На этой же неделе мы отметили день рождение близнецов, созвав чуть ли не весь город в Бар.

Наша четверка — я, Калеб, Бет и Теренс наслаждались в тот вечер боулингом, когда в другом помещении проходили празднества. Мы словно забыли о волках. Но мы-то знали, что волки продолжили за нами слежку — даже и не стоило рассказывать о моем сне, так как Прат удачно прокомментировал сложившуюся ситуацию: «Волками пахло на каждом шагу». Я видела иногда тени мелькающие то в школьном дворе, то по сторонам от дороги, но не боялась — они не могли мне ничего сделать, особенно здесь. И так же они не приближались к Терцо, Калебу и Теренсу, которые ежедневно ездили в Лутон.

Два дня спустя после дня рождения, наступило Рождество, словно, это не вокруг нас волки медленно сжимали кольцо. Праздник пришел в свои владения потому что так и должно было быть. Снег завалил наш маленький городок, наглухо парализовав на день другой передвижение не только машин, но и даже людей. К тому времени вернулись Ева и Грем, пробыв в своем отпуске на несколько дней дольше, чем планировалась. Ева была счастливой, но пока что я не могла с ней переговорить. Все мы готовились к Рождеству.

В нашем доме и доме Гроверов все украшалось, приобретало праздничное настроение, мы ожидали праздника как никогда, потому что в этом году наша семья была не простой большой, она была огромной, веселой, и неразделимой.

Сходив на рождественскую службу, я смогла, к сожалению, совсем недолго пробыть с Калебом. Он возвращался к себе. А в канун Рождества Бет оставалась спать у меня. Моей кровати вполне хватило для нас двоих. Не смотря на то, что о волках не было новостей, в эту ночь я никак не могла уснуть. Бут спала крепко, даже не чувствуя, как я ворочаюсь с боку на бок. Засыпая ненадолго, я проваливалась в чужие сознания, и оттого сразу же просыпалась, еще более раздраженная. Не выдержав, я поднялась, надеясь успокоить нервы молоком, возможно даже с капелькой спиртного. Молоко и бренди — что еще могло лучше помочь мне заснуть.

Я стала пробираться вдоль стены к двери в гостиную, но подозревала, что все равно потревожу сон Бет.

— Ты куда?

— Хочу спуститься вниз.

— В такую рань?

Я с тревогой отметила, как глаза Бет из темно-коричневых становятся желтыми. Но вот несколько мгновений и они опять поменяли цвет.

— Спи. Я всего лишь на кухню.

Поворчав что-то, Бет снова вернула голову к подушке. Еще бы — мгновение, и она снова храпела. Молодые оборотни, что с них возьмешь!

Я чувствовала себя так, будто бы преждевременно иду раскрывать подарки. Самюель и Терцо подумали так же, завидев (а может раньше и услышав) на ступенях.

— Рождество для тебя еще не наступило, — Терцо насмешливо покачал головой, стараясь скрыть довольную улыбку. — Думал, ты уже вышла из того возраста, когда воруют подарки.

Я посмотрела на богато украшенную елку, чуть ли не до середины заваленную подарками. Недалеко полыхал камин, комната при этом оставалась погруженная в темноту, со стороны все это смотрелось словно подарочная открытка.

Несколько пар глаз, страшно мерцающих из-за пламени в камине, смотрели на меня снизу верх. А вот это выглядело страшно и не привычно. Волшебство несколько рассеялось.

— Нет, просто не могу уснуть, — нашлась я.

Странно, но они мне не поверили, стараясь прятать улыбки. Потоптавшись на месте, я пошла на кухню, чувствуя неловкость, видя их так близко вместе. Особенно сложно было, после кратковременных снов Евы, Бет и Мизери, перехваченных моим сознанием. Сны Мизери о Ричарде были самыми смутными, возможно из-за того, что ее разум не был мне так хорошо знаком как остальные.

Плеснув спиртного чуть больше чем надо, я выпила молоко залпом, но уходить не спешила. На кухне было хорошо и спокойно. Но как только бренди сделал свое расслабляющее действие, и я чуть не заснула на столе, пришлось возвращаться в свою кровать.

Отключилась я почти моментально, впрочем, не совсем. Сознание совершило свое путешествие…

Грем повез меня на отдых, как он говорил, но меня мучило сомнение — для кого этот отдых — для нас, или самих Туорбов. Я могла лишь подозревать, как меня боялась Рейн, а Самюель застывала почти в оборонительной позе, когда я оказывалась вблизи детей. Не спорю, когда их не было поблизости, Самюель относилась ко мне, так как и раньше, с большой любовью, но это меня расстраивало.

Кем я стала для них, мне это пока что еще не было понятно. Меня одновременно любили и опасались. С возвращением некоторых воспоминаний я обретала себя, и чувства наплывали с той же остротой, что и раньше. Дружба, любовь, привязанность, страх — все это с новой силой ворвалось в мою душу. Сначала я боялась, что утону в этих чувствах, но Грем всегда был рядом. И самым печальным было то, что сам Грем продолжал обращаться со мной, как с фарфоровой статуэткой. Он обнимал меня так же, как и Рейн или Бет, по-дружески, почти по-отечески, а целовал, пусть и в губы, зато так, словно, ничего не чувствовал. Осторожно, без страсти, и я поняла это отличие только неделю назад — когда вспомнила обо всем, что было между нами. До этого я принимала эти поцелуи, как что-то приятное и должное. Теперь вспомнив, какими были его поцелуи до обращения, все во мне переменилось, вновь напоминая о нем. Я и забыла, как это — ощущать тоску, сидя рядом.

Я не очень следила за дорогой, но мы ехали все дальше и дальше, а пейзаж за окном изменялся. Леса сменялись городками, те в свою очередь пустошами, полями, за которыми снова следовали дома. К утру мы выехали к какому-то дому, я же погруженная в свои мысли и переживания, не смотрела на него.

Предрассветный туман окутал все вокруг, но не спеша выбравшись из машины, я почувствовала солоноватый запах ветра. Не смотря на то, что в нашем городе уже выпал снег, здесь, у моря, его не было, зато туман плотно окутывал полностью всю местность, делая простой приморский белый домик серым. Этот дом на пустынном берегу, отличался от тех домов, в которых жили мы все в городе. Закаленный ветром и соленой водой, он был крепче, чем мог показаться на первый взгляд.

— Чей это дом? — я обернулась к Грему, и опешила, поняв, что он за мной наблюдает.

Грем выглядел расслабленным, спокойным и умиротворенным, его глаза немного щурились от ветра, и было в этом взгляде что-то непонятное для меня. Я понимала, это чувство было добрым и теплым, но все еще не разгаданным для меня.

— Дом Вунворта. Он позволил им воспользоваться.

— Это было столь необходимо? — поинтересовалась я. Интересно, о чем думал Грем, везя меня сюда? Я не могла понять, так ли это хорошо, что мы уехали из дома, где мне, по крайней мере, было спокойно.

— Узнаем, когда нужно будет возвращаться, — Грем больше ничего не сказал, а подхватив сумки из багажника, зашагал прочь к дому, оставляя меня одну.

Я смотрела вслед его удаляющейся спине, и тому, как ветер треплет его рубашку и брюки, от чего они плотно пристали к телу. Забытое чувство тепла и желания, прокатилось вдоль позвоночника, и мне пришлось отвернуться, чтобы попытаться взять себя в руки. Неужели это снова я? Я когда-то так смотрела на Грема, но сколько всего произошло с того времени.

Медленно туман рассеивался, и становилось видно темно-свинцовую воду, недвижимую не смотря на ветреную погоду. Но может там, внизу, такого ветра не было? Вокруг шумели топкие ели, с жиденькой хвоей распространяя терпкий запах, который показался мне красивее, чем можно было слышать раньше, до того, как я стала вампиром. Но не только ель привлекала мой нюх — я в одночасье слышала столько разных запахов, и все они были знакомы мне, и я спокойно могла проследить за каждым зверьком и растением, находящимся вокруг. Никогда раньше, я не смогла бы почувствовать красоту природы в таком масштабе.