Мои предчувствия в этот вечер только укрепились. В нашей семье сохранялась миролюбивая обстановка сдобренная долей напряженности, которой не чувствовали ни Бет с Теренсом, ни Ева, хотя ее я всегда считала очень прозорливым человеком, но это можно было объяснить очень просто — Грем.

Когда мы приехали ко мне домой, все уже собрались. И я тут же отметила месторасположение Грема относительно Евы — на противоположном конце комнаты. Прат занял место на полу около нее, мои родители напротив них на диване, обнявшись в немом изумлении, взирали на них, и Ева под этими взглядами сидела вся пунцовая, как на перекрестном допросе. Бет и Теренс разделили между собой заботу о близнецах. Я первым же делом кинулась к детям. Их радостное щебетание, запах и тепло, тут же разбивали в дребезги все тревоги. Так же происходило, когда я была рядом с Калебом. Просто у них были свои методы. Рики первым начал говорить, и зашел уже дальше обычных «ма» и «па» адресованных моим родителям. В фаворе у него была «Ени», что относилось ко мне, а также «Либ», к Калебу. Постепенно появлялся «Гем», «Ви», только Прата он никак не называл, и вообще неохотно шел к нему на руки. Сестра оставалась столь же выборочна относительно Прата, и просто обожала сидеть на руках Калеба — кажется, Соня уже имела виды на моего Калеба, и это мне нравилось, а других потешало. Прат же смотрел на нас, умиленных, с толикой скептицизма, и зависти. Ему нравились Соня и Рики, как я могла судить, и все же его задевало, что такие малютки не доверяли ему. Как же это радовало Грема. Вот и теперь забрав детей, мы вплотную сели с Калебом, и наблюдали за тем, какими взглядами перекидываются Прат и Грем.

Подобная игра в «гляделки» означала только то, что Грем и Прат продолжают делить Еву. С Пратом я поговорила, оставался Грем, и я собиралась это сделать даже, несмотря на наш разговор с Калебом. Я поняла свою ошибку и собиралась подходить к этому вопросу, с тем, что понятное дело могу лишь подсказать, но, ни как уж не решать за них. Если он тоже не имел серьезных намерений относительно Евы, было желательно, чтобы они двое отстали от нее. Не смотря на то, что я хотела стать вампиром, такая судьба для Евы не была выходом. Она могла прожить спокойную жизнь, наполненную простыми людскими радостями. Моя судьба изменилась в тот день, когда меня нашли Самюель и Прат. Но у Евы все могло быть по-другому. Или как бы сказал Калеб — все впереди. Впрочем, он так и считал. Ему не нравилась мысль, что Ева, нечаянно влюбившись в Грема, стерла для себя понятие будущего, как человека. Он не хотел представлять, что ей может тоже придется стать вампиром, без своего на то согласия. Потому что если она узнает кто они, для нее будет два выхода: смерть или обращение. И, по его мнению, это как раз ситуация, напоминающая его — это ситуация без выбора.

Кто-то включил телевизор, обернувшись, я поняла, что это Теренс. Они с Бет в полуразвалку сидели в одном кресле, тесно обнимая друг друга. Голова Бет, черная и кучерявая покоилась на его плече. Рука Теренса напоминающая по своему цвету капучино, медленно проходилась по ее шее, тонула в волосах. Неужели когда-то все это может исчезнуть? — вдруг поразилась я. А что если с нами что-то случиться?

Рука Калеба, словно почуяв тревогу, обвилась вокруг моей талии. И это успокоило мои расшатанные нервы. Я становлюсь параноиком. Или же и не переставала им быть. Рики спокойно сносил то, как Соня дергает его то за волосы, то за пижаму у горла. И как Калеб не пытался, не давать ей этого делать, стоило синим глазам Сони посмотреть на него так невинно и умоляюще он позволял ей все что угодно. Я обратила внимание, с каким странным чувством на нас смотрит Самюель и мне стало неловко. Это было что-то среднее между умилением и завистью. Было что-то такое между мной и близнецами, чего никогда не происходило между ней и ними. Видимо они тянулись ко мне чисто интуитивно. Калеб тоже это отметил.

— Ох, какая ты уже тяжелая, — сказал он Соне, и та ничего не поняв из его слов, во весь рот улыбнулась. — Может, пойдешь к мамочке?

Говоря это, Калеб понес Соню к Самюель. Глаза Рики ревностно следили за Калебом. Как же, Соню уже держал Калеб, а его нет? Да что это такое Калеб творит со мной и моими детьми? Мы им полностью очарованы. Только Калеб вернулся, Рики потянул к нему свои ручки, он не был столь требователен как Соня, и не столь хитер, и все же тоже завоевал сердце Калеба. Тот просто не мог удержаться в стороне, когда к нему протягивались две ручонки.

Вечер проходил тихо. Никто не переговаривался. Родители занимались детьми — Рики вскоре тоже перекочевал к ним. Бет и Теренс смотрели телевизор. Ева и Грем, продолжали делать вид, что не замечают существования друг друга, чем вовсю пользовался Прат, но Ева больше не отвечала на его заигрывания. Мы же с Калебом, просто наслаждались тишиной.

Теренс вновь переключил канал. Шли местные новости.

— Девушка, о которой пойдет разговор ни чем не отличается от своих сверстниц…

— О, это о той девушке из нашего колледжа, что пропала, была в лесу… — вскрикнул Теренс и добавил звука. Неожиданно все вампиры в комнате как по команде напряглись. Калеб возле меня, превратился в камень. Я с подозрением обвела лица своей семьи — все они были в сговоре. Я уставилась на Калеба. Он не смотрел на меня. Его внимание полностью приковал к себе телевизор.

— Сани Стюарт. Вместе с подругой, имя которой мы не можем разглашать, четвертого октября пошли в поход, чтобы отдохнуть в местной зоне отдыха. По ее словам, они разбили лагерь там, где и всегда — около водопада, на границе Серых лесов и лесопосадки соседнего городка, но что случилось потом, описать не может. Когда они с подругой очнулись в лесу, то совершенно ничего не помнили, и поняли что оказались от места лагеря, за много миль. Почти что голые, в синяках и ссадинах, которые, как показал мед эксперт, были последствием бега через лес и падения на землю. Как рассказывает наш достоверный источник, такое уже случалось. Почти восемь лет назад.

Я, приподнявшись на одной руке, смотрела на красивую журналистку в дорогом песочном пальто, очевидно даже не видевшую лес ни разу в жизни, но при этом говорящую так, словно она была вместе с этой Сани в ту ночь.

Снова посмотрев на своих вампиров, я поняла, как безупречно тонко они играли беспечность. Ни следа тревоги, позы расслабленные, смотрят на телевизор, словно там передают мультики. Сговор! Это же очевидно. Что-то происходило. Но никто так и не удосужился мне рассказать.

Неожиданно сегодняшняя поездка в Лутон, и вчерашний приезд Грема за Пратом, обрели смысл.

— Мам, а за чем вы сегодня ездили в Лутон? Может, в следующий раз я поеду с вами, мне нужно кое-что купить.

У Самюель были стальные нервы. Она даже бровью не повела.

— Звонил адвокат, сюда должны перегнать твои машины. Искали надежную фирму.

— А-а-а, — протянула я, прикидываясь последней дурой в мире. — А вам никто не рассказывал о телефоне и телефонной книге Лутона. Полезная вещь.

— Заодно хотели показать твоему дяде Лутон, купить кое-что для Сони и Рики.

Голливуд плакал по моей маме. Нет, он просто бился в истерике. А я точно уловила, откуда шел этот запах неприятностей, которые я почувствовала в последнее время. Партизаны! Ни одно лицо в этой комнате, что состояло в сговоре, не дрогнуло.

Но я знала, определенно знала того, кто не сможет скрывать от меня все, если я потребую ответа. Я посмотрела на Калеба. Репортаж отошел на задний план, потому что и Калеб смотрел на меня.

— Ты мне доверяешь?

Что за вопрос? Доверяю. Доверяю больше чем кому-либо. Но почему-то этот вопрос натолкнул меня на мысль, что я могу узнать все и другим путем.

Неожиданно моему ответу помешала Бет.

— Неужели все снова повторится! Помню, мама рассказывала, как все боялись тогда. Все это по-новому. Хорошо что вы не застали того времени.

Я продолжила смотреть на Калеба.

— Да, — наконец смогла сказать я.

— Тогда пока что никаких вопросов не задавай. Мы хотим разобраться в кое-чем и понять, стоит ли нам волноваться, или же связываться с этим.