– Охраняйте государя, – отрывисто, отбросив былой страх и стряхнув с себя подобострастие, приказал принц. – Никто не должен приблизиться к нему с оружием в руках! Врагом может быть любой! Стреляйте в каждого, кто не подчинится вашим приказам! Этот дворец должен стать твердыней!

Гвардейцы кивнули, отдавая честь своему командиру. Они, те, кому была доверена жизнь самого короля, были безгранично преданы государю, но еще больше – командующему Гвардией, любой приказ которого принимали без раздумий и сомнений.

– Немедленно разыщите моего адъютанта, – продолжал приказывать принц уже на бегу, спеша покинуть дворец – его место теперь было в бою, а не в тиши этих вековых стен. – Свяжитесь с командующим Военно-воздушными силами. И распорядитесь, пусть подготовят королевский вертолет. Возможно, Его величеству придется покинуть дворец в скором времени, и я хочу, чтобы на этот случай все было готово уже сейчас.

– Мой господин, нам придется сражаться со своими братьями?! Ведь такого не должно быть!

– Ваши братья? Это мерзкие изменники, – разъяренно воскликнул принц, сверкающим от гнева взором едва не прожегший насквозь посмевшего усомниться офицера. – Они покрыли себя позором предательства! Если хотите оставаться братьями преступников, можете сейчас же направляться им навстречу. У наших доблестных летчиков просто будет немного больше целей!

Пристыженный майор отступил назад, потупив взор, и Ахмед Аль Бекри, словно уже забыв о незадачливом подчиненном, поспешил дальше, торопясь сделать все, что было нужно. Если даже марш мятежников оборвется среди барханов под бомбами истребителей, вызванных с ближайших авиабаз, стоит предусмотреть и самый худший вариант.

– Свяжитесь с американским посольством, – потребовал принц. – И не нужно сообщать об этом Его величеству. У короля не должно быть лишних поводов для беспокойства, государь и так изрядно взволнован сейчас. Обрисуйте ситуацию, намекните, что нам может понадобиться их помощь в ближайшее время, но не дайте им подумать, что мы в отчаянии.

Командующий Национальной гвардией Саудовской Аравии не знал, чего ждать дальше. Он и сам понимал, что обычный, пусть и высокопоставленный офицер, не станет в одиночку устраивать мятеж. Пускай Аль Шаури и возьмет власть, убив короля, его не признает никто, и участи восставших не стоит завидовать. Но если вслед за танковой бригадой поднимутся и другие армейские – и даже не только армейские, но, быть может, и гвардия – части, во главе которых встанет кто-нибудь из ближайшего окружения государя, такой мятеж будет иметь все шансы на успех. Здесь, в Саудовской Аравии, дворцовые перевороты еще были суровой реальностью, хотя обычно все интриги так и оставались в стенах этого самого дворца.

В посольстве Соединенных Штатов, расположенном не очень далеко от дворца, со сдержанным пониманием выслушали саудовского офицера, сообщившего о вооруженном мятеже. Здесь работали люди, вполне понимавшие специфику загадочного Востока, который они уже почти сумели разгадать. Немедленно было отправлено донесение через океан – любые события в стране, пытавшейся быть наиболее последовательным, исключая, быть может, Пакистан, союзником Америки в исламском мире, считались достаточно важными, чтобы о них узнали в Белом Доме. Но в эти минуты на Капитолийском холме было совсем не до междоусобиц на Аравийском полуострове.

Джозеф Мердок потрясенно молчал, не в силах поверить в услышанное. Каждое сказанное слово испуганной птицей металось в стенах Овального кабинета, звуча в наступившей тишине траурным звоном колоколов. Министр обороны, навытяжку стоявший перед своим президентом, побледнел, уставившись себе под ноги, и был, в свою очередь, не в силах повторить сказанное, еще раз перечитав несколько фраз, содержавшихся в паническом донесении, примчавшемся несколько минут назад через Атлантику.

– По аэродрому Таллинна противником был нанесен удар баллистическими ракетами малой дальности SS-26. Это новейшая система, ранее не испытывавшаяся русскими в реальном бою, ракеты, выполненные по технологии "стеллс". В результате атаки уничтожено и повреждено не менее тридцати самолетов Военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Погибло свыше пятисот человек, пилоты и прибывший из Рамштайна технический персонал. Количество раненых превысило полторы тысячи человек. Эстонские власти также сообщили о двадцати убитых и примерно полусотне раненых жителях города. Прилегающие к аэропорту жилые кварталы сильно пострадали, некоторые дома полностью разрушены. Осколки долетали даже до президентского дворца, ранив нескольких человек в центральных районах города. В Таллинне введено чрезвычайное положение. Городской аэропорт в настоящее время не пригоден для приема любых летательных аппаратов.

Глава военного ведомства, медленно, старательно проговаривая каждое слово, читал не донесение с линии фронта – он читал реквием американской военной мощи, вмиг сократившейся до опасно малого уровня, за которым уже было бессилие и почти неизбежное поражение.

– Уничтожены семь самолетов-заправщиков и несколько транспортных самолетов, а также порядка ста тонн авиационных боеприпасов. И восполнить потери в ближайшие часы нам нечем, господин президент, – глухо вымолвил Роберт Джермейн. – Наши наземные части могут лишиться поддержки авиации, и, нет сомнений, противник воспользуется этим немедленно.

– Значит, они все же сумели организовать сопротивление, несмотря на все ваши уверения в разгроме русских?

Президент Мердок старался не думать о потерях – сделанного не вернешь. Сотни американских парней отправятся домой не победителями, под звон оркестра, и обуглившимися кусками мяса, обернутыми в черный пластик. Что ж, они знали, на что шли, однажды подписав контракт с Армией США. И не взмоют в небо боевые самолеты, чтобы вновь и вновь обрушивать бомбы на головы испуганного врага, который оказался не столь уж и потрясенным, дав жуткий ответ, отомстив за гибель своих товарищей, возможно, даже не успевших взять в руки оружие. Для траура настанет свой час, а пока следовало действовать дальше.

– Все средства разведки, авиация, спутники, ведут непрерывный поиск русских ракетных установок, действуют в непосредственной близости от границы, – с какой-то неуверенностью продолжил министр обороны, стараясь заполнить возникшую пустоту. – Наши парни обнаружат их и уничтожат в самом скором времени. Врагу некуда бежать, негде скрыться!

– Даже если и уничтожат, – горько усмехнулся Натан Крамер, – даже если им это удастся, русские уже сделали достаточно, чтобы умереть героями, а не трусливыми шавками. И потом, охота на иракские "Скады" в свое время почти не принесла результатов, а ведь ракеты Саддама ездили по пустыне, ровной, как стол, а здесь – леса, в которых можно спрятать все, что угодно.

– Мы задавим их, – упрямо произнес в ответ побагровевший Джермейн, мрачно взглянув на главу разведывательной службы. – Вся наша мощь обрушится на этих ублюдков, и мы их уничтожим!

– Это уже не имеет значения, – покачал головой Алекс Сайерс, будучи гражданским лицом, неизменно присутствовавший на всех подобных совещаниях. – Важно другое – наша противоракетная оборона слаба, а враг все еще силен, несмотря на потери. Наш министр забыл добавить, что дивизион зенитных комплексов "Пэтриот", который должен был прикрывать Таллинн и наших парней от русских атак, тоже был уничтожен ракетным ударом.

– Батарея, господин Сайерс.

– Что, Роберт, – глава администрации непонимающе уставился на министра. – Я не понимаю вас?

– Русскими ракетами была уничтожена лишь одна единственная батарея зенитных ракет "Пэтриот", развернутая для обороны аэропорта Таллинна, – сухо пояснил Джермейн. – Всего шесть пусковых установок.

– Помнится, в девяносто первом, во время войны в Заливе, эти самые ракеты успешно перехватывали иракские "Скады", – заметил президент. – Тогда все были в восторге от наших успехов. Так отчего же сейчас они оказались несостоятельны? И значит ли это, что и все остальные наши объекты, расположенные в восточной Европе, столь же уязвимы теперь?