер!

Это был генерал Российской Императорской армии Борис Хрещатицкий.

Легионеры до сих пор вспоминают эту историю не только потому, что французы сами большие мастера «bon mot» — «острого словца», и ценят это искусство в других, но и потому, что этот короткий диалог точно передает принципы и суть отношений между людьми разных национальностей, в силу разных причин оказавшихся под зелено-красным знаменем легиона.

Как отмечал генерал Иностранного легиона Зиновий Пешков, приемный сын Максима Горького: «Немцы и русские, люди латинских наций глубоко проникаются традициями Легиона. И спустя два или три года службы они уже больше никто, кроме как легионеры. […] Сражаясь плечом к плечу, люди разных наций стараются показать друг другу всё лучшее, что есть в национальных характерах и ратных традициях стран: так русский старается не уступить немцу, а турок — им обоим».

Многонациональная армия, говорящая на языке метрополии, — это признак империи. Такими были армии Австро-Венгрии, Великобритании, Франции и России. Последней имперской была Советская армия, когда многие призывники с «национальных окраин» едва понимали русский язык, стоило немалого труда обучить их понимать команды, не говоря о том, чтобы выполнять.

Сегодня подобный интернационал можно увидеть только в Иностранном легионе. Но есть разница — если в армиях ныне исчезнувших империй разноплеменность солдат и офицеров была следствием географического положения, то в легионе — это принцип его формирования. Оказывается, есть иностранцы, которые отлично дерутся за другую страну, причем не только за деньги, но и за абстрактную идею Свободы.

Есть и иное отличие: в Советской армии эпохи заката СССР наиболее боеспособный «костяк» армии составляли русские и украинцы, а в легионе люди любой национальности и вероисповедания были всегда равны, что и привлекало в легион изгоев со всего мира. Даже в «старом» легионе времен колониального периода в истории Франции никогда не было ни «чурок», ни «урюков», ни «азерботов» и прочих «папуасов», как ласково величали в советских подразделениях солдат с Кавказа и из Средней Азии.

В легионе принципиально не делают так, что легионеры какой-то национальности составляют большинство. В определенные исторические эпохи развала или поражения стран и целых империй это создает определенные проблемы при приеме новых солдат: иногда становится уж слишком много желающих немцев или «славян» из бывшего СССР и стран аннулированного Варшавского договора.

Продолжая рассуждать о многонациональных армиях, нужно отметить еще очень многое. В имперских армиях стремились создавать подразделения по национальному признаку. Это непальцы-гурки в британской армии, сенегальские стрелки — во французской, кавказские дивизии — в русской. Во Франции туземцы призыву не подлежали, они могли служить только добровольно, но при этом получали жалованье. Разумеется, командовали такими подразделениями кадровые французские офицеры.

В силу идеологии «пролетарского интернационализма» система призыва в новую «рабоче-крестьянскую» армию, а позже в советскую была изменена. Это сделало другим и национальный состав, что стало прогрессом. Служба в РККА в 20–30-е годы XX века, как некогда в эпоху революционных перемен во Франции, многим дала «путевку в жизнь». Переболев пятью революциями, французы при всей своей современной буржуазности и снобистской сытости так и не отказались от картезианских идей XVIII века. Они продолжают повсеместно декларировать манящие идеалы всеобщего равенства и свободы. Но вопреки этому в делах военных они еще совсем недавно придерживались правила разделять армейские подразделения по национальному признаку: алжирские спаги, сенегальские стрелки и т. д. Это, по мнению стратегов того времени, приносило большой успех на поле боя. Сегодня во французской армии тоже можно увидеть арабов и африканцев. Их немного, но все они — «афрофранцузы», то есть французы по паспорту и пользуются всеми правами, что и прочие граждане страны. А вот большинство афрофранцузов все же предпочитают иные виды заработка.

Легионеры — это французы, но не по крови от рождения, а по крови, пролитой за Францию. Единственным подразделением, где во Франции разрешено служить иностранцам, остается Иностранный легион. Иностранцы не могут состоять на службе во французской армии, зато могут служить в Иностранном легионе. В этом смысле ничего не меняется вот уже второе столетие. С самого начала французов охотно зачисляли в легион, но если рекрут не был офицером, то ради соблюдения правил местом своего рождения он называл не Францию, а Бельгию, Монако, Эльзас или Лотарингию, Люксембург или Швейцарию. То же самое происходит и сегодня, хотя в легион вступает немало молодых французов. И не только ради военных приключений, а из-за того, что работать толком негде, — всё производство вывезено в Азию.