Вообще сегодня все, не только предполетный инструктаж, было необычным, неординарным, но за минувшие дни Смирнов вполне привык к этому. Странным было хотя бы то, что он, полковник, командир экипажа, более того, командир полка, одного из лучших во всей морской авиации, кстати, вдруг превратился во второго пилота, и подчинялся младшему по званию. Вот он, подполковник Кротов, стоит по правую руку, и так же внимательно, с неподдельной серьезностью смотрит на Нефедова, впитывая каждое слово. Смирнов чуть усмехнулся, кривя рот – его бывшему "праваку", майору Сеченову, второму пилоту грозного Ту-22М3, хотя бы немного легче, его теперешний командир – такой же майор.

Да уж, времена меняются, и поневоле приходится приспосабливаться ко многому. Благо, оно того стоило – ради возможности ощутить в своих руках власть над такой машиной, как смертоносный Су-34, Федор Смирнов был готов терпеть очень многое, тем более, подполковник Кротов был опытнейшим пилотом, летчиком от Бога, и, пожалуй, лучшим инструктором, каких сам он, Смирнов, только видел за немалые годы своей службы.

– Что ж, вопросов нет? – Генерал-лейтенант Нефедов обвел внимательным взглядом строй, и затем произнес то, чего давно ждали пилоты: – Экипажам подняться на борт. Начать предполетную проверку. Взлет – по разрешению руководителя полетов. Бегом марш!

Они стояли за спиной летчиков, пара сверхзвуковых самолетов Су-34, тех, которые уже не вписывались в понятие "истребитель", рано как не могли называться и "бомбардировщиками". Эти прекрасные машины, сейчас будто прижимавшиеся к взлетной полосе, широко раскинув крылья и чуть опустив "головы"-кабины, могли быть и тем, и другим, с равным успехом атакуя наземные цели или расстреливая в небе чужие истребители. Пожалуй, только увидев, в буквальном смысле потрогав новейшие "Сухие", многие пилоты смогли в полной мере осознать всю палитру красок, из смешения которых и рождалось понятие многофункциональности. И полковник Смирнов успел в должной степени освоить эти великолепные крылатые машины, проникшись всей их мощью, почти уже сроднившись с ними.

На фоне громоздких бомбардировщиков, заслуженных и мощных "Туполевых", на которых продолжал летать почти весь полк, Су-34 казались просто крохотными, как-то теряясь на летном поле. Но любой, кому довелось провести за штурвалом "Сухих" хотя бы несколько десятков минут, мог сказать без тени сомнения, что это – лучшие машины из всех, когда-либо поднимавшихся в небо. И сейчас они вновь готовились оторваться от земли, подарив тем, кто управляет ими, прекрасные мгновения свободы.

Самолеты были готовы к бою, неважно, с реальным врагом или его "подделкой", совершенно безобидной мишенью. Из-под плоскостей щерились управляемые ракеты, целая батарея сверхточных реактивных снарядов, а на внутренних подкрыльных узлах подвески висели несуразно большие, нарушавшие почти идеальные обводы грозных стальных "птиц" сигары подвесных топливных баков. Две емкости, на три тысячи литров каждая, дарили крылатой машине лишние сотни километров полета, порой непередаваемо важные, чтобы "дотянуться" до такой лакомой, но далекой цели. Прожорливым реактивным двигателям всегда требовалось много пищи, но люди, желавшие победы, скорее забудут о самих себе, чем не "накормят" свои машины.

"Сухие", громадные стальные птицы, ощутимо рвались в воздух, будто желая мчаться там, в высоте, опережая звук, и люди были готовы вновь дать им свободу, пусть и не надолго. Лихо козырнув, пилоты бегом бросились к своим машинам, мгновенно вскарабкавшись в кабины по трапам, расположенным на передней стойке шасси – важное новшество, благодаря которому уже не требовался стоящий наготове техник со стремянкой. Оказавшись внутри, летчики заняли свои места, застегнув шлемы и пристегнувшись к катапультируемым креслам К-36ДМ.

Пилотам не пришлось протискиваться к своим местам – в кабине этого самолета можно было разгуливать, выпрямившись во весь рост. Создатели Су-34, собрав опыт строевых пилотов и передовые научные достижения, предусмотрели многое, даже санузел и микроволновую печь, чтобы полеты даже на тысячи километров перестали быть тяжким трудом. Во всяком случае, до встречи с противником летчики могли сохранить силы, не тратя их на борьбу с обстоятельствами.

Теперь, очутившись в кабине, в титановой капсуле, защищенные полутора тоннами брони, выдерживающей прямые попадания зенитных снарядов, экипаж, пребывая в полной безопасности, мог спокойно готовить машину к тому, ради чего она некогда сошла со стапеля, впервые поднявшись в небо. Едва не вслепую – за время тренировок, поражавших своей интенсивностью, каждый уже наизусть выучил расположение всех пультов и тумблеров, – легко касаясь приборной доски, пилоты принялись подключать самолетные системы, пробуждая их от недолгого сна.

Все действия были просчитаны, пилоты не совершали ни одного лишнего движения. Электрический ток хлынул по проводам, и очнулся от спячки скрытый под сплющенным, словно клюв, носовым обтекателем радар с фазированной антенной решеткой, и еще один, расположенный в хвостовой балке и служащий для обзора задней полусферы. Ожила и вспомогательная силовая установка, приводя в движение роторы турбин, сообщая им начальную скорость.

– Зажигание! – сухо приказал Кротов, занявший место пилота, расположившись слева от своего напарника.

– Есть зажигание!

Смирнов в одно касание запустил мощные турбины, сочно взревевшие, оглашая этим внушающим уважение звуком простор аэродрома. Дуэт турбореактивных движков АЛ-31Ф, каждый тягой почти по тринадцать тонн, органично вплетался в многоголосый хор турбин дальних бомбардировщиков, заходивших на посадку, или, напротив, в очередной раз выруливавших на взлет, и монотонный гул завывавших на высокой ноте турбовинтовых моторов громадных Ту-142М, вновь уходивших на запад, в Атлантику, чтобы следить за американской армадой, неотвратимо приближавшейся к русским берегам.

Громадный "Туполев", обрушив на летное поле мерный рокот моторов, как раз пролетал над посадочной полосой, неторопливо набирая высоту. Федор Смирнов, провожая взглядом величаво плывущего под облаками "Медведя", понял, что и сам всей душой стремится туда, в сердце океана, чтобы своими ракетами грозить надменным янки.

К сожалению, пока этой мечте не суждено было осуществиться – летчика ждал всего лишь учебный полет, не первый и наверняка не последний. Весь полк, временно не подчинявшийся своему командиру, работал весьма напряженно, выполняя последний приказ командующего флотом. Сверхзвуковые ракетоносцы Ту-22М3 стояли на летном поле, готовые сорваться в убийственный полет, опережая звук. Американцы приблизились к русским границам, слишком близко к родным берегам подвели армаду своего флота, и у адмирала Макарова был готов достойный ответ на явную наглость.

Флот, и наземные части, и корабли, застыл в ожидании, а ничего хорошего, похоже, ждать не приходилось. Несколько полков "Туполевых" находились в состоянии предельной готовности, их экипажи не покидали аэродромы, чтобы по тревоге занять места в кабинах за считанные минуты, а на подвесках уже несколько дней устроились грозные ракеты Х-22НА. Но Федора Смирнова и малое число его сослуживцев вся эта суета, способная разразиться яростной схваткой, совершенно не касалась – его целиком поглотила учеба.

– Провести предполетную проверку, – между тем приказал Иван Кротов, снова исполнявший роль инструктора, наставлявшего своего ученика, которому выпору было именоваться ветераном. – Проверить готовность оружия.

Полковник Смирнов, штурман-оператор, располагал всем для того, чтобы протестировать машину, убедившись в ее готовности к взлету. Сейчас в его распоряжении был мощный бортовой компьютер "Аргон", услужливо отзывавшийся на любой запрос человека. А Федор действовал, даже не задумываясь – за десятки часов, проведенных в небе, и сотни – на хитроумных тренажерах, почти полностью воссоздававших ощущение полета на "Сухом", все необходимые манипуляции буквально впечатались в подкорку, выполняясь теперь на уровне рефлексов.