— Бет?! Ты меня понимаешь?

Он обратился ко мне, и в его голосе было немного насмешки. И все же я кивнула головой, вышло у меня это скорее как встряхивание чего из ушей. Вот черт, а если я наберусь вот так блох!

— Тогда идем, мы покажем тебе охоту.

Я недовольно зарычала, сама не понимая, почему это вышло так грозно и одновременно пугающе. И о какой охоте вообще речь!

— Можно подумать, я очень рад перспективе выгулять твоего зверя, — пробормотал он, прекрасно осознавая, что я все равно услышу даже на таком расстоянии — нас разделяло метров семь — восемь.

Но сказать Прату еще что-то не удалось. Из-за деревьев выступил Грем, и я почувствовала себя более уютно, от него не исходили те флюиды враждебности и насмешки, как от Прата.

На самом деле легче стало чувствовать, чем видеть. Вдыхая морозный воздух, я лучше понимала, что мне делать и куда бежать, чтобы избежать столкновения с нежелательными особями. Лес дрожал от ветра, но я так же осознавала это четче, по звуку, чем зрением. Видимо мне еще придется носить очки.

Присутствие Грема и Прата напомнило о словах последнего насчет охоты. Они ничего не говорили дома об охоте. Неужели Грем действительно хочет, чтобы я кого-то убила: зайца или белку? Какой ужас! Так, все, хочу выписаться из этой партии волков!

Я остановилась, Прат и Грем тоже, но следить за их передвижениями мне вдруг перехотелось. Я почувствовал такой нежный и сладкий запах, который напрочь перебил зов своры. И пошла на него. Впереди мелькнуло серое пятно, едва различимое на фоне деревьев, и даже не задумываясь, что делаю, я пошла к нему…

… Своим оцепеневшим сознанием, порабощенным сознанием Бет, я почувствовала, как мышцы Бет напряглись до отказа, я не успела вовремя изменить что-либо в ее сознании, и она бросилась на зайца, так быстро, как только могут делать это животные-охотники. Она принялась душить, рвать и вгрызаться в серое тельце и, наблюдая за всем этим ее глазами, я понимала, что этого промаха она мне не простит. Хотя это ведь и было то, зачем их сюда привели мои родители. Охота — главное будет потом ей об этом напомнить.

Я открыла глаза и отстранилась тяжело дыша.

— Все так плохо? — Калеб сочувственно и обеспокоено наклонил свою голову ко мне. Но я только отшатнулась — его сознание уже протягивало ко мне свои тени.

— Смотря для кого и с какой стороны посмотреть, — я понимала, что говорю слишком уж грубо с ним, но не могла еще взять себя в руки. Его лицо тут же стало серьезным. Он молчал, но его губы сжались в тонкую линию.

Тяжело вздохнув, я все же почувствовала облегчение, потому что здесь, где была я, не чувствовалось того сладкого запаха зайца, на которого напала Бет.

Ничего не говоря, Калеб взял меня за руку и дотронулся до голой кожи на запястье. Тихо охнув от его холодных пальцев, я все же не забрала руку. Мне было намного легче от того, что не придется все ему рассказывать — он сможет увидеть происходящее и сам.

— Это хорошо, Бет не теряет себя в волчьем зове — но на обязана охотиться, так велят ей инстинкты.

— Угу, скажем ей это завтра, она будет рада, — мое раздражение постепенно спадало. Я понимала, что нечестно злиться на Калеба.

— Если ты о том, что ее стоило предупредить, то здесь решаем не мы.

Опять семья Человечных раздает указания! Хотя мне ли сердиться, они должны лучше знать обо всем, что касалось волков.

Неожиданно на поляну выбежал Прат. Его лицо улыбалось, что было видно даже в тоскливом свете луны, он словно светился от радости. За ним из-за деревьев метнулось что-то большое, серое и косматое. Если бы рядом не было Калеба, я бы точно закричала.

Я, затаив дыхание, следила за волком. Его желтые умные глаза смотрели на нас. Скользнув по нему своим сознанием, я облегченно выдохнула:

— Теренс.

Калеб перестал прижимать меня так сильно, что даже дыхание затруднялось. Но почувствовала я это, лишь тогда, когда его руки ослабили хватку. Я подозревала, что теперь там останутся синяки.

Теренс остановился в нескольких шагах от нас, но своих глаз не сводил с Прата, я продолжала удерживать его сознание, чтобы понять, в чем дело.

— Где Бет? — Калеб обратился к Прату, но тот словно и не замечал нас, стоял, разминая шею, будто бы готовился к продолжительной пробежке.

— Там, — Прат махнул неопределенно рукой, указывая на лес. — С ней теперь Терцо и Самюель, Грем вернулся к Еве, я же останусь с Теренсом. Вот решили с ним попробовать, кто быстрее бегает.

— И как вы договорились? — сухо поинтересовался Калеб. Было очевидно, что он против таких вот приключений. Да уж, выбрали время, чтобы дурачиться.

— Я ему предложил, а он кивнул, — пожал плечами Прат, словно это было просто как дважды два.

— Плохая идея, — Калеб говорил теперь к Теренсу, словно он и не был похож теперь на огромного волка, а оставался все тем же Теренсом. В ответ раздался странный звук, который вполне можно было принять за смех.

— Ой, да ну тебя, дай повеселиться, это же его первая ночь, — воскликнул обиженно Прат.

— Или повеселиться тебе? — переспросила я, — Ведь с приездом Ричарда, твое веселье кончиться.

Теренс издал еще один звук, который Прат неверно истолковал.

— Как мило, всегда хотел иметь таксу! — сказал Прат, нагибаясь, чтобы погладить Теренса по голове. Тот мотнул головой и сомкнул челюсти в миллиметре от руки Прата, со звучным клацаньем.

Прат быстро среагировал, и, поджав губы, прокричал в лес.

— Этот песик бешеный, тащите ружье!

Мы с Калебом не оценили его юмора, как и Теренс, его-то мысли были намного смешнее. Он живо представил себе, как может отгрызть руку Прата. Я прикоснулась к Калебу, и через мои воспоминания, он тоже увидел это. Мы усмехнулись, и что интересно, Прат как-то понял причину нашего веселья.

— Так волчище еще и с юмором, — проворчал он.

— А может у него просто аллергия на тебя, и твои шутки, — предположил Калеб. Я подняла голову и, встретившись с его глазами, постаралась скрыть улыбку. Калеба развлекало то, как Теренс реагирует на Прата.

— Возможно это у меня на него! — фыркнул в ответ Прат, и на это отозвался Теренс, угрожающе рыча.

— Ой, вот только не надо запугивать, у тебя даже зубы еще молочные, — Прат смешно скривился и, в конце концов, освободил нас от общения со своей персоной.

Тут же скрылся и Теренс, но ненадолго, я знала, что он просто пошел по следу зверя, запах которого мучил его давно.

— Думаешь у них взаимная не любовь, — прокомментировал очередной эпизод поведения моего дяди Калеб, смотря в след тем, кто уже скрылся. Возможно он еще мог даже различить их. Но не я, все, что я могла увидеть, находилось на этом пролеске.

— У Прата нелюбовь ко всем, а к нам просто устойчивая переносимость, — продолжая пребывать в мыслях Теренса, отозвалась я.

— И все же Теренс решил с ним побегать, — констатировала я, ощущая ветер и потоки воздуха, наполняющие мои легкие через сознание Теренса.

— Такое ощущение, что попал в передачу «Жизнь среди животных», — рассмеялся Калеб, видимо стараясь так, снять мое напряжение. — И не знаю даже кто из них глупее.

— Да уж, а мне тогда, что представлять — я среди вас вообще непонятно кто.

— Ты, и так понятно кто — моя девушка, как по мне, то вполне завидная роль, — Калеб явно меня дразнил.

Не знаю, сколько уже прошло времени, но мои ноги начали дрожать от усталости. Я потянулась вверх, и Калеб приподняв меня, позволил обхватить его торс ногами, как это делали близнецы, когда их брали на руки. Так стало значительно лучше, Калеб держал меня, к тому же я могла устроить отяжелевшую голову у него на плече. Виски уже давно сдавило от боли, но я могла ее терпеть. И я все еще должна была отыскивать время от времени Бет и Теренса, чтобы проверять их. Я буквально ненадолго оставила сознание Теренса, чтобы проверить Бет, но когда вернулась к нему, мое сердце будто бы провалилось.

Теренс вышел на след зверька, и это не было так страшно, как вдруг я заметила, что около него оказалась Ева, при чем совершенно одна, сквозь глаза Теренса я не охватывала всего пространство и не могла видеть есть ли там Грем. Теренс застал ее врасплох своим появлением. Попытавшись втиснуться в сознание Евы, я почувствовала, как она ловит живое тепло его тела. Я ощущала, как она сопротивляется своим инстинктам и пытается их контролировать, но ей это не удавалось. Желание Евы, затуманивало мой разум. Неожиданный голод только усилил недовольство Евы, чем больше она сердилась, тем больше становился и он. Я была почти сломлена давлением ее сознания на свое, но Ева сопротивлялась этому, и я тоже постаралась сделать слабую попытку захлопнуть свое сознание от ее вторжения. Она, Бет и Теренс меня изматывали, нужно было срочно научиться контролировать расход силы, которую я могла выделить на них. Хотя с Бет и Теренсом это выходило легче, а вот сознание Евы было очень агрессивным.