Приземление получилось не слишком удачным – капитан попал как раз в заросли кустарника, да еще и повернул ногу, неудачно ступив на твердую землю. Но это не мешало ему вытащить из кресла контейнер с носимым аварийным запасом, залогом выживания сбитого пилота на чужой и враждебной – а окрестности Грозного теперь становились таковой – территории. Быстро рассовав по карманам перевязочные пакеты, упаковки сухого пайка, Сергей примкнул к штатному "Калашникову" набитый патронами рожок, и лишь тогда понял, что готов продолжать бой. Первое поражение лишило его самолета, лишило "крыльев", но отнюдь не воли к победе.

Осмотревшись и прислушавшись к доносившимся издали звукам боя, Кукушкин понял, что судьба забросила его – в буквальном смысле слова – за несколько километров от чеченской столицы. Вдалеке звучала артиллерийская канонада, откуда-то из поднебесья слышался грохот авиационных турбин, и капитан был уверен, что своих самолетов над облаками нет, уж об этом то янки должны были позаботиться.

– Ну, суки, держитесь, – мстительно, с неподдельной злобой, произнес пилот, запрокинув лицо к небу. – Я вернусь, мать вашу! Еще посмотрим, кто кого, выродки!

Пилота ждал бой, пусть теперь и на земле, а не на просторах небесного океана. главное, где-то рядом был враг, и этого врага должно было уничтожить. Бой манил офицера, и тот уверенно двинулся в направлении, в котором, если чутье еще не изменило Сергею, находился город, теперь ставший полем сражения.

Теперь, оказавшись сбитым во второй раз, Кукушкин держался увереннее, ведь он все же оставался на своей территории. Тогда, в горах, едва успев покинуть поврежденную прямым попаданием зенитной ракеты машину, летчик запросто мог приземлиться на головы какой-нибудь банде, отступавшей к границе, ведь горы всегда были вотчиной боевиков. И едва ли Сергей остался бы в живых, лицом к лицу встретившись с братьями тех горцев, которых только что выжигал напалмом.

В тот раз летчику несказанно повезло – он не попал в засаду, не покалечился, оставшись умирать в диких горах, но смог дождаться спасательного вертолета, отсидевшись в укрытии, и получив после этого новый штурмовик, а также благодарность командования за успешно выполненную задачу. Сейчас же все было иначе, американцы, высадив десант в Грозном, не контролировали окрестности, сами оказавшись в кольце врагов – городского гарнизона вполне хватило бы, чтобы раздавить агрессоров, правда, для этого нужно будет собрать все силы в кулак, наладить командование. И все же Сергей Кукушкин не выпускал из рук свой АКС-74У, единственную надежду на случай встречи с врагом. Пилот надеялся, что пустить автомат в ход не придется, во всяком случае, не сейчас, пока он один, пока у него в запасе всего два магазина, всего шесть десятков патронов. И все же капитан был готов действовать без колебаний, не очень рассчитывая на помощь.

Недолго поразмыслив, Сергей двинулся к шоссе, которое успел заметить, когда его "Грач", смертельно раненый, уже терял высоту, уходя прочь от города. Лента дороги вела как раз к Грозному и была отличным ориентиром. Правда, пилот все же ошибся с расстоянием, глазомер подвел его, и двигаться, ковыляя на одной ноге, пришлось довольно долго.

На пути встала стена густого кустарника, ветви которого, тесно сплетаясь между собой, образовали непроходимую преграду, настоящую живую стену. Не видя иной дороги, пилот решительно направился вперед, вломившись в заросли, ввинчиваясь в сплетение колючих веток, проламывая себе путь, создавая тропу там, где ее не было еще миг назад. И он не успел сгруппироваться, когда земля вдруг ушла из-под ног. Вскрикнув и от души выругавшись, Кукушкин кубарем слетел вниз, скатившись по усеянному каменными осколками склону, и оказавшись на выщербленном колесами и гусеницами асфальте. И в тот же миг он услышал нарастающий шум моторов.

– Твою мать! – перехватив "Калашников" наизготовку, Сергей, не обращая внимания на боль в покалеченной ноге, кинулся на противоположную сторону дороги, одним махом преодолев метров десять и нырнув за огромный, почти в человеческий рост, валун. И только там, прижавшись спиной к шершавой поверхности нагретого солнцем камня, пилот смог перевести дух.

Гул моторов нарастал, спустя минуту к нему прибавился отчетливо различимый лязг гусениц. С опаской выглянув из своего укрытия и на всякий случай вновь передернув затвор автомата, Сергей увидел появившиеся из-за поворота бронемашины, не меньше полудюжины, а на каждой из них – гроздьями свисавших во все стороны десантников. Понадобилось не более пяти секунд, чтобы понять, что в колонне, движущейся, судя по всему, к Грозному, находятся привычные БМП-2 и колесные БТР-80, а, значит, перед капитаном были свои.

– Эй, пацаны, – Сергей, опасаясь, что бронемашины проедут мимо слишком быстро, выскочил из-за валуна, размахивая руками и забыв, что так и не выпустил из них оружие. – Братки, стойте! Подождите!

– А ну, притормози, – капитана заметили очень быстро, и один из стрелков, сидевших на крыше замыкавшего колонну бронетранспортера, хлопнул по люку водителя, и БТР-80 замедлил ход. – Кто такой?

– Капитан Кукушкин, фронтовая авиация, – назвался Сергей, заметив, что несколько пехотинцев как бы невзначай направили на него стволы своих АК-74. – Меня сбили, самолет упал неподалеку отсюда. Вы идете в Грозный? Там сейчас янки, в аэропорту!

– Сами знаем, потому и спешим! Там сейчас жарко, командующий объединенными силами открытым текстом приказал всем двигаться к Грозному. Буров стягивает силы, и мы не хотим опоздать к общему мочилову!

– О, черт, тогда я с вами! Мои товарищи все остались там, на аэродроме!

– Лады, капитан, – кивнул пехотинец с тремя звездочками на погонах без просвета. Обернувшись к своим бойцам, старший прапорщик произнес: – Парни, ну-ка потеснитесь, уступите место офицеру! Да не ворчите, все усядемся. Тут и ехать то с час от силы!

Ухватившись за чью-то протянутую руку, Сергей не без труда вскарабкался на плоскую крышу бронетранспортера, и машина, взревев двухсотсорокасильным дизелем, тотчас сорвалась с места, нагоняя уже проехавшую едва не километр колонну.

– Вы сами то кто будете? – поинтересовался Кукушкин у своего собеседника, старшего по званию среди сержантов и ефрейторов, густо облепивших бронемашину.

– Старший прапорщик Серов, Сорок вторая гвардейская мотострелковая дивизия. Все наши сейчас направляются к Грозному, так быстро, как только могут. Янки, ублюдки, глушат связь, мы действуем едва ли не на ощупь.

– Американцы только на аэродроме, – сообщил Кукушкин, хотя сам уже не был уверен, что обстановка осталась такой, какой он запомнил ее. – Высадили вертолетный десант. Два батальона, может, три, с легким оружием.

– Но тебя все же завалили?

– Это чертовы истребители, – скривился от досады пилот. – Не тягаться с ними "Грачу", как ни крути. Но и я одного драного "пиндоса" вогнал в землю!

– Значит, ничья, – усмехнулся старший прапорщик. – Что ж, скоро продолжишь, капитан, не сомневайся. У тебя патронов много? Думаю, пострелять там придется!

– Два рожка, – пожал плечами Кукушкин.

– Тогда держи, – Серов протянул летчику еще два пластиковых магазина. – Не сомневайся, то, что надо. "Пять сорок пять", как раз для твоей "Ксюхи"! Чего-чего, а уж патронов для такого героя не жалко, верно, парни?

Парни, десятка полтора угрюмых бойцов, увешанных с ног до головы оружием, запасными магазинами, ручными гранатами, выстрелами для подствольников и еще бог весть чем, согласно кивнули. Несмотря на насмешливый тон прапорщика, Сергей смог различить уважение, вполне заслуженное сейчас – он оказался одним из немногих русских пилотов, кто одержал победу в воздухе, на равных сразившись с намного более сильным врагом.

– Товарищ капитан, держите, – сидевший по левую руку от Кукушкина боец что-то бросил, и летчик едва успел поймать это, ощутив в ладони нечто округлое и весьма увесистое для своих довольно скромных размеров. – Пригодится!