На "Пытливом" увидели противника задолго до того, как он стал представлять опасность. Но видеть, и быть способным помешать – разные вещи. Замершие в напряжении у экранов радиолокационных станций моряки только и могли, что следить, не отрываясь, за парой ярких отметок, неумолимо приближавшихся к кораблю.

– Взять цели на сопровождение, – приказал командир поста зенитно-ракетного комплекса. – По приходе в зону – уничтожить!

Антенна радара управление огнем комплекса "Оса-М" 4Р33 развернулась в сторону целей. Несколько секунд – и напрягшиеся пальцы вдавят кнопки пуска, посылая в единственный полет зенитные ракеты, чтобы прервать полет зарвавшихся янки.

– Мы в захвате! Нас облучают бортовыми радарами!

– Поставить активные помехи!

Комплекс радиоэлектронной борьбы "Старт", подчиняясь командам оператора, развернул на пути импульсов чужих локаторов завесу помех, слепя противника. Тщетно – расстояние было столь малым, что никакие локаторы были не нужны, чтобы с высоты видеть стадвадцатитрехметровый корабль водоизмещением три тысячи триста тонн.

– Цели разделились, маневрируют, – доложил следивший за обстановкой в воздухе старший лейтенант, командир поста радара "Ангара-М". – Они выпустили ракеты! Мы атакованы!

– Поставить пассивные помехи, – немедленно среагировал капитан, под регланом которого бешено колотилось рвавшееся из груди сердце, напитанное адреналином. – Открыть заградительный огонь!

Десятиствольные пусковые установки комплекса ПК-10 "Смелый" выплюнули град снарядов, начиненных дипольными отражателями. Мало пригодные против ракет с тепловым наведением, они все же смоли создать подобие дымовой завесы, и три "Мейверика", перестав "видеть" истинную цель, зарылись в воду. Остальные, прижимаясь к воде, широким фронтом, словно тая мелких, но смертельно опасных хищников, рвались к цели.

– ЗРК – пуск!

Одна за другой ушли в небо две зенитные ракеты "Оса-М". Разгоняясь до пятисот метров в секунду, управляемые снаряды ринулись на перехват, и в секунду, когда траектории их пересеклись с маршрутом атаковавших "Мейвериков", сработали неконтактные взрыватели. Пятнадцатикилограммовые боеголовки превратились в огненные сгустки, наполняя воздух сталью.

Один "Мейверик", наткнувшись на стену осколков, взорвался, перестав существовать. На направляющие тем временем подали следующую пару ракет, но прежде, чем они взмыли в воздух, над морем прозвучали отрывистые залпы орудий. Двенадцать секунд – столько потребовалось выпущенным по "Пытливому" ракетам, чтобы сблизиться с целью на пять километров… оказавшись в зоне поражения универсальной артиллерии.

– По ракетам противника – огонь! – прозвучал приказ комендора, и стволы, расположенные параллельно лучам радара управления огнем МР-145 "Лев", выбросили навстречу опасности шквал свинца.

Снаряды ЗС-58Р с радиовзрывателями создали на расстоянии пяти километров от борта сторожевого корабля стену стали и огня, и один из "Мейвериков" не смог преодолеть ее, превратившись в огненный цветок, распустившийся над волнами. Корабль уподобился вулкану, изрыгающему пламя, но барьер, созданный перед вражескими ракетами, оказался не монолитным.

Три ракеты "Мейверик", прорвавшись сквозь заградительный огонь, ударили в борт "Пытливого". Вес и скорость ракет были таковы, что боеголовки буквально прошили стальную обшивку, разрываясь внутри, в отсеках корабля, превратившись в сгустки раскаленных до чудовищной температуры газов. Волна пламени, прокатившись по внутренностям сторожевика, затекала во все закоулки, сметая двери и вминая в переборки оказавшихся на ее пути матросов, а град осколков пронизывал насквозь обшивку, перебивая протянувшиеся по всему судну кабели и превращая людей в кровавое месиво, утратившее любое подобие формы тела.

Матросы, забыв о противнике, делали все, чтобы спасти корабль. "Пытливый", по левому борту которого лишь немного выше ватерлинии зияла длинная пробоина, держался на плаву, но и только – большая часть систем была выведена из строя, число погибших шло на десятки, и в некоторых отсеках еще бушевал пожар. Конвой под американским флагом спокойно проследовал к русскому побережья – угроза была устранена с предельной эффективностью.

Контр-адмирал Уинстон Битти молча вышагивал по мостику, сопровождаемый взглядами молчавших офицеров. Моряки терпеливо ждали приказа, но командующий медлил, в прочем, отнюдь не из робости.

– Адмирал, сэр, – подтянутый энсин, плечистый темнокожий парень, вытянулся перед адмиралом. – Сэр, соединение в двадцати милях от побережья. В воздухе и на воде противник не обнаружен. Горизонт чист, сэр!

Уинстон Битти кивнул, взглянув на офицеров из своего штаба:

– Джентльмены, мы успешно выполнили первую часть совей миссии, сумев в должной степени внезапно занять исходные позиции. Противник, конечно, знает о нашем появлении, но пока что-то предпримет, мы уже будем готовы к отпору. Необходимо занять плацдарм, обеспечить его оборону и прием грузов и людей с моря, с транспортных судов, которые подойдут позже.

Моряки слушали молча, и лица их были в высшей степени серьезными и сосредоточенными. Все ждали главных слов.

– Мы неплохо все поработали, господа, но это лишь начало, – ровно произнес контр-адмирал. – И потому, господа, предстоит сделать еще немало, и приступим мы немедленно. Приказываю начать высадку!

Сигнал тревоги, пронзительным ревом пронесшийся по кубрикам и переходам, заставил сердца сотен моряков нервно сжаться, на миг замерев, а потом кровь, щедро приправленная адреналином, вновь хлынула по телу жаркой волной.

– Рота, боевая тревога, – заревел, перекрикивая даже мощную сирену, капитан Мартинес, пружинисто соскочив с верхнего яруса койки – даже такой большой корабль, как "Сан-Антонио", был лишен многого из того, что называлось комфортными условиями. – Разобрать оружие и снаряжение. На доковую палубу, марш! Живее, мать вашу! Поторапливайтесь!

Энрике Мартинес вторили сержанты, сами обалдевшие от неожиданности. Они знали, чем завершится этот переход, и все равно время пришло слишком неожиданно. Но все же суета царила лишь несколько секунд, уступив место порядку, пусть и напоминавшему внешне все тот же хаос.

– Бегом, бегом, – поторапливал своих бойцов Мартинес, сам уже закинувший за спину карабин и успевший крепко затянуть пряжки жилета для переноски боеприпасов, облегавшего его тело поверх легкого кевларового бронежилета, едва ли способного удержать винтовочную пулю, но сносно защищавшего от шальных осколков.

Морские пехотинцы, тяжело нагруженные всевозможной амуницией, спускались по узким трапам вниз, туда, где на ангарной палубе корабля-дока их ждали готовые к десантирование бронемашины. Откуда-то сверху уже пришел грохот вертолетных турбин – пара базировавшихся на десантном корабле геликоптеров СН-53Е "Супер Стельен" взяла курс на сушу, перенося в своих чревах первую волну десанта. К ним должны были присоединиться вертолеты с "Уоспа" – три десятка двухвинтовых СН-46Е "Си Найт" могли перекинуть одним махом больше шестисот бойцов с оружием и припасами на пять сотен километров. Людей Мартинеса ждал, в прочем, иной путь на берег.

– По машинам, живее! – надрывался капитан. – Поторапливайтесь!

Подавая пример бойцам, Энрике Мартинес первым взобрался, нет, взлетел, словно ничего и не весил вовсе, на крышу своего командирского LAV-C, проворно юркнув в разинутую пасть люка, жадно поглощавшего одного за другим полностью экипированных бойцов, и умудрившись при этом ни за что не зацепиться.

– Задраить люки, – приказал капитан, уже устраиваясь в транспортном отделении броневика. – Проверить герметичность!

В просторный трюм хлынули потоки воды, тугие струи, мгновенно заполнившие доковую камеру. Люки бронемашин уже были наглухо задраены, и когда уровень воды поднялся до нужной отметки, распахнулись огромные створки в корме десантного транспорта, и техника, внутрь которой не попало почти ни капли воды, стальным потоком хлынула наружу.