В эту ночь город был взят советскими войсками.
— А барон? — спросил Степка. — Куда же он девался?
— Удрал, — показал Гриша.
— А сокровища?
Мастер помедлил немного и ответил: «Как видишь, он вернулся за ними».
Глава тринадцатая
Так вот что! Этот барон, казавшийся Степке таким симпатичным, и есть наследник Генриха Гольцева! Фон Гольца, о котором рассказывал дедушка Арсений!
Дедушка говорил, что сокровища, спрятанные Генрихом фон Гольцем, искали и не нашли… Но ведь у тех, кто искал, не было плана! Не было бумажки с отмеченным крестиком местом тайника… Может быть, клад и до сих пор лежит в запутанных коридорах под Вовкиным домом? И, может быть, сейчас, как раз в эту минуту, сын Генриха Гольцева, крадучись словно вор, пробирается подземными переходами к месту, известному ему одному?
Сказав Грише, что его ждут дома, Степка простился с мастером и выскочил из мастерской. Он еще не знал толком, куда ему бежать. К Андрею? К ребятам? В милицию?
Очутившись на улице, Степка остановился в нерешительности. Если прямо сейчас побежать в милицию и рассказать обо всем, поверят ли ему? Не поднимут ли на смех?
«К Андрею! Надо бежать к Андрею!» — решил Степка и вдруг услышал знакомый голос:
— Степа! Это ты?
Через улицу к нему бежала Таня.
— Куда ты девался? Я тебя уже два часа ищу.
— После, Таня, после, — зашептал Степка. — Я потом тебе все расскажу. Сейчас надо бежать к Андрею…
— К Андрею? Зачем? Он ушел в театр. С матерью. Я видела его.
Степка опешил.
— В какой театр?
— В обыкновенный. В городской…
— Ой, Таня! — упавшим голосом произнес Степка. — Что же делать? Ты понимаешь, тот барон, немец, он приехал, чтобы найти клад…
Даже в темноте было видно, какими огромными от изумления стали Танины глаза.
— Какой барон? Какой клад? Степа, что с тобой?
— Ну, тот барон, седой турист, который тебе «данке» говорил… Это Гришин хозяин… Бывший, конечно.
Нет, решительно Таня ничего не понимала. А от волнения Степка не мог объяснить связно и толково. И вдруг он умолк и замер. Под фонарем на другой стороне улицы он увидел барона. Немец был не один. Вместе с ним медленно шел по тротуару худощавый человек в короткой кожаной куртке — Степка видел и его среди приехавших туристов. Они шли не торопясь и о чем-то тихо разговаривали.
Степка поспешно юркнул в ближайший подъезд и втащил за собой Таню.
— Это он! — в волнении прошептал мальчик. — Надо следить за ним…
Таня больше ни о чем не спрашивала. Степкина тревога передалась и ей. Она только кивнула головой.
Иностранцы уходили все дальше по улице. Степка видел, как барон несколько раз оглянулся, словно проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ним. Но улица в этот час была пустынна.
— Таня, ты не побоишься? — прерывисто прошептал Степка. — Ты не побоишься… если надо будет лезть в подвалы под Вовкиным домом?
И Таня взволнованно шепнула в ответ:
— Нет, Степа, не побоюсь.
— Тогда слушай… Этот немец приехал, чтобы отыскать сокровища. У него есть план… Мне Гриша сейчас рассказал, что этот барон еще во время войны хотел драгоценности взять… Но не успел. И вот он опять приехал… Надо пойти за ним, понимаешь? Может быть, он их куда-нибудь перепрячет. Тогда мы запомним место. А если унесет с собой, то… Вот у меня есть свисток… Пусть только дойдет до первого милиционера…
Тане некогда было даже удивляться. Степка, не договорив, выглянул из подъезда и потащил ее за руку.
Две маленькие бесшумные тени выскользнули из дверей и, пробежав немного вдоль домов, снова спрятались в пустом подъезде.
Так, крадучись, вбегая в подъезды и подворотни, Степка и Таня дошли следом за иностранными туристами до ворот дома номер двадцать…
Здесь барон и его спутник остановились. Ребята едва успели юркнуть в парадное. Не спрячься они так поспешно, барон, который оглянулся и внимательно осмотрел пустынную улицу, непременно увидел бы их.
Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, фон Гольц кивнул своему спутнику, и они скрылись в воротах дома.
Сердце у Степки застучало часто и громко. Он понимал, что теперь надо быть еще осторожнее. Ведь во дворе темно — там нет фонарей, как на улице. А в темноте нечаянно можно наткнуться на иностранцев.
— Не боишься? — шепотом спросил он у Тани.
Та мотнула головой.
— Пошли, — шепотом позвал он.
Ребята пересекли улицу и с опаской заглянули во двор Вовкиного двора. Двор был пуст.
— Степа, — тихо произнесла Таня. — Степа!.. Может быть, мы лучше подождем? Давай не будем лезть в эти подвалы…
— Что ты! А если они найдут сокровища и куда-нибудь их перепрячут? Нет, Таня, надо идти.
Что скрывать! Степке и самому было страшно, когда они с Таней спускались по каменным ступеням в черную глубину подземелья. Таня, держась за его руку, шла позади. И он чувствовал, как у нее дрожат пальцы. Он уже подумал, что, может быть, и правда лучше подождать возвращения иностранцев здесь, во дворе. Но в тот же миг увидел вдали, в коридоре слабый огонек. Нет, надо идти, идти вперед. Ведь барон мог знать и другой выход из подземелья! И, сильнее сжав Танину руку, он повел ее за собой.
Луч света впереди качнулся, и барон что-то сердито произнес по-немецки.
— Он говорит, что тут камень, — прошептала Таня в Степкино ухо.
Степка прекрасно знал этот камень, острым углом выступивший из пола, словно приподнятый вспучившейся под ним землей. Наверно, барон споткнулся о него. Степка и сам не раз спотыкался. Он помнил, что от этого камня коридор сворачивает вправо.
Хотя ребята много раз лазили в подземные коридоры, они никогда еще не заходили в боковые ходы, узкие и тесные, с низкими потолками: боялись заблудиться. А барон уверенно свернул в один из боковых коридоров. За ним, не отставая ни на шаг, повернул и его спутник. Должно быть, им трудно было идти по такому узкому коридору, потому что когда Степка и Таня заглянули в освещенный боковой ход, то очутились чуть ли не в двух шагах от туристов. Степка отпрянул назад.
— Хирхер! — донесся до него глухой голос фон Гольца. — Унд етц нах линкс. — И Степка вспомнил, что «хирхер» — это значит «сюда», а «нах линкс» — «налево».
Он снова заглянул в узенький коридор. Свет фонаря виднелся справа, за каменным выступом. Наверно, там иностранцы опять повернули в боковой ход. Степке и Тане, конечно, легче было пробираться по узкому коридорчику, чем двум взрослым людям, один из которых к тому же был высок. Они без шума проскользнули к выступу, за которым скрылись туристы, и очутились перед входом в еще один коридор, оказавшийся более широким: по нему свободно можно было пройти рядом. Слабеющий, удаляющийся, словно угасающий, луч был виден теперь слева, в проходе, косо уходившем куда-то вниз.
Впереди снова прозвучал голос барона:
— Хир! — коротко произнес он.
— Здесь… — чуть слышно шепнула Таня.
Боясь дышать, ребята двинулись вперед. Они ступали так осторожно, словно каменный пол мог расступиться перед ними.
Слева, откуда лился рассеянный свет, в каменных плитах торчали ржавые петли. Наверно, здесь когда-то была дверь. Оттуда доносилось какое-то поскрипывание и невнятное бормотание барона. Заглянув за каменный выступ, Степка увидел небольшую пещеру с мокрыми зелеными стенами. Спутник барона, сидя на корточках, торопливо ковырял ножом землю. Фон Гольц держал фонарь.
Несколько раз нож со скрипом скользнул по камню. Наконец, очистив камень от слоя крепкой слежавшейся земли, спутник фон Гольца выпрямился и сказал:
— Хельфен зи мир.
И Таня перевела:
— Говорит: «помогите мне».
Отвалив каменную плиту, барон и незнакомец склонились над открывшимся квадратным отверстием, а затем оба разом запустили туда руки. Часто, прерывисто дыша, они шарили в черном углублении, и с каждой секундой лицо барона становилось все напряженнее.
