– О, дьявол, это крылатая ракета, – от удивления оператор, провожавший взглядом управляемый снаряд, умчавшийся прочь к горизонту, выпучил глаза. – Это наверняка SS-N-19!

Это вовсе не был "Гранит", чье истинное имя скрывалось под таким безликим обозначением, но детали не имели значения. Крылатая ракета "Вулкан", позади которой вытянулся огненный хвост факела турбореактивного двигателя, неуловимой тенью мелькнула, промчавшись в сторону эскадры, туда, где ее не ждали, где не были полностью готовы к атаке, поверив, что русские слабы, напуганы, лишились силы воли. Расплата за самонадеянность была близка.

– Форсаж, – сообщил своему напарнику пилот "Супер Хорнита". – Приготовься к переходу на сверхзвук! Идем за ней! – И, переключившись на частоту эскадры, едва не закричал в микрофон, уткнувшийся в уголок рта: – Палуба, я "Шершень-двадцать", подтверждаю, в квадрате Эхо-два обнаружена крылатая ракета. Иду на перехват!

Истребитель, тоже выплюнув из срезов сопел языки пламени, сорвался с места, пустившись вослед ракете. Кто-то когда-то решил, что для новейших, напичканных сложнейшей авионикой и мощными управляемыми ракетами "воздух-воздух" самолетов скорость уже не столь важна, как прежде, и теперь двое летчиков, оказавшихся один на один с кошмарными русскими "роботами-камикадзе", пожинали плоды этого заблуждения.

Самолет, управляемый опытным хладнокровным пилотом, выполнил вираж, полого пикируя и заходя в хвост чужой ракете,

Турбины "Супер Хорнита" выли от натуги, но цель, размерами сама лишь немного уступавшая иному самолету, все больше отдалялась. Превосходство в скорости – разница в две сотни километров в час едва ли может считаться пустяком – было на стороне ракеты, ведь она и существовала ради того, чтобы как можно быстрее пронзить зону противовоздушной обороны, достигнув обреченного корабля-мишени прежде, чем кто-то успеет сделать по ней хотя бы один залп. И сейчас ракета "видела" цель и рвалась к ней.

– Цель в пятнадцати милях, – сообщил оператор, в распоряжении которого был мощный и надежный радар. – Дистанция увеличивается. Черт, она дьявольски быстра! Не достанем!

– Достанем, – сквозь зубы прорычал пилот.

Сверкающая похожими на лезвия плоскостями на солнце, выглянувшем в прореху в облачной пелене, ракета была едва различима невооруженным глазом. Стремительная, летящая так низко, как не способен летать ни один аппарат, управляемый человеком, она могла называться неуязвимой. Почти.

– Ракеты к бою, – приказал командир экипажа, и, дождавшись ответа, резко выдохнул: – Пуск!

Две ракеты AIM-120A вырвались из-под плоскостей, ринувшись вослед за русским самолетом-снарядом. Активные системы наведения включились тотчас – расстояние до цели все-таки было еще невелико, но мгновение спустя "ослепли" – русская ракета хлестнула по радиолокационным глазам импульсом помех, сорвав захват и мгновенно унесшись вдаль.

– О, проклятье!

Пилоты не могли поверить увиденному – русская ракета смогла "стряхнуть с хвоста" AMRAAM'ы, что казалось попросту невозможным. А спустя секунду летчикам стало не до переживания случившегося – под брюхом вышедшего из пике "Супер Хорнита" ровным строем пронеслось еще несколько остроносых ракет, точь-в-точь повторявших курс первой – их целью была авианосная эскадра, "Авраам Линкольн", и времени на достойный ответ у моряков оставалось ничтожно мало.

Позади осталось уже много десятков миль, складывавшихся в целые сотни, когда она, наконец, увидела цель. Враг был еще довольно далеко, но недостаточно далеко для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Пространство стремительно неслось вперед, дистанция до цели сокращалась, как сокращалось время, оставшееся у тех, кто ныне стал ее целью.

Пришла пора действовать. Получив весть об успехе – их полет все же оказался не напрасным – ее сестры не мешкали. В отличие от созданий, изначально считавшихся живыми и разумными, искусственный интеллект, что вел к цели ракеты, не ведал сомнений, не мог ощущать неуверенности, никогда не испытывал страх. Смерть, конец существования, являлся нормальным состоянием, стремлению к которому и была посвящена вся "жизнь" крылатых снарядов. Была лишь цель, был приказ, и были возможности выполнить его с наибольшим эффектом. И этого вполне хватало.

Строй распался, и ракеты, прежде жавшиеся к самой воде, и потому до сих пор будто не существовавшие для находившихся на кораблях людей, взмыли вверх. Они разделились, готовые обрушиться на врага со всех направлений одновременно, не оставляя времени на то, чтобы расстрелять их на подлете, заставляя давать сбои системы управления оружием. Еще несколько десятков секунд – и существование их завершится, но, главное, смысл, суть его будет воплощена в реальность. Враг погибнет.

Адмирала Бриджа охватили разом и страх, и ярость. Страх – оттого, что русские, вопреки всем ожиданиям, успели нанести удар, поставив теперь под угрозы его жизнь и жизни еще тысяч моряков. Никто не смог обнаружить пуск, а сейчас могло оказаться слишком поздно – оставшиеся десятки миль были ничем для сверхзвуковых ракет. Русские атаковали в самый неудобный момент – большая часть палубных истребителей, основа противовоздушной обороны всей авианосной группы, готовились к удару по остаткам русской эскадры, а не к воздушному бою, пока оставаясь на палубе в окружении множества техников и оружейников. И адмирал не сомневался, что эти истребители взлететь уже не успеют. Чем бы ни завершилась атака, бой пройдет без них.

В подобной обстановке, когда враг почти дотянулся до сердца, только глупец не испытывал бы страха. Ну а ярость, ярость была обычным чувством того, кто вступает в бой. Без нее не стоит, пожалуй и вовсе драться, главное только, чтобы держать свой гнев в узде, не позволяя ему затмить разум – это будет верным путем к гибели. И если страх сковывал сознание, заставляя офицера цепенеть, то ярость только быстрее гнала по жилам кровь, порождая желание сражаться. Пока второе чувство было сильнее.

– Боевой воздушный патруль – в квадрат Эхо-два, – принялся отдавать распоряжение командующий авианосной группой. – Зенитные ракеты и орудия – к бою! Приготовиться к отражению ракетной атаки!

– Сэр, в небе всего полдюжины машин, – растерянно промолвил командовавших авиагруппой офицер.

– Что же, мне приказать пилотам отойти в сторонку и не мешать русским расстреливать эскадру?! Черт возьми, выполняйте мой приказ, если вам дороги ваши погоны!

Подстегнутые внезапным гневом своего командира, моряки торопились, передавая его приказ. Каждый понимал – даже секундное промедление может стать фатальным. Время сжалось перед лицом стремительных русских "киборгов", мчащихся быстрее звука, его оставалось ничтожно мало, чтобы позволить такую роскошь, как тратить впустую целые секунды. Шесть истребителей F/A-18F, воздушное прикрытие готовившееся совсем к другой схватке эскадры, немедленно изменили курс, следуя наперехват стае ракет, стремительно пронзавших пространство. Радары были включены, оружие – снято с предохранителей, а летчики – готовы к схватке.

И в это же время пробуждались от долгого сна, сбрасывая с себя оцепенение, покоившиеся в ячейках подпалубных пусковых установок зенитные ракеты "Стандарт", главная надежда Уолтера Бриджа, то, что могло защитить его корабли.

– Крейсера – в авангард! – скомандовал Уолтер Бридж. – Расчетам вести огонь по готовности. Не смейте подпустить к моим кораблям хотя бы одну из чертовых русских ракет!

Эсминцы, составлявшие эскорт, сжались в плотное кольцо вокруг "Авраама Линкольна", а "Геттисберг" и "Порт Ройял", два ракетных крейсера, выдвинулись вперед. Они стали тем острием клина, о которое должна будет разбиться ответная атака русских, и их команды вполне способны были справиться с этим. Воздух прорезали лучи радаров управления огнем, и, едва только на экранах возникли отметки целей, из-под палубного настила обоих кораблей вырвались огненные стрелы ракет. Сражение началось.