— Даже не думай об этом. Ты вообще когда-нибудь задумываешься, прежде чем лезешь в чужие головы? Это вообще-то личное!

Я застыла, и тут же расхохоталась.

— Как интересно. А разве не ты сам учил меня этому? Разве не ты сам не считал, что с таким даром передо мной не должно быть таких преград, как совесть. Видишь, как все меняется, когда дело касается непосредственно тебя?

Прат бессильно следил за мной, наверное ощущая как мой разум медленно заползает в его. Первое что я ощутила, было сожаление, за ним жалость, боль и недоверие.

Посмотрев на него, я удивленно присвистнула.

— Так дело в Еве? Откуда такое сожаление? Неужели тебе жаль, что ей пришлось стать вампиром?

Прат медленно хладнокровно улыбнулся, и ничего не говоря, почти тут же растворился из комнаты. Я даже не стала гадать, куда он делся. Прат вообще не очень заслуживал жалости, и все же я ее ощущала. Все было не так уж и просто в его отношении к ней, но я знала точно, что долго он мучиться не будет.

Резкий свет с улицы ударил по окнам, и теперь я точно была уверена, что это Калеб. Потому и не стала бежать в холл, так как раньше, а наоборот поспешила в ванную комнату, чтобы взглянуть на себя.

Причесавшись, я убрала волосы на одну сторону, и даже сполоснула рот зубной пастой, после того как я умылась лицо будто бы посвежело, глаза засияли. И все же почему я не подумала одеть что-то более красивое — простой темно-коричневый гольф с джинсовой безрукавкой, и серые джинсы, было вовсе не тем, чем бы я хотела поразить Калеба.

Когда я вышла оттуда, Калеб спускался со второго этажа, видимо ходил проверить Еву, потому что он не мог не знать, где я нахожусь. Мы оба застыли, смотря друг на друга. Он был такой же мокрый как и Прат, но от него не веяло тем холодным безразличием что от дяди. Калеб смотрел на меня знакомым искрящимся взглядом.

Он неспеша двинулся ко мне, а я почему-то словно заколдованная не могла сдвинуться с места, и просто смотрела на него. Глаза Калеба были светлы, видимо он успел сегодня поохотиться, а к идеальной белой коже липли пряди черных смоляных волос, они словно змеи выглядели странным узором на его лбу.

Губы Калеба вовсе не выглядели бескровными, а наоборот, даже с моего места выглядели сочными, полными, налитыми кровью, так словно он перед этим их кусал.

— Такое ощущение, что не видел тебя целую вечность, — выдохнул он, стоило ему оказаться рядом. Я наиграно хмыкнула, чувствуя как подгибаются коленки возле него, и каким его тело вдруг показалось мне чувственным и источающим тепло. Его руки как я и ожидала, были теплыми, он взял меня за руку, и так как я не сопротивлялась, повел за собой.

Мы вышли на улицу, и хоть я ожидала, что меня тут же накроет волной дождь, этого не произошло — ливень прекратился, оставив после себя густой сырой туман, который я ощутила сквозь свою тонкую одежду.

— Как прошла охота? — почему-то голос мой дрожал, и я не могла полностью сосредоточиться на том, что хочу знать.

— Охотился лишь я и Прат, — глухо отозвался Калеб.

Он открыл передо мной дверцу машины, и немного дольше, чем обычно задержался возле меня, прежде чем помочь сесть в машину. Я ощущала что-то непонятное, когда он находился так близко, и я понимала, что Калеб что-то задумал, и не могла решить что. Все происходило словно в тумане, и даже когда мы остановились возле моего пустующего дома, я пребывала словно в забытье.

А Калеб выглядел каким-то странно задумчивым, и в то же время напряженным. В машине он старался ко мне почти не прикасаться, но стоило выйти из машины, он на миг прижал меня к себе, и я ощутила смущение от той волны, что почувствовала внизу живота. Это чувство было мне плохо знакомо, почти боль, и в то же время что-то необъяснимо приятное.

Он повел меня к задней двери, видимо, чтобы не включать свет на крыльце, и когда мы зашли, подталкивал меня вперед к гостиной. А я уже не могла сдерживать озноба, проносящегося по моему телу.

— Тебе холодно? — голос Калеба был мягким и вкрадчивым, когда он проследовал за мной в кухню. Его тело притягивало мой взгляд как магнит, и когда я наливала сок, потому что в горле неожиданно пересохло, я удивленно отметила, что руки мои дрожат. Только я выпила сок, Калеб подошел и забрал из моих слабеющих пальцев стакан, но стоило его пальцам прикоснуться к моей коже, как я дернулась словно от электрического тока, ощущения мои словно заострились.

— Нет… — еле выдавила я из себя, и мой охрипший голос почему-то заставил Калеба улыбнуться.

Он приблизился ко мне и отвел мои руки в стороны, а потом завел за свою шею, и я тут же схватилась за нее, словно за спасательный круг. Дрожь нарастала, как и странное ощущение внизу живота.

А губы Калеба накрыли мои, все вдруг словно перевернулось внутри меня. Он был так нежен, но я поняла, что вовсе не хочу нежности,… а чего-то более глубокого, более сладкого и тяжелого. Я потянула его тело полностью на себя, и мне понравилось ощущение его тяжести на себе, в этом было что-то такое дикое и приятное, от чего новая волна дрожи передалась и ему.

Он рывками принялся стягивать с меня одежду, а я лишь делала слабые попытки стянуть с него свитер. Калеб обнимал меня все сильнее, а губы его становились такими же настойчивыми в ответ на мои. Кожа словно загоралась в тех местах, где прикасались его руки, было трудно дышать, и я время от времени отрывалась от его губ, чтобы глотнуть воздуха.

Взяв мою грудь в свою ладонь, он одновременно, поднял меня, и я обхватила его торс ногами. Все было так, словно мы и прежде были вот так вместе. Странно, но я не ощущала, ни вины, ни сомнений, когда Калеб нес меня наверх в кровать.

Ласки и поцелуи Калеба сводили меня с ума.

Я содрогнулась от боли, так сильно сжал он мои плечи, но не оттолкнула, а, напротив, еще крепче прижала к себе. Когда наши глаза встретились, я уже не отводила взгляда. Он коснулся губами моих губ, кровь, стучавшая в ушах, оглушала меня.

Все происходило четко, реально, но было сверх того, что я ожидала от близости с ним. Калеб только сначала был столь напорист, но когда дошло до всего остального, он стал внимателен и нежен. А мне и нужно было, что только ощущать наслаждение, что он дарил своими прикосновениями и движениями.

Через несколько минут я пришла в себя. За окном на ночном небе мерцали звезды.

Он лежал рядом без движения, словно мертвый, но это спокойствие было обманчивым. Только мои губы нашли его в темноте, Калеб ожил. Руки обвились вокруг моих плеч, и он притянул меня ближе.

— Я не думал, что все это произойдет так быстро, до твоего семнадцатилетия.

— Это именно то, о чем я мечтала.

— Разве можно мечтать о таком? — Калеб был действительно удивлен.

— Мечтать можно обо всем, что тебе захочется. Но то, что произошло, намного превзошло мои ожидания.

Калеб был явно польщен. А я все еще растеряна. Немного смущаясь из-за своей наготы, я спрятала лицо на его груди.

Проснувшись после этой замечательной ночи, я ожидала увидеть бодрствующего Калеба, но нет… впервые в жизни за все то время что я встречалась с ним, я увидела спящего Калеба.

Я даже как-то растерялась. Он был милым и умиротворенным, и даже не замечал моих движений.

Откинувшись на подушку, я порадовалась тому, что во сне не проникала ни в чье сознание. Странно, и все же реально, но возле Калеба, сны с познанием чужих умов меня не трогали. Я могла спать спокойно, забывая хотя бы на время о своей особенности.