…Щупак протягивает бикфордов шнур, соединяя заряды, машины съезжаются как можно ближе одна к другой. Грузчики подвозят на вагонетках ящики со взрывчаткой.

— Достаточно! — командует Дружинин.

Все усаживаются в освободившийся грузовик, и Темген ведет его к выходу.

Вода бушует у выхода из пещеры. Еще несколько минут — и отсюда нельзя было бы выбраться.

Темген дает полный ход, машина, разбрызгивая воду, выскакивает на безопасное место.

Она летит так, что свистит в ушах, но свист ветра и шум мотора не заглушают рева потока, несущегося наперегонки с автомобилем.

Дорога отходит от ущелья и поворачивает за холм.

…Дружинин думает о том, что вода может прорвать перемычку до того, как произойдет взрыв. Он смотрит на часы, — до взрыва остается пять минут.

Машина опять выходит к реке.

Стоп!

Тут проехать невозможно. Дорога под двухметровым слоем бушующей воды.

— Попались! — говорит Щупак.

Его нервы напряжены, он видит, что машина застряла слишком близко от места взрыва, дальше дороги нет.

— Нет, не попались! — кричит Дружинин. — Все с машины долой и направо за гору, бегом!..

Людей, как ветром, сдувает с автомобиля, и все что есть духу бросаются бежать по откосу горы.

Щупак бежит вместе с Любой. Она отстает, он тащит ее за собой.

— Хватит, — говорит, наконец, он и опускается на камень метров за двести от дороги. — Тут нас воздушная волна не заденет, — успокаивает он Любу.

Все следуют примеру Щупака и Любы. Рядом с невозмутимым Темгеном тяжело дышит Задорожный…

— Ложись! — подает команду Дружинин.

Глухой ревущий звук взрыва оглушает всех.

Задорожный слышит его всем телом. Земля содрогается, как во время землетрясения. Задорожный опускает голову и в ужасе закрывает глаза.

Когда он их открывает — кругом тьма.

Ни зарева, ни языков пламени, ни кровавого блеска снежных вершин. Ничего. Непроглядная тьма безлунной осенней северной ночи.

Дружинин вглядывается в темноту и прислушивается к замирающему шуму.

Взрыв пошел куда нужно и погасил пожар. Шум потока затихает: вода пошла в море.

Наступает тишина, абсолютная тишина.

— Все… — переводит дыхание Дружинин.

Шли часы. Люди в защитном зале застыли в напряженном ожидании. По-прежнему горело тусклое запасной освещение. Стояли машины, молчали телефоны. Только по одному из них продолжала говорить с Медведевым и с Левченко Люся.

Люся Климова показывала всем своим видом, что ничего страшного не происходит и все идет как следует. Но прошло уже много времени, люди опять начали беспокоиться.

— Где же электрики?

— Почему не включают обычное освещение? Неужели мы совсем отрезаны от внешнего мира? — переговаривались между собой шахтеры.

Напряжение нарастало.

Люся видела, что разговоры с поверхностью земли большого впечатления уже не производят, надо было придумать что-то новое. Но что же можно придумать, чтобы преодолеть пять с половиной километров каменного массива, отделяющего людей от поверхности земли!

Люся мучительно раздумывала: не открыть ли створки, отделяющие защитный зал от шахты?

Нет, этого делать нельзя. Что бы ни произошло в шахте, о людях, оставшихся здесь, не забудут. Если не удастся восстановить телефонную линию, с ними свяжутся по радио: ведь приемник работает.

Люся настроила приемник на волну главного диспетчера, но приемник молчал. Потом попыталась поймать Москву. Москва передавала последние известия.

Голос московского диктора громко раздавался в отрезанном от мира подземном зале. Диктор рассказывал, что происходит во всей Советской стране.

Погребенные заживо люди слушали радио и думали о том, что с ними будет. Они понимали, что страна их не оставит без помощи.

Последние известия кончились. Гул голосов усилился. Люся обратилась к рабочим.

— Тут говорят, что прошло слишком много времени, — твердо сказала она. — Может пройти еще много больше, пока авария будет исправлена. Мы с вами делаем такое трудное дело, неужели у нас не хватит сил подождать еще несколько часов? Человек сильнее стихии, все будет хорошо. Вы знаете Дружинина, он нас не оставит…

Анохин, все время сидевший неподвижно, начал проявлять признаки жизни. Когда Люся говорила по телефону, он открывал глаза и внимательно присматривался к ней. Потом он поднялся и, почему-то взяв в руки портфель, прошелся взад и вперед по залу.

Увидев, что он пришел в себя, Люся помахала ему рукой. Он ответил ей вымученной улыбкой и продолжал расхаживать по залу, все больше и больше удлиняя свой путь.

Потом он исчез. Люся решила, что он ушел в комнату отдыха, и больше не вспоминала о нем.

Пользуясь тем, что на него перестали обращать внимание, Анохин прокрался к складу взрывчатки, расположенному в отдаленном конце защитного зала. Здесь; никого не оказалось. Двери были открыты.

Анохин вошел в склад и выбрал небольшой ящик под номером 537. Это было сильнейшее из взрывчатых веществ, применявшихся в шахте. Заряда, заключенного в ящике, хватило, бы, чтобы взорвать створки затвора и заодно уничтожить всех людей в зале.

Анохин захватил еще несколько патронов со взрывателями и рассовал их по карманам. Движения его были медленны, в напряженных глазах застыла хитрая мысль.

Анохин раскрыл свой портфель, вложил в него ящик и тихими шагами направился обратно в зал.

Он показался около командного пункта, когда Люся опять говорила по телефону.

Анохин бросил на нее безразличный взгляд и пошел дальше к створкам, будто бы продолжая прогулку.

У выхода в шахту он остановился, выпрямился и обернулся назад. Затем вытащил из кармана патрон и открыто взял его в руку. В его глазах загорелось безумие.

— Она говорит сама с собой! Мы погребены заживо! — закричал он вдруг отчаянным, срывающимся голосом. — Под нами вулкан! Американцы давно писали что все жители острова обречены.

Зал мгновенно замолк.

Шахтеры вскочили с мест и придвинулись к командному пункту.

Пожилой шахтер бросился к столу и схватил провод телефона, по которому говорила Люся. Конец провода был отключен Марусей, проверявшей контакты. Он остался у шахтера в руках.

— Верно. Телефон отключен. Она нас обманывала, — упавшим голосом сказал кто-то.

— Учитесь у нее мужеству! Смотрите, мужчины, это она вас успокоить хотела. Доченька моя дорогая!.. — крикнул шахтер, подняв над головой конец провода, чтобы его увидели все.

— Пусть откроет двери в шахту, или я взорву их! В этом портфеле заряд, достаточный, чтобы разнести весь зал. Это взрывчатка «пятьсот тридцать семь»! — закричал Анохин, подняв над головой портфель и патрон. — Мы полезем наверх по скобам, мы не хотим оставаться здесь…

— Стойте на месте, Анохин. Сейчас я объясню…

Люся поднялась с места и, показав Марусе глазами на доску управления, спокойно пошла к Анохину.

— Отдайте сейчас же портфель! — сказала она обычным голосом.

Вместо ответа Анохин быстро побежал к дверям в малый ствол.

Но далеко убежать ему не удалось.

Пожилой шахтер ловко бросился под ноги Анохину. Анохин перекувырнулся, шахтер вцепился в него, и оба покатились по полу.

Зрители отпрянули в стороны, ожидая взрыва.

Шахтер старался отнять портфель, Анохин цепко держал его, отбиваясь ногами и головой. Люди хотели вмешаться в борьбу и не решались: каждый знал страшную силу взрывчатки «537».

Вдруг из толпы шахтеров вырвался косолапый, медлительный бурильщик Федя Стрешнев и с неожиданной легкостью подбежал к боровшимся.

Улучив удобный момент, он ловко вырвал портфель из рук Анохина и кинулся прочь.

Он отбежал на порядочное расстояние, положил портфель на стол и направился обратно. Тем временем шахтер обхватил и прижал к стене Анохина. Люся разжала вытянутую руку Анохина и вытащила из нее патрон со взрывателем.