Пишут, что летом Вы в Феодосию*. Меня возьмете с собой? В Феодосии скучно, но мне нравится, особенно когда я не вижу Айвазовского*.
Пишу маленький роман*.
Ваш А. Чехов.
Ковалевскому М. М., 11 (23) декабря 1897*
2183. М. М. КОВАЛЕВСКОМУ
11 (23) декабря 1897 г. Ницца.
Дорогой Максим Максимович, здравствуйте! Гольцев в своем письме* велит передать Вам, что в своем иностранном обозрении, в декабр<ьской> книжке «Русской мысли» он будет говорить о Ваших успехах в Париже*.
Ф. Батюшков, редактор русской части «Cosmopolis’а», пишет*: «Перед М. М. Ковалевским я несколько виноват в том, что не написал ему, пообещав это сделать Ив. Ив. Янжулу. Но это не вполне от меня зависело, так как я не знал наверное, где он». Оный Батюшков прислал мне русский отдел* за весь год, со словами: «чтобы Вас потом не обременять сим багажом, может быть, вы передадите его Максиму Максимовичу в „наказание“ за то, что он получает „Cosmopolis“ без русского отдела».
В. И. Якоби, который грозит уехать завтра, посылает Вам картину; ее найдете вы sous ce pli[37].
Я обленился, избаловался и работаю очень, очень туго. Я рантье.
Все мы скучаем по Вас и ждем. О поездке в Африку я мечтаю денно и нощно. Когда приедете?
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Четверг.
Я снимался; вышло скверно*. Пожалуйста, снимитесь в Париже и дайте мне Вашу карточку на память.
Суворин писал мне о том, что виделся с Вами в Париже. Много очень хороших слов по Вашему адресу.
Хотяинцевой А. А., 11 (23) декабря 1897*
2184. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ
11 (23) декабря 1897 г. Ницца.
Вы спрашиваете, почему я не отвечаю на Ваше письмо. Но разве Вы писали мне недавно? Я ничего не получил, великая художница земли русской, и Вы напрасно наказываете меня — пишете так коротко. У меня ничего нового, всё по-старому. И здоровье старое, и погода старая, и лень старая. А Вы как поживаете? Что поделываете? Продолжает ли Париж нравиться Вам, или Вы уже соскучились и Вас тянет на снег? Ведь мы* с Вами, как лайки, без снега чувствуем себя не совсем ладно. И кто в первый раз за границей, тот особенно скучает. Напишите, что и как, долго ли проживете в Париже, когда в Россию и рассчитываете ли побывать в Ницце, где так тепло и пахнет морем. Приезжайте, побродим вместе, поездим, а главное потолкуем о том о сем, вспомним старину глубокую. Где-то теперь Аделаида*? Думает ли, вспоминает ли она обо мне?! Немирович пишет* из Петерб<урга>, что Вы произвели на него впечатление. Поздравляю. Теперь он изобразит Вас в 124 томе* в виде испанки.
Кланяюсь Вам очень и желаю всего хорошего. Поминайте меня в своих святых молитвах*. Мне скучновато. Дамы, живущие в Pens<ion> Russe*, обедающие со мной ежедневно, — это такие идолищи, что просто хоть караул кричи.
Видаете Ковалевского? Бываете в театре?
Ваш А. Чехов.
11/23 дек.
* вышло «ведьмы».
На обороте:
Mademoiselle A. Khotiaïntsoff. 27 rue Jacob, Paris.
Лаврову В. М., 12 (24) декабря 1897*
2185. В. М. ЛАВРОВУ
12 (24) декабря 1897 г. Ницца.
12 дек.
Милый Вукол, повестку на книгу я получил вчера вечером, письмо твое — сегодня вечером. Ответ мой пойдет завтра 13-го, если только по случаю праздников (завтра здесь Рождество) на почте не произойдет задержки. Возвращаю не всю книгу, а лишь два первых листка; делаю так, а не иначе, потому что здесь на почте не принимают русских печатных произведений, посылаемых в Россию. Когда ты подаешь заказную бандероль, то тебя спрашивают, не русская ли эта печать (caractère russe), и если русская, то тебе ее возвращают и ты с конфузом удаляешься. Это одно из благ d’alliance franco-russe*[38]. Конечно, я мог бы послать книгу в виде письма, но это обошлось бы очень дорого, гораздо дороже, чем выручат за нее в Ельце*.
Как твое здоровье? Что нового? Я живу себе, ленюсь, жду. Погода здесь чудесная. Поклонись Софье Федоровне* и Виктору Александровичу*.
Да хранят тебя небеса от напастей. Будь здоров, весел и покоен. Не забывай.
Твой А. Чехов.
Чтобы не измять листков, кладу их в конверт, добытый в фотографии. Вклей их осторожно гуммиарабиком.
Чехову Ал. П., 12 (24) декабря 1897*
2186. Ал. П. ЧЕХОВУ
12 (24) декабря 1897 г. Ницца.
12 дек.
Ну, нашивай лубок, куда следует, недостойный брат: опять поручения!* Во-первых, на днях приедет в Петербург проф. Якоби, который передаст посылки: два места на имя Суворина для передачи тебе, одно место («La lettre à la jeunesse»* и альманах «La famille») — на твое имя. Сии посылки, не медля, ревностно и с молитвой, возьми и, по примеру прочих, отправь в Лопасню Маше. Надо слушаться. Во-вторых, сбегай в книжный магазин «Н<ового> в<ремени>» и спроси, хорошо ли они торгуют и отчего они не шлют мне «Календарь для врачей»*, давно уже мною заказанный. В-третьих, когда будешь получать у девицы гонорар за пьесы, то имей в виду, что в этом сезоне, кроме «Иванова», шел еще «Медведь».
Погода чудесная, тепло, клопов нет, но начинаю все-таки поскучивать; трудно здесь работать и не с кого взыскивать, — и время течет бесплодно.
На праздниках жду от тебя поздравительного письма, а засим, пожелав вам и вашему семейству, остаюсь
Ваш брат и благодетель
А. Чехов.
