— Он прав — если ты готова, погода действительно подходящая.

Я не знала, когда смогу снова увидеть возле себя своего Калеба, и как мне вернуть назад тепло его выражению лица, когда он смотрит на меня, но раз я выбрала эти тренировки, нужно было придерживаться такой линии. К тому же Калеб все равно будет рядом. Я хотела, чтобы он был рядом. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Я хотела, чтобы он меня простил. Но разве я заслужила?

Я несмело кивнула головой, понимая, что на самом деле не готова, и не хочу всего этого, задуманного Пратом не понятно для какой цели, и все же пошла за Калебом и Пратом на улицу.

Уже потемнело небо, но вовсе не от вечерней черноты — дикие, свинцово-черные тучи двигались на город со стороны Лутона, словно послание от тех, кто был повинен в смерти Сани Стюарт.

Калеб оставил меня еще около веранды, а мы с Пратом отошли немного дальше.

Гроза наполнила воздух странным ароматом электрики и сожженной пыли, я чувствовала, как от этой густоты волосы на моем затылке шевелятся.

— Хорошая погодка чтобы начать тренировку, — снова повторил он, и это меня начало раздражать. — К тому же достаточно темно, чтобы Стоутон не могли за нами подглядывать.

Я с сомнением посмотрела на Прата. Казалось, он радуется этому намного больше, чем я. И почему я вообще согласилась? Что будет, если Калебу все это не понравится? Я посмотрела на Калеба, он сидел недалеко от нас, и от его мрачного вида по моей коже побежали мурашки.

Не совсем понимая, что задумал для наших занятий Прат, я стояла, зябко кутаясь в куртку, но не от холода, а от взгляда Калеба, который ощущала даже сюда. Мне было горько сознавать, что не понятно ради чего именно, всего лишь из-за каких-то слов Прата, я потеряла многое, что было в наших отношениях с Калебом.

Прат перестал улыбаться и подошел ко мне.

— Мне все равно, что там между вами, но ты должна быть сосредоточена.

— Еще как все равно, — огрызнулась я, столь же тихо, как и он, — ведь все это дело твоих рук.

— Так почему же ты не оставишь? — насмешливо скривился он, — Все в твоих руках.

— А какой уже смысл, если я и так выбрала эти тренировки, и оставить их теперь будет еще глупее, чем то, что я на них согласилась! — горько отозвалась я, пытаясь краем глаза уловить, услышал ли Калеб наш разговор.

— Но раз ты выбрала, то попробуй хотя бы приложить усилия, — предложил он, уже более миролюбиво. — Думаю, начнем немного с разминки.

Я покачала головой, усмехаясь — Прат так быстро перешел от слов доброты к делу. Ну почему я сразу же не поняла, что он просто искал, чем ему заняться?

— Мой тебе совет — сохраняй холодную голову и мысли только логически, без эмоций, так ты легче сосредоточишься. Не трогай других сознаний кроме моего, потому что я постараюсь открыться тебе, и от этого тебе все будет проще, — Прат встал позади меня. И от его агрессивной силы, к которой я так и не смогла привыкнуть, меня передернуло. От страха, силы вернулись ко мне. И только я собрала свою волю в кулак, голова моя освободилась от лишних мыслей… и я смогла попасть в нужное мне сознание.

Конечно же я видела мерцающие шары, принадлежащие моим родителям и близнецам, а также шар сознания Калеба, который проигнорировать было весьма трудно, особенно когда я хотела знать, насколько он на меня зол, и что думает обо всем этом, но я шла к еще не совсем знакомому сознанию Прата, бледно-зеленого цвета, такого мутно-холодного, словно вода в старом затянутом тиной пруду. Да и само его сознание было отчужденным, неприятно холодным, и пусть я чувствовала, что он действительно открылся мне, тут же начала болеть голова. Я как могла, стараясь контролировать себя, чтобы не напороться на его воспоминания или мысли, которые вряд ли мне понравиться. Особенно я боялась узнать что-либо эдакое о нем и Еве. Пока что я точно знала одно — они целовались, но Прат был хитер, и ему не стоило особого труда задурить ей голову. И последствия такого одурения я видеть не хотела.

Из недр его темного рассудка меня вывел голос Прата, раздраженный и какой-то болезненный:

— Ты не стараешься! Кто тебя просит себя контролировать!

— Да что мне вообще делать! — так же возмутилась я. — Ты ни слова не сказал, что я должна делать.

— Да мы пока что ничего толком не делаем, а ты уже ограничиваешь себя.

Головная боль медленно делала мою голову чугунной. Я почти ощутимо чувствовала ее присутствие под кожей, от чего казалось, больно будет даже прикоснуться к ней.

— Главное — ты не должна слишком уж напрягаться, так как это было с той девушкой-волком.

От такой бездушности Прата меня коробило. У нее ведь было имя, а он говорил он ней как о просто домашнем животном, без мозгов.

— Ее зовут Сани!

Прат тяжело вздохнул, и уставился на меня более серьезно, чем когда-либо мне приходилось видеть.

— Это тебе не школьный пикник, здесь нет жалости, здесь нет лиц, здесь только способ попытаться владеть собой. Пока ты щадишь мои и свои нежные чувства, боясь увидеть что-то плохое, то тебе приходиться прикладывать больше усилий, от чего скоро головная боль будет просто не выносима. А мы здесь как раз для того, чтобы ты умела эту боль контролировать. И себя тоже.

Это было уже сложнее. Если даже Прат вдруг стал так настойчив, я задумалась о действительных причинах, по которым согласилась. И это была в основном одна причина — страх. Я до ужаса боялась, повторения того что было с Сани. Увидеть, как умирает еще один волк — было выше моих сил. И если бы только увидеть, это я прочувствовала на себе, весь ужас Сани, страх и одиночество. А что говорить о ночи, когда ее превращали? Это было ужасно, видеть те приближающиеся клыки, и ощущать, как они разрывают твою плоть.

Я снова попыталась взять себя в руки, но и попыталась расслабиться. Я в очередной раз попробовала проникнуть в сознание Прата и не ограничивать своего действия, но это было сложнее сделать, чем подумать об этом. Я оставалась все такой же скованной, все еще чувствовала себя вором, и просто блокировала доступ своего сознания к некоторым участкам его.

Я время от времени смотрела в сторону Калеба. Серебристо-серые глаза иронично мерцали, на четко очерченных, чувственных губах играла усмешка. Калеб забавлялся, наблюдая за мной. Прат, что странно, не веселился, впрочем, как и я. От волнения и переутомления мне становилось дурно, перед глазами плыло.

В этот вечер мы так никуда и не продвинулись. Прат не смог добиться от меня желанных результатов, но все еще не объяснял того что он задумал. И потому, когда все закончилось, я смогла спокойно вздохнуть.

Я, пошатываясь, шла к дому, но Калеб не позволил мне этого сделать. Он подхватил меня на руки и сам внес. Я была так вымотана, что просто не могла блокировать своего сознания, когда его разум, так сладко манил к себе. Провалившись буквально на мгновение в его мысли, я почувствовала такую волну протеста против того, что только что происходило, что меня даже передернуло. Но к чему именно относился протест, я не поняла.

— Думаю, нам стоит поехать на прогулку — в доме слишком много мыслящих существ.

Калеб быстро одел на меня куртку потеплее, которая скрыла мое тело по самые колени, и лишь когда он принялся подворачивать рукава, я поняла, что это куртка Терцо, и спустя несколько минут, меня перестало трясти. А я все никак не могла понять, почему так шатается перед глазами комната! В коридор, так никто и не вышел, хотя я ожидала, что родители захотят узнать, как прошла первая тренировка, но это было к лучшему — я еле могла сопротивляться сознанию Калеба. А их сознания просто ощущала очень близко, но если бы они оказались бы по близости, то просто сбили бы меня с ног своим напором.

Я уже давно начала замечать, что все — как люди, так и вампиры, обладали странным притяжением ко мне. Стоило им почувствовать, что я настроилась на нужную волну, как и они начинали сами напрашиваться, чтобы я их проведала. Вот и теперь, сознание Калеба прямо таки напирало на мое. И в ограниченном помещении дома, это было очень ощутимо. Как только мы вышли к машине, давление стало спадать.