Иван Алексеевич Бунин, повесть «Деревня». Вообще, когда я читаю Бунина, мною овладевает ощущение бега по разветвленному коридору. Сюжетная ось присутствует, но на каждом шагу приоткрывает кусочки параллельных событий, нюансы, подсюжеты. В одном небольшом абзаце в ткани основной темы может уместиться целый компактный мир, почти самостоятельный. Проза Бунина дает читателю редкий эффект бокового зрения. Эффект многопланового восприятия жизни, как она есть на самом деле. Просто класс!

И вот уже достаточно повзрослевший Кирилл Андреевич Демуренко, проносясь по сюжетному слалому повести «Деревня», неожиданно загремел носом. Дважды, с небольшим интервалом. Цитата номер один: «Поцелуй меня в ж… теперь, — отозвался Аким». Цитата номер два: «Вчера, слышу, идет по деревне и поет блядским голоском: <…>» Многоточие — очень функциональная вещь, если автору хочется вживить в текст элемент недосказанности и неопределенности, но работает этот инструмент не всегда. После буквы «ж», да еще с предложением поцеловать оное, многоточие никакого места для неопределенности не оставляет. Всем ясно, что имеется в виду. Но ясно и другое: автор — воспитанный человек, не считающий, что «бумага все стерпит». Потому и многоточие поставил. Но как тогда быть с цитатой номер два? Неужели большая литература дает картбланш на использование слова «блядский», расценивая его как менее ругательное, нежели «жопа»? Тогда это прямо-таки открытие.

И я иду за советом к женщинам.

— Здравствуйте, — приближаюсь я к двум шагающим по тротуару подружкам. — Я не буду пугать вас предложением знакомства, у меня чисто литературный вопрос.

— Так, мы слушаем! — вполне дружелюбно ответили мне, но при этом заметно наращивая скорость движения.

— Девушки, вы матом ругаетесь?

— Нет, мы на нем разговариваем. — (Ах, как остроумно — можно было и не спрашивать).

— Меня учили, что есть слова умеренно хамские и хамские откровенно. Если я при вас скажу слово «жопа», то вы, скорее всего, возмущаться не станете.

Кивают.

— А если я скажу слово «блядский», как это будет встречено?

— Ой, ну это уже хамство! Любая женщина возмутится.

— Вот именно! Однако я всегда смогу призвать в свои адвокаты человека мировой величины — писателя Бунина. Смотрите. — Я показываю им оба предложения в книге. — Ну что? И какие ко мне после этого претензии?

Метров десять они молчали. Потом одна заявила с апломбом:

— Не, ну это ж классика…

— Абсолютно согласен. Меня этот факт тем более оправдывает. Я матюгнусь при женщине и буду апеллировать не к самиздатовскому словарю запрещенной лексики, а к классике. Общепризнанной классике из-под пера человека, удостоенного Нобелевской премии.

— Ха, так это Бунину можно, раз он классик. Чтобы иметь на это право, вам надо было Буниным родиться.

Дорогие читатели, в силу того, что мама не родила меня Буниным, я приношу всяческие извинения за то, что в этой главе вынужден писать некоторые слова полностью. Иначе вы не прочувствуете напряженного трепета нашей удивительной жизни. Давно доказано, что свою реакцию на окружающий мир дети вырабатывают, наблюдая реакцию родителей. Посади в манеж годовалому малышу удава — и максимум, что продемонстрирует малыш, так это любопытство к диковинному животному. Но если он увидит, как мама забьется в истерике и бросится его из манежа забирать, то общество получит еще одного больного серпентофобией^[46]. Скажи людям, что ругаться плохо, но покажи свое благоговение перед авторитетом, и они будут ловить каждый брызг авторитета с открытым ртом, какой бы нецензурщиной тот не исходил.

В мое поле зрения попала тетя с массивной кормой и угрюмым взглядом.

— Добрый день, — робко пискнул я, улыбаясь. — Можно один вопрос?

— Здрасте, — ответила она. — Ну, можно.

— Я сейчас читаю повесть «Деревня», написанную Иваном Алексеевичем Буниным, и в связи с этим хотел бы поинтересоваться…

Но лицо женщины при слове «Бунин» моментально обнулилось до состояния идеальной плоскости:

— А че это вы именно ко мне с такими вопросами подходите, молодой человек? У меня сейчас вообще язык не ворочается. Так что до свидания.

— Ужас, — согласился я. — Извините, что мой язык повернулся спросить вас про Бунина.

Тоска.

Случилось так, что Кирилл понравился однокашнице нашей с ним общей знакомой Лианы. Не будь Лианы, Надя, верно, никогда бы не решилась выказать моему другу свою симпатию и явить заинтересованность в том, чтобы их общение продолжалось за пределами совместных посиделок у кого-нибудь дома. Но Лиана — девушка бойкая, добрая болтушка и легкий на подъем человек. После того как Надя в девичьем разговоре разоткровенничалась про Кирилла, та буквально на следующий день позвонила моему соавтору и выпросила разрешение вручить Наде его номер.

Ну а что плохого? Мужскому самомнению ведь льстит, пусть и скрытое, но внимание женщины! Началось все с нейтрального смс, и вот их роман, с позволения Кирилла будет сказано, завертелся. Я не имею права выкладывать все тонкости их союза, потому что Кирилл сделает это, если сочтет нужным, более точно. Я же попросту не хочу искажать факты, так как не владею полной картиной того, что и как у них развивалось. Да, собственно, меня в этой истории интересует только финал.

Одна из встреч Кирилла с Надей затянулась до позднего вечера, и, будучи благородным мужчиной, мой друг предложил остаться девушке у него, чтобы не ехать никуда в ночь. Приглашение принято — оба оказались у Кирилла в Бутове. Пропускаю ласковое воркование на кухне, чаепитие и душевые процедуры, и перехожу сразу к постельной, назовем ее так, сцене. Казалось бы, если двое молодых людей оказываются в одной постели, то это неминуемо означает, что венцом вечера станет желанный и вожделенный секс, однако надо не знать моего соавтора, чтобы предположить такой банальный исход встречи. Концовка того дня вылилась в обыкновенный сон в объятиях друг друга, инициатором которого был Кирилл, точнее сказать — он был пассивным участником постельной сцены, отдав инициативу полностью в руки Наде. Хорошее воспитание и полная обескураженность парализовали девушку до такой степени, что она не смогла отыскать более правильной реакции на бездействие моего друга, кроме как удачно расположиться на его плече и пожелать спокойной ночи. Вероятно, был и другой мотив ее безынициативности — стремление не показаться легкодоступной и, упаси господь, не выказать своего омерзительного желания заняться постыдным делом.

Кирилл вместе с утром встретил девушку лучезарно, а вечером простились они с Наденькой на хорошей ноте.

Окончания нескольких последующих встреч оказались идентичными: инициативы секса не поступало ни с одной, ни с другой стороны. Им и так было хорошо, спокойно, естественно, и Кирилл не делал над собой сверхусилий, чтобы воздержаться от интима. Пропущу мимо ушей истошные крики: «Да он мужчина, да он сам должен был проявить настойчивость и сделать первый шаг!» — обо всех наших мужских ролях и собственном отношении к ним мы уже протрубили в различных частях нашего трёпа. Довольно. Мой незамысловатый взгляд на ситуацию вот каков: абсолютно нормально вызвать на близость человека, если этого хочется здесь и сейчас, и не менее нормально доверчиво заснуть в обнимку, если и без фрикций все душевно. Кстати, еще не известно, что больше демонстрирует сердечный контакт между двумя людьми. Но не об этом сейчас речь, а про то (раскрою тезис сразу), что как ни делай, все выйдет боком! «Куда курсанта не целуй — всюду задница», как говорили отцы-командиры во время нашей учебы в Военном Университете МО РФ.

Кирилл мог бы не идти супротив привычного сюжета и облобызать прекрасную попочку Нади, но было в достатке шансов на то, что любые его усилия в итоге превратятся в ануслинг. «Фу, как пошло написал!» — скажете вы. Вы правы, но что я мог накарябать другого, если через некоторое время Лиана в разговоре с Кириллом уличила его в ненормальности: дескать, у них вся группа с подачи Нади на разный лад уже смакует тему их совместных ночей под знаком здорового сна. «Мдаааа… — протянул я, — а если, вообразим такой вариант, что после секса ваши отношения по какой-либо причине сошли на нет, то и в этом случае ты, Кирюха, под удар подставился: они трубили бы о том, какая ты паскуда, поиграл девочкой и бросил, и никакие другие версии разрыва ими не рассматривались бы в принципе». Друзья, кто поможет мне разгадать этот заковыристый ребус? Кто поставит точку в вопросе: как поступить? В ситуации «секс — скорый разрыв» в проигрыше также оказался бы Кирилл, который (страшно себе представить!) имел наглость воспользоваться чувством девушки для удовлетворения своих похотливых желаний. К черту благородство — не о нем тут речь. Меня больше волнует то, что для женщины часто любая модель мужского поведения неправильна. Вернее, одна из них уж точно окажется правильной в общечеловеческом понимании: лучше не привязывать к себе девушку, если нет уверенности в отношениях завтрашнего дня.