Последовал период уравнивания скоростей, и вот лигейнский корабль неподвижно повис на экране.

В передатчике послышался тихий голос:

— Готовы к причаливанию?

— Готовы, — ответил Байрон. — Пройдет только один человек.

— Да, один человек, — последовало подтверждение.

Естественно, такая форма причаливания требует взаимного доверия.

Приблизившийся лигейнец был одет в металлический костюм, гибкие соединения которого облегчали мускульные усилия.

Даже на расстоянии было видно, как сгибались и разгибались его руки.

Следовало тщательно уравнять взаимные скорости кораблей. Разница в скоростях могла разорвать линию и отправить человека в космос, и ничто не остановило бы тогда его движение к вечности.

Лигейнец продвигался уверенно и быстро.

Когда он приблизился, стало видно, что он не просто перебирает руками. Каждый раз, отцепляясь от линии, он пролетал на несколько десятков футов, потом снова хватался руками за нить.

Это был рискованный полет через космос. Космонавт превратился в сверкающий металлический предмет.

Артемизия спросила:

— А если он промахнется?

— Он кажется слишком опытным для этого, — ответил Байрон. — А если он промахнется, то по-прежнему будет сверкать на солнце, и мы его подберем.

Лигейнец был совсем близко. Но вот он исчез из пределов видимости. Еще пять секунд — и послышался топот ног по корпусу корабля.

Байрон, услышав неторопливый стук, открыл наружный люк.

За стеной пилотской рубки послышался гул. Наружная дверь закрылась, часть стены скользнула в сторону, и вошел человек.

Костюм его мгновенно покрылся изморозью, толстым слоем затянуло стекло шлема. От него исходил холод. Байрон усилил обогрев помещения, ворвалась струя теплого воздуха. Изморозь начала таять.

Металлические пальцы лигейнца дергали затяжку шлема, как будто его раздражала собственная снежная слепота. И вот толстый шлем снят, показались взъерошенные волосы.

— Ваше превосходительство! — сказал Джилберт.

Обращаясь к Байрону, он добавил с торжеством:

— Байрон, это сам Автарх.

Но Байрон мог лишь удивленно воскликнуть:

— Джонти!

Автарх откинул в сторону скафандр и сел в кресло:

— Давно не приходилось упражняться в переходе через космос, — сказал он. — Но если раз этому научиться, то потом не отвыкнешь. Здравствуйте, Фаррил! Милорд Джилберт, добрый день! А это, насколько я помню, дочь Директора, леди Артемизия.

Он зажал губами длинную сигарету и зажег ее. Ароматный запах заполнил рубку.

— Не ожидал увидеть вас так скоро, Фаррил.

— Или вообще увидеть, — едко добавил Байрон.

— Трудно сказать, — согласился Автарх. — Конечно, получив сообщение из одного слова «Джилберт», зная, что Джилберт не может управлять космическим кораблем, и зная далее, что я сам послал на Родию молодого человека, который может управлять космическим кораблем и который вполне способен украсть крейсер, спасаясь бегством, я должен был прийти к выводу, что это вы, и не очень удивился, увидев вас.

— А я думаю, вы удивились, — возразил Байрон.

— Убийство ведь не удалось. Думаете, я хуже вас владею дедукцией?

— Я всегда был высокого мнения о вас, Фаррил.

Автарх оставался абсолютно невозмутимым, и Байрон счел свое негодование глупым. Он яростно повернулся к остальным.

— Этот человек — Сандер Джонти. Я вам о нем рассказывал. Возможно, он Автарх Лигейна или пятьдесят Автархов. Неважно. Для меня он Сандер Джонти.

Артемизия сказала:

— Тот самый, который…

Джилберт поднял тонкую дрожащую руку.

— Следите за собой, Байрон. Вы сошли с ума?

— Это тот самый человек! Я не сошел с ума, — крикнул Байрон.

Он с усилием совладал с собой.

— Хорошо. Я думаю, нет смысла кричать. Уходите с моего корабля, Джонти. Я сказал это достаточно спокойно. Убирайтесь с корабля!

— Мой дорогой Фаррил, а почему?

Джилберт странно булькнул горлом, но Байрон оттолкнул его, глядя в лицо сидящему Автарху.

— Вы допустили одну ошибку, Джонти, только одну. Не догадались, что когда я уйду из спальни там, на Земле, часы я оставлю внутри. Видите ли, на часах у меня индикатор радиации.

Автарх выпустил кольцо дыма и приятно улыбнулся.

Байрон сказал:

— Этот индикатор не посинел, Джонти. В моей комнате не было никакой бомбы, была тщательно подготовленная подделка. Если вы станете это отрицать, значит, вы лжец, Джонти, или Автарх, или как вам угодно себя называть. Больше того, это именно вы подсунули мне эту подделку. Вы усыпили меня гиптайном и организовали всю эту ночную комедию. Она имела свой смысл. Если бы меня оставили, я просидел всю ночь и не узнал бы, что в спальне что-то не в порядке. Поэтому вы позвонили мне, чтобы разбудить.

Проснувшись, я должен был обнаружить бомбу, которую положили рядом со счетчиком, чтобы я ее не пропустил. Кто взорвал мою дверь, чтобы я мог выйти раньше, чем догадаюсь о том, что бомба всего лишь подделка? Вы, должно быть, наслаждались своей находчивостью той ночью?

Байрон ждал ответа, но Автарх лишь кивнул, продолжая слушать с вежливым интересом. Байрон чувствовал, как растет его ярость. Как будто пинаешь подушки, хлещешь воду, бьешь воздух.

Он хрипло сказал:

— Мой отец был казнен. Я бы вскоре узнал об этом и отправился бы на Нефелос, где принял бы решение — сражаться ли с тиранитами открыто или действовать иначе. Я взвесил бы свои возможности и подготовился получше к любым случайностям.

Но вы хотели, чтобы я отправился на Родию и увиделся с Хинриком. Конечно, я не стал бы делать то, чего хотите вы. Я не стал бы выполнять ваши слова. Вам нужно было организовать соответствующее стечение обстоятельств. И вы организовали.

Байрон перевел дыхание и ждал ответа. Ответа не было. Он закричал:

— Вы мне даже не сказали, что я улетаю на родийском корабле, и что вы сообщили капитану о том, кто я таков. Вы мне даже не объяснили, что направляете меня прямо в руки тиранитов. Вы отрицаете это?

Наступила долгая пауза. Джонти погасил сигарету.

Джилберт сжимал трясущиеся руки.

— Байрон, вы ведете себя невозможно, не станет же Автарх…

Но тут Джонти спокойно сказал:

— Станет. Признаю все это. Вы совершенно правы, Байрон, я поздравляю вас с такой проницательностью. Подделка вместо бомбы была подсунута мной, и я отправил вас на Родию с намерением дать возможность тиранитам арестовать вас.

Лицо Байрона прояснилось. Он сказал:

— Когда-нибудь я закончу это дело. Пока же, Джонти, вы, по-видимому, Автарх Лигейна, и вас ждут три корабля. Это ставит меня в неравное положение, что меня не устраивает. Однако «Безжалостный» — мой корабль. Я его пилот. Надевайте скафандр и убирайтесь. Космическая линия еще на месте.

— Это не ваш корабль. Вы скорее пират, чем пилот.

— Право собственности — единственный из законов, который действует здесь. Даю вам пять минут на то, чтобы одеться.

— Давайте без драматизма. Мы нужны друг другу, и я не собираюсь уходить.

— Мне вы не нужны. Даже если бы весь тиранитский флот преследовал нас, а вы могли бы его уничтожить, вы мне все равно были бы не нужны.

— Фаррил, — сказал Джонти, — вы говорите и ведете себя, как ребенок. Я дал вам возможность высказаться. Могу теперь сказать я?

— Не вижу необходимости вас выслушивать.

— А теперь видите?

В руке Джонти сверкнул карманный бластер.

Артемизия закричала. Байрон рванулся к Автарху, потом остановился. Покраснев от злости, застыл в беспомощности.

— Я принял все меры предосторожности, — сказал Джонти. — Жаль, что приходится действовать так грубо и угрожать. Но я думаю, это поможет мне заставить вас выслушать меня.

Много лет я готовлю Лигейн к борьбе с Тираном. Вы знаете, что это значит? Это нелегко. Почти невозможно. Внутренние королевства отказываются помочь. Мы знаем это по горькому опыту. Королевства Туманности могут спастись, только опираясь на свои силы. Но не так-то просто убедить в этом лидеров. Ваш отец проявил активность и был убит. Это совсем не игра. Помните об этом. Арест вашего отца поставил нас перед выбором: жизнь или ужасная смерть. Ваш отец входил в число самых осведомленных, и тираниты, очевидно, напали на наш след. Их нужно было с него сбить. Чтобы сделать это, требовалось поступиться честью и благородством. На них, как говорится, не поджаришь яичницу. Я не мог прийти к вам и сказать: Фаррил, нужно пустить тиранитов по ложному следу. Вы сын Ранчера и поэтому подозрительны. Подружитесь с Хинриком Родийским, чтобы тираниты пошли в этом направлении. Уведите их от Лигейна. Возможно, это опасно. Вы можете потерять жизнь, но послужите идеалам, во имя которых погиб и ваш отец…