Теперь Калеб сидел немного поодаль от меня, но я даже за метр ощущала, как от него исходят волны неприязни к Прату. Дядя же оставался радостно-невозмутимым, будто бы не замечая поведения моего парня. Внешне все было прилично и культурно, я могла только гадать, что на самом деле они думают, так как в голову Калеба я принципиально не лезла, а Прат почти научился блокировать мой талант.

— Наконец всем и так понятно, что Ева останется с Гремом, даже не смотря на то, что они это стараются скрыть. Моя любовь разбита вдребезги — девчонка выбрала явно опыт перед внешностью, все же я выгляжу лучше, чем твой отец, Калеб. — Прат мило усмехнулся, Калеб не попался на его удочку.

— Я очень за тебя рад — думаю, будь Грем хоть на половину, как ты, обзавидовался бы! — иронизировал Калеб, насмешливо ища глазами близнецов на полу.

— Ну, вот видишь, — Прат обвинительно кивнул головой в сторону Калеба, явно обращаясь ко мне, — Калеб совершенно не хочет затевать маломальскую драку, а я ведь так стараюсь его спровоцировать.

— Поверь, я оценил твой труд, — Калеб не удержался от улыбки. Когда Прат хотел, он мог быть действительно веселым и очаровательным.

— Хоть что-то, — покачал одобрительно головой Прат, — Но и это еще не все. Ричард по пятам следует за мной по городу. А женщины больше не ведутся на мои слова, после того, как одна из тех хористок разнесла по городу, что я гад. Так что волки — наши и те другие, остаются единственным развлечением, в этом скучном городе.

— Ты явно болен, — я не верила тому, что он говорил.

— Только потому, что говорю правду?

— Потому что то, что ты говоришь, действительно ненормально!

— О, не надо нравоучений, — Прат закатил глаза, театрально сгибаясь под несуществующей тяжестью проблем. Сколько всего было в этом движении, но безусловно в нем не было правды. Разметав свои красивые кучерявые волосы по плечам, Прат состроил гримасу обиды. — Мне хватает их от Терцо и Ричарда.

— Возможно, их слишком мало, раз ты никак не угомонишься? — отозвался Калеб, сверля глазами Прата. Кажется, ему уже надоело слушать этот монолог бедного обиженного вампира.

Прат в ответ лишь хмыкнул. Соня что-то недовольно залепетала в ответ на его фырканье.

— Ну вот, даже они уже меня порицают! А ведь дядя Прат всего лишь ищет развлечений в вашей дыре! Как хорошо было в Чикаго! Одно отсутствие сестер Стоутон сколько стоит!

Я забрала Соню на руки, Ричард подобрался к дивану, пытаясь неловко вскарабкаться к нам. Последив за его попытками, я подтянула Рики к себе на колени. Синие глаза Рики следили за мной с интересом — раньше ему не доводилось видеть меня раздраженной.

— Прат, простой способ не устраивать себе неприятностей — это не искать их, особенно, когда наша семья втянута в конфликт с нелегальной Сворой, — сурово поджав губы, сказал Калеб. Ему явно уже надоело, что Прат отбирает время, которое мы смогли бы провести вместе.

— Ну, все, разговор принимает оборот нравоучений, а значит мне пора. Лучше провожу Грема и Еву, они не так раздражительны, когда я говорю с ними.

— Я тебя прошу, не порть им настроение — Ева и Грем заслужили несколько дней отдыха! — застонала я.

— Постараюсь, — милостиво отозвался Прат, хотя я видела, что он в предвкушении хорошо провести время, доставая бывшую возлюбленную и несостоявшегося соперника.

— Может, просто уйдешь? — предложил Калеб.

Прат удалился не спеша, стараясь продлить свое вмешательство как можно дольше. Калеб тут же вскочил с дивана и взял одну из зажженных свечей. Он поставил свечу на столик перед нами и сел на ковер, опершись плечом о мои ноги и спиной на диван. За окном бушевала гроза, а мне было уютно, хорошо. С двух сторон посапывали Соня и Рики. И казалось, большего счастья в мире не бывает.

Калеб повернул голову, и, уткнувшись губами в мое колено, прошелся вниз, а потом вернулся верх длинным теплым поцелуем, словно хотел охватить им всю мою кожу. Я задрожала и он остановился. Стыд не позволил просить его о продолжении. Но момент был упущен.

Немыслимо легко подхватив Рики на руки, он расположил голову на моих коленях, а ноги закинул на подлокотники. Рики продолжал так же мирно спать на его груди, словно это не его только что поднимали в воздух.

— Иногда мне кажется, что он действительно похож на Ричарда, — прошептала я, мои пальцы бережно убрали челку со лба Рики, а потом переплелись с рукой Калеба. Он нежно поцеловал мою ладонь, и в моих легких не стало воздуха.

— Так и есть. Они похожи. Не понимаю, как могло так произойти, что Ричард сын Прата?

— Знаешь, Ричард очень долго был один, прежде чем позволить себе вновь влюбиться. Он всю жизнь жалел что не обратил свою невесту, — я смогла выровнять дыхание, но слова произнесенные мной звучали глухо.

— А почему не обратил? — для Калеба это показалось странным, и я была удивленна его расчетом.

— Когда он владел собой достаточно чтобы не убить, то нашел ее, но к тому времени семья выдала ее замуж. Тогда было такое время.

— Тогда я его понимаю.

— Ты тоже бы отступил, зная, что я стала принадлежать другому?

— Я сказал, что понимаю, но не принимаю. — Калеб извернулся, чтобы увидеть мое лицо, и то, что было написано на нем, не мог скрыть голос. — Если бы я знал, что ты любишь меня по-прежнему, то это только подстегнуло бы меня.

Почему-то этот странный разговор о многократном «если бы», мне не нравился.

— Как ты думаешь, почему тот волк, сеет вокруг меня такой ажиотаж, — я постаралась сменить тему разговора, на другую не менее интересную и давно интересующую меня, особенно после разговора с Гремом, у кровати Евы.

— Я думал ты и сама знаешь, — Калеб неохотно отозвался, стараясь увильнуть от ответа, значит, его что-то тревожило.

— Я догадываюсь, но отнюдь не знаю. Человек с таким сознанием, как у меня, просто не мог остаться не замеченным. Но вот что я не понимаю — так это почему, мне так легко слышать их разумы, поддаваться зову их сознаний?

— Я раздумывал над этим.

Калеб повертел мою руку перед своим лицом, словно созерцая какой-то предмет искусства.

— И пришел к выводу, что они, даже пребывая волками, не теряют связь с человеческой частью себя. Мы же, вампиры, отличаемся от людей — наше восприятие мира не похоже на ваше. А у волков оно отличается лишь в дни полного затмения сознания.

— Видел бы ты, как странно и страшно видеть это желание у них на мордах. У волка и такие осознанные глаза!

— Я видел, — коротко отозвался Калеб.

Я неверно истолковала его жест с моей рукой — на самом деле Калеб пересматривал мои воспоминания.

— Тебе не кажется это странным — такая жажда заполучить меня у других волков?

— Изегрим использует остатки своих способностей и ментальную связь, чтобы влиять на более слабых или подчиненных ему волков. Это именно ему ты нужна.

— Вунворт сказал мне, что его привлекает желание обладать моим даром, используя меня.

— Он прав. Это и не удивительно, Вунворт хорошо знает Изегрима.

— Но кто он такой — Изегрим? Его знают в легальной Своре?

— Знают. Он был случайно обращен, попал в Свору, где главной парой были родители Вунворта. Став старше, Изегрим попробовал противостоять родителям Вунворта, потерпел неудачу и ушел создавать свою семью, но в итоге примкнул к этой. Насколько мы смогли разузнать, не он начал создание Своры семь лет назад, а просто в итоге победил главного, и по какой-то причине Волчица побежденного объединилась с Изегримом. Нам пока не известно ни сколько их, ни то, кем является Волчица.

— А есть у них старые волки?

Калеб удивленно нахмурился.

— Думаю, что есть — ни смотря ни на что, Свора ведет себя почти по закону легальной стаи. Кто-то должен напоминать им законы, раз их не истребили еще семь лет назад. Пока нелегалы ведут себя тихо — их не будут трогать.

Он умолк, подняв голову и смотря на меня. Я рассеяно улыбнулась в ответ, но заметив, как его задевает это, положила руку на щеку. Вскоре ладонь будет пахнуть так же замечательно, как и его кожа, только вот что почувствует Калеб, когда его коснется запах заживающей плоти.