Но самое интересное, что когда я рассказывал эту дичайшую историю своей знакомой по имени Рита, то последняя полностью оправдала Ксению в ее позиции:

— Кирилл, а чему ты удивляешься? Женщина с мужчиной строят свою личную жизнь, свой тесный мирок. Если я полюблю мужчину, который выдвинет мне такие же требования, я буду готова существенно сократить круг своего общения, чтобы его не расстраивать.

— Рит, тебе интересно наше общение?

— Да, очень интересно.

— И это всего лишь общение двух человек без претензий на чувства, не так ли?

— Так.

— Но даже таким общением — с одной стороны, интересным, а с другой стороны, безопасным для твоей личной жизни — ты готова будешь пожертвовать, если того потребует твой мужчина?

— Конечно.

Меня не стало.

В бассейне Амазонки живет маленькое удивительное племя — индейцы Пираха. Запас имен числительных в их языке исчерпывается только тремя понятиями: «один», «два» и «много». Чудеса! Это уже не просто лингвистический феномен, не просто другой категориальный подход, это совершенно иной способ количественного осмысления мира. Когда я разрешаю себе в рассуждениях немного девчачьей романтики, мне кажется, что настоящая любовь сродни переходу на язык этого племени. Есть только ты и я, только двое, и нам хватает этого численного ряда. А все, что остается за его пределами, — это много, это нечто объективно существующее, но не нуждающееся в подсчете. Вот такие ути-пути.

Однако Ксюня со своим гражданским супругом, а там и Рита со своей готовностью к самозаточению, даже индейцев Пираха переплюнули! Они остановились на отметке «два» и отказались принять, что существует окружающий мир, окружающее множество, с которым так или иначе надо взаимодействовать, и это просто нереально — лично проинспектировать каждого представителя множества на благонадежность. Я думаю, такая дисбалансированная система обречена в один день с грохотом обвалиться, и выхода тут только два: или пересматривать свои взгляды и научиться доверять друг другу без припадков ревности, или уходить туда, где их будет действительно только двое. Например, записаться в космическую экспедицию на двухместном корабле и полететь на Сатурн. Но даже в этом случае необходимо предупредить земной Центр Управления Полетами, чтобы на радиосвязь с Ксюшей выходили исключительно проверенные ее мужем операторы. А то мало ли…

Второй живописный случай. Есть у меня подружка по онлайн-переписке Жанна. В принципе, мы с Жанной планировали встретиться, но… Вот, допустим, вы смотрите телевизор и хотите переключить канал. У вас два варианта: нажать соответствующую кнопку на пульте Дистанционного управления или через нехочу вынуть себя из уютного кресла, дотащить себя до телевизора, чтобы переключить непосредственно на нем. Благоразумнее будет воспользоваться все-таки благами техногенной культуры, как вы считаете? Так вот, для того чтобы скоординировать наше рандеву, я предложил Жанне обменяться телефонами, на что получил категорический отказ: «Нет! Давай договариваться тут, в интернете». Мне стала интересна такая тяга к усложнению задачи. Ведь по телефону проще перепланировать встречу, если что-то вмешается в расписание. Я долго мурыжил бедную девочку, пока наконец она не сдалась: «Понимаешь… молодой человек у меня очень ревнивый. Не хочу, чтобы из-за твоего звонка у меня были проблемы». Приведу наше дальнейшее общение в виде диалога:

— Я не буду звонить при нем, Жан, дабы не ставить тебя в неловкое положение.

— Это не поможет — он ежедневно проверяет мой телефон.

— Вот это я понимаю счастливый союз! А как же доверие к любимому человеку?

— Доверие — это хорошо, но вот такой он у меня… Ревнует очень.

(Он ревнует вполне справедливо, потому что ты даешь повод — за спиной у него не прочь встретиться с кем-то еще. Но делаешь ты так, потому что это естественная реакция человека на кабальный режим, — замкнутый круг какой-то!)

— Мне интересно, как это происходит чисто технически: вы встречаетесь после работы, и он тайком лезет в твой телефон, пока ты в ванной? Или он целует тебя, говорит: «Привет, дорогая. Телефончик сюда» — и ты покорно отдаешь ему мобильник? Стоишь, смотришь, как он пробегает по звонкам, ждешь, пока скажет: «Угу. Ну, вроде, все в порядке… Как рабочий день?» Как это у вас делается?

— Не важно, как! Меня это устраивает! Давай сменим тему!

— Понял. Значит, скорее всего, второй вариант. Кстати, а разве полученные звонки нельзя в крайнем случае стереть из памяти?

— Можно, но по косвенным признакам все равно вычисляется, стиралось ли что-нибудь. Там как-то можно сравнить количество принятых и исходящих звонков или еще что-то… Он же не тупой.

Я всю жизнь чему-то учусь… ладно — пытаюсь учиться. У меня перед глазами стоит парень, который шерстит телефон любимой девушки, дотошно расспрашивает по каждому неизвестному номеру, грозит позвонить и проверить, если рапорт ее нечеток, потом сравнивает количество звонков и, если, не дай бог, окажется, что запись о каком-то вызове она удалила чисто случайно, начинает ее пытать: «Есть что скрывать, да? Кто это был — говори быстро!» Я усвоил еще один жизненный урок. Теперь я точно знаю, как выглядит не тупой человек. Может быть, тем, что я предаю это огласке, я сейчас компрометирую Жанну, но, парень, я хочу тебе сказать, что все твои контрольные процедуры бессмысленны. Ты можешь вообще забрать у Жанны телефон, но ты не сможешь сидеть за одним с ней рабочим столом, а раз так — она всегда договорится о встрече на стороне по интернету, как это было в моем случае. Ты чемпион по удерживанию воды в решёте, вернее — один из многих, кто пытается поставить рекорд длительности. А то, что именно ты своей паранойей превратил ваши отношения в решето, ты не осознаешь. Твоя Жанна будет тебе изменять — и ты ничего с этим не сделаешь, пока у нее есть такое желание. И не спрашивай, откуда оно взялось.

Я не стал встречаться с Жанной, когда узнал, что у нее есть молодой человек. И в данном случае я как-то не хочу это называть мужской солидарностью.

Я же, вальсируя и приближаясь к окончанию, не могу не упомянуть случай, когда мы, пытаясь спасти семью друга от излишних трясок, не сказали о приезде в Москву его давнишней подруги, к которой он когда-то питал более чем нежные чувства. Зная ревнивый характер его жены, мы резонно договорились утаить встречу друзей детства. Но, как это часто бывает, информация «просочилась».

У нашего друга был нехороший разговор тет-а-тет с его нынешней женой, которая, по неведомой мне причине, устроила буйства, хотя наши действия были продуманными и обоснованными. Страсти улеглись, и жизнь этой семьи размеренно потекла дальше. И с ее легкой руки на поверхность вылезла уже знакомая проблема:. мужчинам нельзя, а женщинам — почему бы и нет.

Вот только мне неймется, заусенцем сидит разговор, в котором я в тысячный — а может, и миллионный — раз пытался выпытать у жены моего школьного товарища, почему ее отношения с прежним мужем не подвергаются тотальному осуждению и не порождают скандалов, а любые упоминания о бывших женщинах супруга вызывают в ней дрожь и приступы недоверия, причин которому, как обычно случается, нет. Но увы и ах, я снова ничего не получил взамен потраченных усилий разобраться в природе такого явления, как ревность.

И со звоном в копилку падает еще одна пятикопеечная монета, где на аверсе выгравировано: «И это женщинам дозволяется!»

«А мы все ставим каверзный ответ и не находим нужного вопроса!» (В. Высоцкий)

Словоохотливые, коммуникативно находчивые люди подвержены одному недостатку — они плохо умеют признавать свою вину. Они лучше засыплют собеседника объяснениями, уточнениями, хитроумной казуистикой и в итоге докажут ему, что это он — собеседник — дятел стоеросовый, вместо того, чтобы взять и извиниться, если обидели. Эта история о том, как я, словоохотливый человек, пошел поперек своих привычек — взял и извинился.