«Журнал для всех», по мере получения, высылай в Таганрог, Городская библиотека, с оказией (например с Лелей) или простой бандеролью, наклеив на 6 коп. марок.
Мне высылают сюда «Приазовский край». Попроси папашу, чтобы он высылал «Таганрогский вестник», наклеивая на каждый номер марок на 2 коп.
Нового ничего нет. Всё благополучно. Я здоров. В Севастополе в лунную ночь я ездил в Георгиевский монастырь* и смотрел вниз с горы на море; а на горе кладбище с белыми крестами. Было фантастично. И около келий глухо рыдала какая-то женщина, пришедшая на свидание, и говорила монаху умоляющим голосом: «Если ты меня любишь, то уйди».
В Ялте скучно. Звягина переводят в Баку, и он на этой неделе уезжает. С ним совсем неинтересно.
Скажи или вели сказать Ивану Мурашеву, что мещанская управа только в том случае даст ему увольнительное свидетельство, если он уплатит 1 р. 50 к. общественных сборов. Так написал мещанский староста*.
Поклон и привет папаше, мамаше и всем. Как поживает Александра Александровна*? Жду от нее иллюстраций*, на которые возлагаю большие надежды.
Будь здорова.
Твой Antonio.
Горбунову-Посадову И. И., 24 сентября 1898*
2414. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
24 сентября 1898 г. Ялта.
Дорогой Иван Иванович, Ваше письмо получил я в Ялте, где живу уже почти неделю. Большое Вам спасибо, что вспомнили и написали. А я всё спрашивал, где Вы, как поживаете, и был очень рад, когда узнал, что Вы женились и что не утомились и не пали духом, несмотря на все пертурбации, пережитые «Посредником»*, и продолжаете работать по-прежнему. Искренно, от всей души желаю Вам здоровья, бодрости и успехов, а в семейной жизни — счастья.
На Ваши условия (насчет гонорара) согласен*, конечно, и о несогласии не может быть и речи. Корректуру «Именин» я получил*, прочел и уже отправил назад. Если у Вас есть какие-нибудь новенькие издания «Посредника», то пришлите мне — для прочтения. Мне здесь скучно и читать почти нечего. В конце августа я собирался в Я<сную> Поляну*, но помешала сырая погода. Всё лето я чувствовал себя превосходно; был здоров и сыт, как председатель цензурного комитета, под конец же, когда стало холодно, у меня опять зашалили бациллы; но не очень. Крепко жму Вам руку и кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
г. Ялта, д. Бушева.
На обороте:
Калуга. Ивану Ивановичу Горбунову.
Жорин пер., д. Войнова.
Павловскому И. Я., 24 сентября 1898*
2415. И. Я. ПАВЛОВСКОМУ
24 сентября 1898 г. Ялта.
Ялта, дача Бушева.
Дорогой Иван Яковлевич, я в Ялте, где пробуду до 20 октября ст. ст. Книг своих я не послал Вам; решено, что в конце года я начну выходить в свет в виде полного* собрания сочинений — и тогда я буду аккуратно высылать свои томы, по мере их выхода в свет.
Обещанной Вами пьесы не получил*.
Где Вы теперь — не знаю, удалось ли Вам стать проприетером* — тоже не знаю. Черкните 2–3 строчки. Погода в Ялте летняя, но скучаю, хотя не так скучно, как в Ницце. Дороговизна ужасная.
Поклон Вашей жене и детям. Поздравляю с новорожденным*. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Пришлите несколько номеров «Temps», хочется французской газеты.
Чеховой М. П., 27 сентября 1898*
2416. М. П. ЧЕХОВОЙ
27 сентября 1898 г. Ялта.
27 сент.
Милая Маша, получил из почты извещение, что пришла посылка. Но шапка еще не скоро понадобится, так как погода продолжает быть летней. Прохладно бывает только по вечерам, но достаточно летнего или осеннего пальто.
Вчера я ездил с Синани смотреть продажное имение*. Это в 27 верстах от Ялты, по дороге в Севастополь, близ станции Кекенеис, между Алупкой и Форосом. Дорога показалась мне очень интересной и веселой; если ты ехала когда-нибудь из Байдар, то она тебе знакома. Проехав Кекенеис, нужно брать влево и спускаться вниз к морю; тут дорога не дурна в техническом смысле, но спуск очень крут, ехать было мне так страшно, что потом всю ночь мне мерещилась круча. Свалиться нельзя, но все-таки страшно. Кроме этой дороги, есть еще тропинка, идущая от шоссе к имению — тут идти даже приятно; говорят, что есть еще какая-то боковая дорога на Алупку и что скоро, через 1½—2 года, пройдет железная дорога* у самого имения, между ним и морем. Насколько страшно спускаться, настолько приятно, мирно и спокойно внизу. Представь: 1) домик с красной крышей, два этажа; наверху две комнаты, внизу — тоже две. 2) Флигель в две комнаты — это уж не дом, а сакля в татарском вкусе, чистенькая. 3) Кухня с русской печью и с плитой; тут пахнет Малороссией. 4) Помещение для скота; 5) новый табачный сарай из нескольких отделений. Деревья все старые. Тополи, кипарисы, гранатовое дерево, инжир, маслина, орех; есть грецкий орех, широковетвистый, в 1½—2 раза больший самой большой из наших яблонь. Земли три десятины. На ней виноградник, табачная плантация, громадные камни величиной с мой флигель. На этой же земле, близко к дому, течет из скалы ручей, вытекающий струей дугообразной. Вода холодная. В доме уютно, с балкона чудесный вид на море. Рядом татарская деревушка с наивными улицами. Краж не бывает. Угощают виноградом и яблоками. Много луку, похожего на испанский. От моря 15–20 минут ходьбы; купаться можно ездить на осле; цена ослу 10 руб., кормить не нужно, так как круглый год пасется он на дворе, поедая колючки. Можно иметь 2–3 ослов. От Ялты проехать на почтовых или на мальпосте* стоит 2 р. Почта в 3 верстах, там же телеграф. Мальчик ежедневно ходит на почту за 1 р. в месяц. Легко найти кухарку. Всё трогательно, уютно, оригинально, художественно; чудесный, густой запах кипарисов, но… страшная дорога!! Подниматься было уже не так страшно, даже весело. Если бы я был уверен, что тебе не будет страшно, то тотчас же купил бы это именьице; кстати же оно стоит только 2 тыс. рублей. Это до дикости дешево. Спуск страшный, но красивый, и ты, быть может, прельстишься как художница. Подумай и напиши мне. Сзади прилагаю план: вид местности в боковом разрезе. Дом новый, воды очень много. Воздух чистый, как на небе. Ремонта не понадобится ни на копейку. В доме буфет, гардероб, стол и венские стулья. Всё новенькое. Так вот подумай.
