— Не думайте о том, что я хочу предпринять. Это мое дело.

— Могу я внести одно предложение? — примирительно спросил Джилберт.

Молчание он истолковал как согласие и продолжал:

— Предположим, я скажу вам, куда мы должны полететь и что делать, чтобы разбить империю на куски, как сказала Арта.

— Как же вы предполагаете сделать это? — поинтересовался Байрон.

Джилберт усмехнулся.

— Мой дорогой мальчик, ваше недоверие меня забавляет. Вы смотрите на меня, как на шута, будто любое мое предложение — обязательно глупость. Но не забывайте: я вывел вас из дворца. Я ждал двадцать лет возможности уйти от них. Если бы я был обычным гражданином, я давно сделал бы это, но из-за проклятого своего происхождения постоянно был на виду. И все же, если бы я не был Хинриадом, я не мог бы присутствовать на коронации нынешнего Кхана Тиранитского, и не узнал тайну, которая однажды уничтожит самого Кхана. — Джилберт сделал эффектную паузу.

— Продолжайте, — нетерпеливо сказал Байрон.

— Путешествие от Родии на Тиран совершалось, конечно, на тиранитском военном корабле, как и обратная дорога. Корабль был такой же, как этот, только немного больше. Полет проходил без происшествий. Пребывание на Тиране было по-своему забавным, но для наших нынешних целей это не имеет значения. Однако на обратном пути в нас попал метеор…

— Что?

Джилберт поднял руку.

— Я хорошо знаю, что это почти невероятно. Встреча с метеором в космосе, особенно в межзвездном пространстве, явление настолько редкое, что вероятность столкновения с кораблем можно не принимать во внимание. И все же это случилось. И случилось с нами. Конечно, любой метеор, даже размером с булавочную головку — а таковых большинство — может насквозь пробить любой корабль, кроме тяжеловооруженного.

— Я знаю, — сказал Байрон. — Это связано с их импульсом, который является производным от массы и скорости. Скорость вполне возмещает небольшую массу.

Он произнес это, как школьный урок, и поймал себя на том, что украдкой поглядывает на Артемизию.

Она сидела, слушая Джилберта, и была так близко, что они чуть не соприкасались. Байрон нашел, что у нее прекрасный профиль, хотя волосы ее немного и растрепаны.

Он подумал, что путешествие с ней было бы прекрасным, если бы она только научилась вести себя.

Беда в том, что ею никто никогда не руководил по-настоящему. Отец — не в счет. Она слишком привыкла действовать по-своему.

Он уже видел в мечтах, как он руководит этим взбалмошным существом, дает ей возможность по достоинству оценить его самого, Байрона, но она повернула голову и спокойно встретилась с ним взглядом. Байрон поспешно отвел глаза и стал слушать Джилберта.

— Не имею ни малейшего представления, почему вышел из строя корабельный экран. Но он вышел из строя, и метеор ударился о корабль. Он был размером с булыжник и пробил корпус, но выйти через другой борт не смог. Он попал в контрольную рубку, отразился от стальной стены и бился до тех пор, пока не остановился. Это заняло долю минуты, но при начальной скорости в сто миль в минуту он сотни раз пересек рубку. Оба пилота были разрезаны на куски, а я спасся лишь потому, что находился в другом месте. Я услышал удар, когда метеор попал в корпус, потом звон, когда он бился в контрольной рубке, и крики пилотов. Когда я вбежал в рубку, там повсюду была кровь и клочья тел. Последующее я помню урывками, хотя много лет подряд переживал его в ночных кошмарах.

Холодный звук уходящего воздуха привел меня к проделанной метеоритом дыре. Я прижал к ней металлический диск, и воздушное давление крепко держало его. Космический булыжник лежал на полу. Он был еще теплым на ощупь. Я ударил его гаечным ключом и расколол надвое. Раскол немедленно покрылся изморозью. Внутри булыжник сохранял температуру космоса.

Я обвязал оба трупа и вытолкнул через люк. Щелкнули магниты люка, и замерзшие тела, оказавшись вне корабля, теперь следовали за ним, как привязанные.

Я знал, что вернувшись на Родию, буду нуждаться в доказательствах, что пилотов убил не я, а метеорит. Но как мне вернуться? Я был совершенно беспомощен. Править кораблем я не умел. Я даже не знал, как использовать субэфирную коммуникационную установку, чтобы послать сигнал SOS. И мог лишь предоставить кораблю следовать своим курсом.

— Но и это вы не могли сделать, — сказал Байрон.

Он думал, зачем Джилберт все это выдумывает: из склонности к романтике или с какой-то практической целью.

— Но как же прыжок через гиперпространство? Вы должны были совершить его, иначе вы не были бы здесь.

— Корабль тиранитов при соответствующей настройке его приборов совершает прыжки автоматически, — сказал Джилберт.

Байрон покачал головой. Неужели Джилберт считает его дураком?

— Да, да! — продолжал Джилберт. — Поверьте! Это одно из проклятых военных преимуществ, которые позволяют выигрывать войны. Иначе они не завладели бы планетами, в сотни раз превосходящими их по численности населения. Разумеется, они захватили нас внезапно и использовали предателей, но у них и значительная военная сила. Все знают, что их тактика превосходила нашу, и частично из-за этого автоматического прыжка. Он придавал значительно большую маневренность их кораблям и делал возможным осуществление сложных военных операций. Это одна из самых важных тайн. Я и не подозревал этого, пока не оказался один на борту «Вампира» — у тиранитов отвратительный обычай давать своим кораблям неприятные названия, хотя психологически это вполне оправдано, — и сам стал свидетелем, как корабль совершал гиперпрыжок без всякого моего прикосновения к приборам.

— Вы хотите сказать, что и этот корабль так устроен?

— Не удивился бы, если б это было так.

Байрон повернулся к контрольной панели. На ней были десятки контактов, назначение которых он не знал. Ладно, это позже!

Он снова обернулся к Джилберту.

— И корабль принес вас домой?

— Нет. Хозяйничая в рубке, метеор задел и контрольный щит. Циферблаты были разбиты, обшивка порвалась и погнулась. Невозможно было определить, как изменилась установка приборов, но она изменилась, так как корабль не вернулся на Родию. Постепенно скорость стала уменьшаться, и я понял, что фактически путешествие мое закончено. Я не мог определить, где нахожусь, но сумел разглядеть в телескоп диск планеты. Диск увеличивался в размерах, корабль направлялся к планете. О, не прямо, на это невозможно надеяться, но на таком расстоянии, когда я мог использовать обычное радио. Я знал, как это сделать. После этого происшествия и началось мое увлечение электроникой. Я решил, что больше никогда не буду так беспомощен. Это совсем не забавно.

Байрон поторопил его:

— Итак, вы воспользовались радио?

Джилберт продолжал:

— Совершенно верно, и они пришли и спасли меня.

— Кто «они»?

— Люди с планеты. Она оказалась населенной.

— Что ж, удачи продолжаются. Что это была за планета?

— Не знаю.

— Они не сказали вам?

— Забавно, не правда ли? Не сказали. Но она где-то среди королевств Туманности.

— Откуда вы это знаете?

— Они узнали тиранитский корабль по конструкции и чуть не сожгли его, прежде чем я убедил их, что нахожусь на борту один.

— Я не понял, — сказал Байрон. — Если они знали, что это тиранитский корабль и пытались сжечь его, разве это не является доказательством, что планета не среди королевств Туманности? Она в любом месте, но только не там. Нет, клянусь Галактикой!

Глаза Джилберта сияли, голос звенел энтузиазмом.

— Она в королевствах. Что это за мир! Там собрались люди со всех королевств. Я смог это определить по их акценту. И они не боятся тиранитов, потому что хорошо вооружены. У них большой арсенал.

Внешне это мирная сельскохозяйственная планета, но жизнь там идет, в основном, под землей. Итак, где-то среди королевств, мой мальчик, есть планета, где не боятся тиранитов, готовятся уничтожить их империю, как уничтожили бы корабль, если бы пилоты были живы.