Время тянулось медленно, и глава Агентства национальной безопасности, устав глотать до горечи крепкий кофе, откинулся на спинку удобного кресла, закрыв глаза. Извне, из просторных коридоров, погруженных в тишину, нарушаемую лишь приглушенными шагами людей из Секретной службы, не доносилось ни звука, и это спокойствие невольно убаюкало начальника разведывательной службы. Услышав осторожный, но требовательный стук в дверь, Реджинальд Бейкерс выпрямился, проведя по лицу левой рукой, словно для того, чтобы смахнуть остатки дремы.

– Мистер Бейкерс, сэр, – перешагнув через порог, агент Секретной службы, плечистый крепыш шест футов роста, мгновенно отыскал гостя, устроившегося в дальнем углу погруженного в полутьму кабинета. – Сэр, вас немедленно желает видеть президент Мердок! Прошу следовать за мной, мистер Бейкерс!

– Да, разумеется, – опершись о подлокотники, Реджинальд Бейкерс тяжело поднялся на ноги. Он кивнул, не сумев сдержать раздражение из-за столь бесцеремонно прерванного отдыха, хотя, право же, глава АНБ уже устал ждать, истосковавшись по действиям.

В Овальном кабинете, как выяснилось спустя пару минут – Белый Дом отнюдь не был бесконечным лабиринтом, хотя и хранил в своих стенах множество тайн – ожидали как раз появления Бейкерса. Кроме президента, устало щурившего покрасневшие, воспалившиеся от недосыпания глаза, здесь уже находились и министр обороны, и директор ЦРУ, и глава президентской администрации. Госсекретарь Флипс, нервный, раздраженный, ерзал в кресле, словно не знал, куда деть скопившуюся энергию. Разумеется, здесь же присутствовал и советник по безопасности. Натан Бейл с гордостью и тщательно скрываемой усмешкой смотрел на растерянного Николаса Крамера, а тот, в свою очередь, с явным испугом взирал на самого президента, едва не с открытым ртом готовый внимать любому слову главы государства.

– Прошу, Реджинальд, – Джозеф Мердок указал Бейкерсу на свободное место, и, после того, как агент Секретной службы закрыл снаружи двери, произнес: – Итак, господа, теперь, когда к нам присоединился и глава АНБ, можем продолжить наше совещание. Прошу, Энтони, – кивнул президент, обратив взгляд на госсекретаря.

– Джентльмены, ситуация в Саудовской Аравии резко изменилась. Из посольства в Эр-Рияде сообщили, что в столице идет бой. Мятежники ворвались в город и теперь штурмуют королевский дворец!

– Черт возьми! – только и смог воскликнуть Николас Крамер.

– Взвод Морской пехоты, охраняющей посольство, в полной боевой готовности находится на позициях. Наши люди не покидают посольство. Глава дипломатической миссии опасается, что мятежники могут напасть на посольство.

– Верно, от этих фанатиков всего можно ждать, – подтвердил Роберт Джермейн. – Тем более, когда нам не известны мотивы и цели этого мятежа. Для них все мы – иноверцы, почти не люди. И мы должны быть готовы к неприятностям, господин президент! Нельзя подвергать жизни американцев опасности!

Глава военного ведомства, успевший неплохо изучить нравы и обычаи, царившие на мусульманском Востоке, где, так уж случилось, интересы Соединенных Штатов были сильнее всего, понимал, во что может вылиться этот переворот. И если работники посольства, несколько десятков дипломатов, их жены и дети, еще как-то были защищены – морские пехотинцы были готовы стоять насмерть – то сотни других американцев фактически были в эти минуты отданы на волю мятежников.

Городки нефтяников, разбросанные по всему королевству, охраняли не американские солдаты, а сами саудовцы, и они могли в любой момент из стражи превратиться в тюремщиков… или беспощадных палачей, стоит тому, кто дергал за ниточки заговора, вылившегося в уличные бои, отдать такой приказ. И даже в лучшем случае несколько сотен заложников – это очень серьезный козырь, забыть о котором не в праве даже президент самой могущественной державы в мире.

– Если в мятеже принимают участи армейские части, значит, у Его величества Абдаллы весьма серьезные проблемы, – задумчиво, с некоторой отстраненностью, словно мысли его были далеки от предмета разговора, произнес Джозеф Мердок. – Власть короля серьезно пошатнулась, но мы и впрямь не знаем, кто выступил против него, кто стоит во главе мятежа. А это явно влиятельный человек, раз ему подчиняются, забыв о своей присяге, солдаты королевской армии. Черт возьми, если на то пошло, мне плевать, кто взойдет на трон, но если под шумок какие-нибудь фанатики решат прилюдно казнить хоть одного американца, это будет катастрофа!

– Сэр, необходимо принять самые решительные меры, чтобы защитить жизни и здоровье наших граждан, находящихся в Саудовской Аравии, – вкрадчиво, но непоколебимо заявил Натан Бейл. – Господин президент, это ваш долг, как лидера всей американской нации.

– Вы предлагаете интервенцию, насколько я понимаю? – Николас Крамер вспыхнул, весь подавшись вперед, точно хотел вцепиться своему бывшему заместителю в глотку прямо здесь, перед лицом своего президента. – Кажется, Натан, вам мало того, что творится в России. Над Таллинном еще не рассеялся дым пожаров, еще не все тела погибших американских солдат извлекли из-под развалин, а вы уже опять рветесь в бой!

– А вы предлагаете оставить наших соотечественников, наших братьев на растерзание толпе обезумевших арабов, подстрекаемых своими одержимыми проповедниками? – съязвил не оставшийся в долгу Бейл, которому теперь не было нужды соблюдать хотя бы видимость приличий, как прежде, в бытность пусть высокопоставленным, но все же лишь одним из работников ЦРУ. – Вам по больше душе, когда на главной площади Эр-Рияда будут насаживать на колья отрубленные головы американцев, до последнего веривших, что их страна позаботится о них, господин Крамер?!

Энтони Флипс поморщился, стиснув зубы. Воинственность нового советника по национальной безопасности откровенно бесила госсекретаря, но, положа руку на сердце, тот не мог не признать, что сейчас нужно действовать, остудив горячие головы в Эр-Рияде, пока кто-нибудь не наломал дров.

– Реальность угрозы растет, господин президент, – сухо вымолвил глава Госдепартамента. – Мы должны вмешаться в конфликт.

– Морская пехота в полной боевой готовности, господин президент, – тотчас доложил Роберт Джермейн. – Вертолеты достигнут Эр-Рияда в течение полутора часов. Вам только стоит отдать приказ, сэр!

– Кстати, Энтони, – президент, ничего не ответив министру обороны, взглянул на разом подобравшегося, буквально готового сорваться с места госсекретаря, почувствовавшего, что судьбоносное решение будет принято именно сейчас. – Вы встречались с людьми из окружения короля Абдаллы, с самим королем. Сейчас, когда у нас есть более чем весомый повод вмешаться в дела Саудовской Аравии, явиться на полуостров, мы можем сохранить нейтралитет, но можем и активно действовать, а не просто реагировать. И нужно определиться, чью сторону принять сейчас.

Николас Крамер не забыл встречу на летном поле авиабазы Лэнгли и теперь, услышав слова президента, взглянул на Бейкерса, до сих пор не проронившего ни слова, но внимательно вслушивавшегося в беседу, чем дальше, тем становившуюся все более напряженной. Глава АНБ так и не успел ничего сказать – в кабинет, чисто символически стукнув в дверь, буквально ворвался офицер Морской пехоты, отвечавший за связь президента с внешним миром, и волнение на его лице, блеск глаз ясно сказали, что вести более чем срочные, и ничего хорошего ждать не стоит изначально.

– Господин президент, сэр, – четко, по-уставному, отдав честь, морской пехотинец протянул Мердоку, чуть привставшему с кресла, лист бумаги. – Донесение из Эр-Рияда, сэр!

Президенту стоило лишь скользнуть взглядом по ниточкам-строкам распечатки, увенчанной государственным гербом, чтобы, будто забыв об окружавших его людях, ошеломленно воскликнуть:

– О, дьявол!

Энтони Флипс, услышав это, встревожено уставился на главу государства, и Николас Крамер, сейчас, как никогда отчетливо помнивший недавнюю сравнительно встречу с арабским принцем, уставился на главу АНБ. Тайный сговор претил принципам директора ЦРУ – во всяком случае, тогда, когда Крамер не видел ощутимой выгоды в этом лично для себя или для державы – но и нарушать слово было также против правил, которых старался придерживаться всегда и всюду глава разведывательного ведомства.