— Я боюсь, что тогда уже не смогу ее отпустить.

Теперь я уже жалела, что завела этот разговор. Зачем оно мне, лезть между ними? Я не знаю всех этих нюансов, но поверила, будто бы мой разговор сможет убедить Грема в правильности выбора в сторону Евы, а не одиночества. С моей стороны это было не просто вопиюще дико, но и жестоко.

Я так и не ответила. Грем отвернулся от окна, но тщательно избегал моего взгляда.

— Пойду, пройдусь. Скоро приедет Калеб. Скажи, что мы с ним встретимся у вас.

Я только качнула головой, зная, что, даже не смотря на меня, он узнает каков был ответ.

С уходом Грема дом опустел. В нем стало глухо и одиноко, особенно это ощущалась потому, что не разносился по всему дому запах растворителя и красок Калеба. Именно его отсутствие говорило, что Калеба нет. Мне стало до того тоскливо и плохо, что я не нашла ничего лучше, чем пойти в комнату Калеба, и завалиться на его кровать, в обнимку с батником, в котором он был в вечер перед отъездом. Как же я ненавидела эти его поездки связанные с выставками. Меня мучила не только ревность, но и его отсутствие. Будто бы сердце без него билось вхолостую, а время проходило, словно ненужный хлам. Спасали лишь тренировки с выматывающими нагрузками. Именно они и позволяли мне отключаться на всю ночь, и даже если кошмары и снились, я их не помнила. И мое сознание получало долгожданный отдых. Поэтому я каждый вечер, когда не было тренировки, заставляла Бет бегать со мной — это тоже помогало, особенно если учесть что от дома Бет я бежала одна. Темнота, и страх перед страшными желтыми глазами из снов, заставляли бежать на износ.

Калеба все не было и не было, а тело так быстро освоилось на мягко теплой кровати, что я почувствовала манящую наступающую тишину сна — но я с ней уже не боролась.

Мне снова снился тот лес, казалось, деревья кидаются мне навстречу, но на самом деле это я падала на них, потому что бежала как пьяная. Да я и сама себя так ощущала, но это было не состояние алкогольной эйфории — а скорее отупляющее действие лекарства.

За мной бежал волк. Пока что я его не видела, но я ощущала его продвижение по лесу вслед за мной, он шел по пятам, и знал, что я знаю о нем. Но даже на страх у меня уже не оставалось сил. Я шла вперед, уже не бежала. Краем сознания я понимала, что в этом просто нет больше смысла. От него мне не уйти, к тому же волки всегда охотились по одному стандарту, значит, впереди меня ждет засада.

В картинке передо мной что-то изменилось. Я почувствовала, что уже в этой темноте не одна. Их было пятеро. Они обходили меня по кругу, и вылетевшая из-за облаков луна осветила их медленную мягкую поступь и серебристые блестящие шкуры. Но они не собирались ничего делать, а просто методично загоняли меня в ловушку, чтобы я не могла вырваться от Него.

Я остановилась. Я проиграла. Смысла делать еще что-либо не осталось. Я просто ждала, когда к нам присоединится мой преследователь. Ноги больше не держали, и я осела на холодную промерзшую землю, отстраненно понимая, какая она холодная. Когда на поляну вышел Мой волк — иначе я его уже и не называла — луна вовсе ушла за огромные дождливые облака. Стоило ожидать, что в такую ночь пойдет дождь — зачем только мы потащились в этот поход? — сейчас я не могла ответить сама себе.

Я подумала, что мне уже не страшно, но вот он подошел ко мне ближе, и я стала отчетливее различать его дикую, кровожадную морду и смотрел он на меня с желанием. Но не совсем желанием крови… это было что-то другое, чего я не могла описать.

Волк выжидал моей реакции. Я ждала своей участи.

Но вот, он приблизился почти вплотную, и его морда оскалилась. Кто-то сзади крепко схватил меня за руки, и я не могла отбиваться, а он приближал свою морду, и тут вернулась луна, если бы не ее лучи, наверное, я смогла бы легче это пережить.

При виде его клыков, в этом свете, я вскрикнула и забилась еще отчаянней, невзирая на боль.

Над моим ухом вздохнул Калеб, и перестал сжимать меня в руках.

— Что с тобой? Я не собираюсь причинить тебе боль.

Сон отошел, и я поняла, что рядом Калеб, и он ничего мне не сделает. Я кинулась ему на грудь и заплакала. Такой безвольной и уставшей я еще себя не чувствовала.

Я рыдала долго и никак не могла заставить себя оторвать руки от Калеба. И каждая его попытка встать и принести мне воды, начинала еще более ужесточенную истерику. Сначала он успокаивал меня, целовал, его руки гладили меня по спине и рукам, но я продолжала дрожать, и страх все не проходил.

Он поднял меня на руки, а я по-прежнему цеплялась за него, веря, что если сейчас отпущу, то снова вернуться кошмары и волки. Я видела, куда он меня несет, но не могла ничего сказать. Полилась вода, и я поняла, что Калеб хочет как и тогда запихнуть меня под душ, но когда пришло время, я так и не смогла оторвать задеревеневшие пальцы. Тогда Калеб, в чем был так и залез в ванну. Я смотрела, как намокает его серый пиджак и снежно-белая водолазка, плотно прилегая к телу. Одежда на мне под водой не имела веса, но рукава намочившись, отяжелели. Под давлением тепла и воды я расслаблялась. Зубы перестали стучать, и я смогла разжать челюсти, сведенные, будто бы судорогой. Ступор медленно проходил, и с ним приходило понимание того, что Калеб напуган еще больше чем я.

Его пальцы, влажные и потеплевшие от воды приподняли мой подбородок. Он смотрел на меня испуганным взглядом, в котором смешивалась боль и отчаяние.

— Рейн, что произошло? — тихо спросил он, но голос плохо ему повиновался.

— Я знаю про волков, — я едва смогла выдавить это из себя, но Калеб прекрасно расслышал, что я сказала.

— Откуда? Тебе кто-то рассказал? Или ты воспользовалась своим даром? Это последствия после него?

Как мне было объяснить, что это не совсем я воспользовалась своим даром.

— Нет. Не совсем… Она сама меня нашла.

Дрожь почти уже прошла, я ощущала, как по телу разливается сладкое тепло, и обозначалось оно не только водой, но и присутствием Калеба.

— Она? Кто она?

Мои мысли начали путаться. Я чувствовала, как организм требует передышки после очередной изнурительной прогулки с чужим сознанием девушки, которую я видела лишь один раз, мельком, да и то по телевизору.

— Она — девушка-волк — Сани Стюарт.

Калеб молчал. А я на него не смотрела, потому и не могла понять, что означает его молчание: шок ли, страх, непонимание.

— Как нашла?

— Она потянула меня в свое сознание, заставила… я не могла сопротивляться…

Калеб больше ничего не спрашивал, он взял мое запястье в свою руку, чтобы найти нужные воспоминания, и узнать, понять все самому. Увидеть то же что и я. Когда воспоминания полились и в моем сознании, я попробовала их игнорировать. Потому открыла глаза и смотрела на воду что лилась из крана и носок ботинка Калеба, торчащий из воды. Прошло несколько минут, а Калеб все еще не издавал звуков, я повернула голову к его лицу и поняла, что он все еще смотрит произошедшее со мной.

— Это ведь началось еще до моего отъезда! Почему ты не рассказала мне?!

Я так и знала, что он будет злиться. Поскальзываясь и ударяясь об твердые ноги Калеба, я попыталась выбраться из ванны. Он угрюмо и молча наблюдал за моими движениями, а потом тяжело вздохнул и резко поднялся на ноги, успев подхватить меня до того как я опрокинусь назад в ванну.

Лишь теперь я поняла, что он был не просто зол — он был разочарован. И я понимала почему. Потому что я ему не доверилась. И он был во всем прав. Но я так надеялась, что произошедшее в Лутоне ничего не значит, что кошмары вскоре пройдут, я просто убегала от проблемы. Но сил чтобы почувствовать свою вину не осталось, как и у той девушки в лесу.

— Это очень серьезно, ты каким-то образом установила с ней очень сильную ментальную связь — даже сильнее, чем в прошлом году со мной, но тогда твое сознание действовало интуитивно. А тут она сама нашла тебя, в поисках помощи. Ты была обязана рассказать. Если не мне, то хотя бы родителям. Не знаю даже, почему Вунворт, увидев тебя, ничего не понял, он же врач? И с таким давно сталкивается!