Все было привычное, дорогое, с таким трудом сделанное руками строителей Острова Черного Камня.

…Шахта и река остались далеко внизу. Мотоцикл поднимается все выше в горы, к ущелью, образовавшемуся на месте пещер, где были раньше склады взрывчатки.

Вот это место. Никакого признака пещер здесь теперь нет. Виднеется только глубокая узкая расщелина, уходящая к морю.

С моря дует холодный соленый ветер. Тысячи белых и серых птиц вьются в воздухе, издавая пронзительные, монотонные крики.

Дружинин оставляет мотоцикл на дороге, берет рюкзак и геологический молоток и поднимается с Камусом в гору. Прыгает через камни, лезет по скалам, спешит: ведь до совещания осталось всего несколько часов…

Птицы тучами вьются над головой Дружинина. Кругом шумит птичий базар. Место безлюдное, здесь никто не бывает, никто не мешает птицам. Камус подпрыгивает в воздух, ловит зазевавшуюся птицу и с птицей в зубах бросается вдогонку за хозяином.

Дружинин минует последнюю гряду скал, за нею темнеет глубокая черная расщелина. Над ней ни одной птицы. Здесь тихо. Птичий базар шумит в стороне.

Дружинин осторожно спускается в ущелье.

Кругом мрачные камни. Ни травинки, ни мха, ни лишайника — никаких следов жизни. Только кое-где белеют мертвые птицы. Доносится удушливый запах разложения.

Расщелина закрыта со всех сторон. Ни ветерка, ни малейшего движения воздуха. Нависшие сверху скалы загораживают свет. Мрачно. Темно.

«Какое неприятное место, прямо какое-то ущелье смерти!» думает Дружинин.

Но он доволен. Может быть, это как раз то, что ему нужно. Если россиевая руда действительно выходит на поверхность острова, то, вероятно, здесь.

Выход пласта может выглядеть именно так. Сила радиоактивности настолько велика, что должна убивать все живое.

И Дружинин, обрадованный, взволнованный, продолжает спускаться, забывая об осторожности.

Камус жмется к ногам хозяина, повизгивает, нервничает и тревожно оглядывается назад.

Дружинин медленно идет по узенькому карнизу над обрывом и рассматривает обнаженные породы.

Кажется, вот камень блеснул легким синим отсветом. Дружинин снимает пиджак и, набросив его на голову, чтобы загородить свет, приближает лицо к камню. Пиджак неплотно прилегает к камню, мешает дневной свет. Дружинин плотно прижимает его руками и вглядывается в камень до боли в глазах.

Да, синий свет, похожий на тот, что был в шахте. Вероятно, россиевая руда. Но ее мало: только крапинки. Значит, дальше! Надо найти выход пласта, иначе погибнет шахта…

Дружинин идет дальше по узкому карнизу. Опять закрывается пиджаком и рассматривает камень. На этот раз в пиджаке нужды нет. Синее свечение ясно видно в сумраке ущелья.

Сомнений не остается. Выход пласта россиевой руды: найден. Найден на поверхности. Теперь руда только поможет шахте… Пусть Казаков говорит, что хочет, и требует что угодно — Дружинин отстоит свое детище! Подземный котел будет жить!

Дружинину хочется закричать во все горло «ура». Хочется прыгать и плясать от радости. Но вместо этого он вынимает геологический молоток и отбивает образцы породы.

Камус мешает ему. Пес очень странно ведет себя. Он скулит. Шерсть на нем стоит дыбом. Он суетится, лает. Хватает Дружинина зубами за одежду, хочет увести отсюда.

— Пошел вон, Камус! Уходи, здесь опасно…

Дружинин гонит собаку с узкого карниза и наклоняется, чтобы собрать отбитые камни. Нога его вдруг скользит на уступе, и камень вырывается из-под нее.

Бешеная собака!

— Взбесилась! Уберите детей! — раздавались крики в поселке.

По улице, задыхаясь, бежала черная собака с высунутым языком. Из ее рта катилась пена. Время от времени собака останавливалась, оглядывалась и снова бежала.

Камус совершенно выбился из сил и действительно был похож на бешеного. Какой-то охотник с убитыми птицами на поясе поднял ружье и выстрелил в него, но промахнулся.

Около дома управления строительством Камус увидел Валентину. Она шла на совещание.

Камус бросился к ней, с хриплым лаем схватил зубами за подол и стал куда-то тянуть ее.

— Что с тобой, Камус? — удивилась Валентина и погладила его.

Камус не обратил внимания на ласку. Порываясь бежать куда-то, он жалобно скулил и умоляюще смотрел на Валентину.

Тогда она поняла, что произошло что-то неладное. Не так давно Камус сидел рядом с Дружининым в коляске мотоцикла. Теперь Камус один — очевидно, с Дружининым что-то случилось.

Валентина бросилась за Камусом. Женщина и собака выбежали из поселка на верхнюю дорогу. Бежать в нарядных туфлях было неудобно. Валентина сбросила их и побежала босиком. Она сбила ногу о камень, пошла кровь, но Валентина ничего не замечала.

«С Дружининым случилось что-то ужасное, — со страхом думала она. — Наверное, произошла авария, и он умирает где-нибудь около дороги…»

Ее сердце разрывалось от боли. Бедный Дружинин, она так сильно виновата перед ним…

Ушибленная нога болела все сильнее. Валентина начала хромать и замедлила бег. Камус оглядывался, лаял и завывал, словно просил бежать поскорее.

— Сейчас, Камус, сейчас! — хрипло повторяла Валентина.

Волосы ее растрепались, она задыхалась, выбивалась из сил. Еще несколько шагов, и она бы упала, но в этот момент раздался автомобильный гудок, затем шум мотора. Ее нагонял грузовик. Вот он затормозил. Из кабины выскочила шофер Люба.

— Что с вами, доктор?

— С Дружининым что-то случилось.

Валентина прыгнула в кабину и, подхватив Камуса, усадила между собой и Любой.

Машина помчалась вперед. На перекрестке, когда машина замедлила ход, Камус начал проявлять беспокойство.

Люба свернула на дорогу, к центру острова. Но Камус залаял и заметался, стараясь выпрыгнуть из машины.

— Мы едем не туда, — сказала Валентина.

Люба повернула обратно и поехала по дороге, которая вела дальше в горы. Камус успокоился: очевидно, эта дорога была правильной.

— Уже знаю, где это! Это там, где был взрыв. Щупак говорил… — догадалась Люба и пустила машину так, что засвистело в ушах.

Она не ошиблась. Недалеко от взорванной горы они увидели на дороге мотоцикл Дружинина.

Камус выпрыгнул из кабины и бросился в гору.

Женщины побежали за ним.

Они лезли через камни, спотыкались, путались в платьях, падали и снова лезли вверх. Над ними вились птицы.

Вот и ущелье. На дне расщелины среди мертвых птиц женщины увидели Дружинина, лежавшего лицом вниз.

Валентина и Люба не могли потом вспомнить, как они спустились к камням, горевшим синим светом.

Валентина перевернула Дружинина на спину и приложила ухо к его груди.

— Жив… Скорее отсюда!

Они подняли Дружинина и понесли через скалы.

Еще несколько минут, и они уложили Дружинина в кузов автомобиля. Валентина положила его голову к себе на колени. Камус прыгнул в кузов и лег рядом. Люба завела мотор, и машина помчалась в поселок.

В лице Дружинина не было ни кровинки. Темное пятно — след ожога — резко выделялось на белой коже.

Валентина с нежностью гладила светлые волосы, растрепавшиеся на ветру, и осторожно, кончиками пальцев, прикоснулась к его губам и шраму на лице.

Бедный, бедный Дружинин, что он пережил!.. Она не отдаст его смерти. Теперь она не отдаст его никому…

Очнувшись у себя дома, Дружинин увидел сквозь полуопущенные ресницы склоненное над ним лицо Валентины.

Это милое, полное тревоги и нежности лицо расплывалось в тумане. Лицо Дружинина было забинтовано, повязка мешала смотреть, и сознание его еще не было ясным.

Он скорее почувствовал сердцем присутствие Валентины, чем увидел ее.

Ее серо-зеленые глаза, светлые волосы и бледный рот, полный скорби и нежности, склонились близко, совсем близко.

Он хотел пошевелиться и улыбнуться, но у него нехватило сил.