«Например, я могу общаться с тобой так», — произнесла я в ее голове, на что реакция Бет поразила весь класс. Она вскочила на ноги, и опрокинув книги с парты, чуть сама не свалилась следом.

— Что случилось?! — мисс Крет обеспокоенно и в то же время требовательно посмотрела на Бет. Все в классе уставились на нас с любопытством, и я постаралась как можно скорее скрыть самодовольное выражение лица.

— Судорога, — прохрипела Бет, — все от лекарств, что мне прописывают.

— Может, стоит тебе пойти в медпункт? — мисс Крат всегда была самым добрым учителем в школе. Но Бет, глянув на мое невинное лицо, тут же отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо, сейчас пройдет.

Когда все в классе снова обратили свое внимание на учительницу, Бет отписала мне в тетрадь.

«Это было что-то. Но ты меня пугаешь». По ее лицу я поняла, что последняя фраза была шуткой, и, наконец, Бет оставила меня на этом уроке в покое. Но расспросы возобновились, стоило прозвенеть звонку. Мы высыпали следом за другими учениками, которые не были такими же, как мы, на улицу.

— Никогда не думала, что буду отличаться от них.

Я проследила взглядом за другими школьниками. Неожиданно и я почувствовала, насколько мы от них отличаемся.

До ланча было еще далеко, но все же мы уселись с Бет на улице, стараясь не замечать холодного пронзительного ветра, и вытащив два яблока, я одним поделилась с ней.

— Ты уверена, что я могу это есть? — Бет покосилась на одно из двух сочных яблок. — Я с утра так ничего и не ела, не зная можно ли. А теперь все что угодно готова слопать. Только вот…

— Думаю, что можно. Некоторые волки, которые живут в пустынных местах, едят дыни и арбузы, чтобы утолить жажду. Да и вообще, ты знаешь, что волки всеядны. Скорее всего, яблоко тебе не повредит.

Она с радостью взяла его в руки, и, покрутив, сначала поднесла к носу.

— Никогда не слышала, чтобы яблоки так пахли — столь сильно и ароматно.

Я принюхалась к своему, но оно не пахло как-то иначе, чем всегда. Я, не раздумывая, откусила, и принялась жевать, надеясь, что еда заставит Бет ненадолго замолчать. Я боялась себе представить, какие еще вопросы начнет задавать она.

— Зима будет поздней! — вдруг изрекла Бет, провожая задумчивым взглядом двух девочек, одетых все еще в легкую осеннюю одежду. Мы тоже не были с ней одеты слишком уж тепло — я в серое шерстяное пальто военного типа, которое почему-то всегда ее раздражало, а сама Бет в расстегнутую салатовую куртку с резинкой на талии и надписью на спине: «Не проходи мимо». И обе без шапок, о чем я сейчас очень сожалела — уши наверняка уже покраснели, и еще чуть-чуть на таком ветру, наверняка простужу их. А вот Бет даже не застегивала куртку, а под ней была всего лишь одна футболка, изображающая Барби без головы — готичная вещь, сообщающая, что Барби пустоголовые!

— Почему так думаешь — я наморщила нос, пытаясь понять ход ее мыслей.

— Если скажу, что хвост ломит, поверишь? — усмехнулась она, и я невольно усмехнулась в ответ. Если Бет уже начинала шутить по поводу своей участи, то ей значит нравиться мысль быть оборотнем. А что будет после сегодняшней ночи?

— И это так?

— Конечно, нет, смотрела прогноз погоды с утра, когда родители завтракали.

Теперь я рассмеялась по-настоящему. Чувство юмора у Бет явно улучшилось. По сравнению с тем, какой она была раньше. Бет ранее можно было назвать честолюбивой и правильной пай-девочкой, которая для родителей создает видимость правильного ребенка. А теперь, кажется, начала высвобождаться более бунтарская ее часть.

Во-первых, в ней появилось какое-то незнакомое мне до сих пор самодовольство, и конечно, что-то такое дикое и незнакомое, что она была готова выпустить наружу.

А во-вторых Бет действительно стала многим более притягательной, даже будучи девушкой я не могла этого не почувствовать, как и парни в нашей школе. За время перемены к нам пошло парней шесть, и это только те, что решились, а ведь были и такие, которые стояли в стороне, и глазели на нас, выпучив глаза.

За всем этим со стороны так же наблюдал еще кое-кто. Сеттервин со своими «подругами», находились в двух лавочках от нас, и наверняка они не могли слышать, о чем мы говорим, но я видела, как ей не нравиться такое внимание по отношению к Бет.

— Как думаешь, — внезапно сказала мне Бет, качая головой в сторону Сетти. — Как долго хватит ее терпения? У меня такое ощущение, что каждый парень, который подходит к нам, так или иначе, кажется ей ее собственностью.

— У Сеттервин была надежда, что ты станешь ужасно выглядеть после больницы. Что появятся шрамы пересекающие лицо и тому подобное… а тут неожиданно появилась ты, да и еще выглядишь очень… привлекательно. Ты украла внимание тех парней у нее.

— Не думаю, что это смертельно — переживет, — снова эта самодовольная улыбка, странно смотрящаяся на мягких чертах лица Бет.

— Можно подумать Сеттервин это так просто оставит, — отозвалась я, тоже украдкой рассматривая, как все больше зеленеет от зависти лицо Сеттервин.

Я знала, как это мелочно видеть мучения Сетти, и все же почти упивалась ими. Одно дело я — ее до сих пор злит, что Калеб выбрал меня. Но Бет, она ведь была ее другом продолжительное время, как может Сеттервин ненавидеть ее?

— Да что она может мне сделать? Сплетни — этому уже вообще никто не удивляется, а в остальном она трусливая и жалкая, только почему я когда-то считала ее доброй и отзывчивой? Как она могла так измениться?

Я доброжелательно посмотрела на Бет. Ее темно-шоколадные глаза, стали немного влажными от сожаления о потерянной дружбе. Привлекательное лицо, с чистой яркой кожей смотрело на меня вопросительно.

— Не обманывай себя — люди не меняются, они просто тщательно скрывают свое настоящее я. По крайней мере, так явно было с Сеттервин.

— Неужели мы в действительности не знаем тех, кого любим?

— К сожалению нет. Сколько лет Калеб был твоим другом, но ты так и не поняла кто он на самом деле. А я? Ты приходила ко мне домой, и не заметила того, кем являются мои родители, разве не так?

— Нет, — выдохнула Бет. Ее веки тревожно затрепетали, накрывая натруженные глаза.

— Лучше одень очки — тебе нельзя перегружать глаза. Это может плохо сложиться на твоем здоровье.

— Знать бы, что вообще может повлиять на мое здоровье. Как думаешь, как долго живут оборотни?

— Думаю, что не меньше, чем вампиры, это точно. Стоит спросить об этом Грема или моего отца.

— Ты так говоришь о Греме, словно он твой друг, — шокировано глянула на меня Бет.

— Это не так, и думаю вскоре, и вы с Теренсом станете называть его подобным образом.

Бет недоверчиво рассмеялась.

— А что у них с Евой…?

Я так и не успела что-либо ответить, как свет перед нами закрыли три фигуры, которые еще недавно сидели в отдалении двух лавок.

— Привет Бет, как я рада, что ты, наконец, здорова!

Скольких же усилий приложила Сеттервин, чтобы ее улыбка вышла такой искренней? Но ни меня ни Бет она не обманула. Вся поза Сеттервин сочилась враждебностью.

— Ты просто восхитительно выглядишь — не знала, что в больницах так оздоравливают!

— Ну как же, просто обалденно оздоравливают, — цинично в тон ей отозвалась Бет. Лицо Сеттервин тут же потемнело.

— Почему ты такая враждебная, мы же просто хотели поздороваться?

— Сеттервин, ты что вообще нас за дур принимаешь? По-моему это ты перед той поездкой в Серые леса распускала обо мне и Теренсе грязные сплетни. А теперь ты не с того ни с сего столь доброжелательна. Дам тебе совет, не лезь ко мне, а еще лучше возвращайся в ту занюханную нору, где ты сидела, пока не уехала Оливье.

Сеттервин явно не ожидала от Бет такой враждебности, как впрочем, и я. Волнение Бет проступало столь очевидно, что ее сознание, чуть не сбило меня с ног резким нокаутом. От внезапной головной боли, я едва могла смотреть на троицу перед собой. Удержать около себя Бет не было сил.

— Я смотрю, ты о себе многое возомнила Бет Фослер? Думаешь, что все неожиданно кинулись к тебе, и ты уже королева школы? Так вот не стоит задирать нос, — вот теперь проступило настоящее лицо Сеттервин. Она злобно и кисло скривилась, от чего казалось, что у нее косят глаза, и тут не помогала даже модная прическа, которая, как я считала до недавнего времени, так ей шла.