— Так что же мы ищем? Сушу? Или что-то, сделанное руками человека?
— Так, а мы разве еще не пришли? — разочарованно протянул Линк, убирая садовые ножницы за пояс.
— Мне кажется, нам придется плыть по морю. Это логично: чтобы попасть в царство Аида, необходимо пересечь реку Стикс, — заявила Лив, разглаживая карту. — Если верить карте, то мы должны найти что-то вроде переправы, которая поможет нам добраться до самого Великого барьера. Песчаную косу или мост, что-нибудь такое.
Она наложила пергамент на карту, мы столпились вокруг. Линк взял карту из рук у Лив.
— Ага, вижу! Круто!
Он немного сдвинул пергамент.
— Фокус такой: видите карту? Раз — и ничего нет! — провозгласил он и выронил бумаги прямо на песок.
— А поосторожней нельзя?! — заорала на него Лив, собирая листки. — Ты что, ненормальный???
— Ты имеешь в виду — безумный гений?
Иногда Линк и Лив могли препираться часами. Она убрала карту бабушки Пру в рюкзак, и мы отправились в путь. Ридли взяла Люсиль Бэлл на руки. С тех пор как мы покинули тоннели, она почти все время молчала и, лишившись собственных коготков, предпочитала компанию Люсиль. А может, просто боялась того, что нас ждет. Ридли наверняка знала больше нашего об опасностях, которые могут таиться здесь.
Арклайт у меня в кармане вдруг резко нагрелся. Сердце заколотилось, голова закружилась… Что он со мной делает? Попав в это странное место, обозначенное на карте Loca silentia, арклайт перестал освещать наш путь и начал освещать события прошлого. Прошлого Мэкона. Он стал проводником в видения, которые я не мог контролировать. Видения периодически возникали из ниоткуда, мое настоящее постоянно перемешивалось с воспоминаниями Мэкона.
Сухая пальмовая ветвь треснула под каблуками Ридли, и я полетел в неизвестность…
Мэкон сразу почувствовал, когда это началось. Сначала хруст в плечевом суставе, потом резкая боль во всех костях, кожа натянулась, как будто не в силах больше сдерживать то, что хотело вырваться наружу. В легких не осталось воздуха, он ощутил сильный толчок. В глазах потемнело, ему показалось, что он падает, камни терзали его тело, с глухим стуком упавшее на землю.
Трансформация.
Отныне он не сможет выходить на солнечный свет, как все смертные. Он стал одним из них — очередным кровососущим инкубом в длинной линии убийц рода Равенвудов.
Хищником, который постоянно ищет добычу, чтобы утолить терзающий изнутри голод.
Я пришел в себя и пошатнулся от сильного головокружения.
— Надо идти. Я не могу контролировать то, что со мной происходит.
— А что происходит? — взволнованно спросила Лив.
— Арклайт показывает мне странные вещи, — ответил я, не в силах объяснять все подробно.
— Я так и думала, что тебе придется нелегко. Подозревала, что проводник может сильнее остальных реагировать, оказавшись в таком энергетически заряженном пространстве, потому что начинает сильнее чувствовать притяжение некоторых чародеев. Ну, то есть если ты, конечно, и есть…
Лив не закончила фразу, но я понял, что она хотела сказать. Если я, конечно, действительно проводник.
— Как это понимать? Ты все-таки поверила, что Великий барьер не выдумка?
— Нет. Разве что…
Лив показала на самый дальний док на горизонте — узкие, ветхие мостки тянулись гораздо дальше, чем все остальные, уходя в туман.
— Разве что это тот самый мост, который мы ищем.
— Да, так себе мост… — скептически посмотрел вдаль Линк.
— Не проверишь — не узнаешь, — оборвал его я и зашагал вперед.
Мы пробирались по гнилым доскам и ракушкам, а я все больше терял связь с реальностью. Я будто присутствовал рядом с друзьями, но в то же время находился в совсем другом месте. Меня кидало туда-сюда. Я слушал, как Ридли и Линк ссорились, а потом их голоса вдруг начали отдаляться. Вокруг меня сгустился туман, и я попал в очередное воспоминание Мэкона. Ведь я должен что-то понять из этих видений, но они так быстро сменяли друг друга, что я не успевал осознавать.
Эмма бы наверняка сказала: «Все имеет какое-то значение». Я попробовал представить себе, что бы она сказала дальше…
П-р-е-д-з-н-а-м-е-н-о-в-а-н-и-е. Шестнадцать по вертикали. То есть обращай внимание на то, что происходит сейчас, Итан Уот, это подскажет тебе, что произойдет дальше.
Эмма, как всегда, права — все действительно имеет какое-то значение. Если бы я больше обращал внимания на то, что происходит с Леной, то узнал бы правду гораздо раньше. Я пытался сложить мозаику из обрывков видений, чтобы понять, что они пытаются сказать мне.
Но у меня не было времени, потому что мы уже дошли до моста. Меня накрыло очередной волной видений, земля зашаталась под ногами, голоса Ридли и Линка звучали все тише и тише…
Свет в комнате не горел, но Мэкон прекрасно видел в темноте. Полки были заставлены книгами, именно так он себе это и представлял. Бесконечные тома по истории Америки, особенно много о войнах, повлиявших на формирование этой страны, — Революционной войне и Гражданской войне. Мэкон погладил кожаные переплеты — ему эти книги теперь без надобности.
Сейчас идет совсем другая война. Война между чародеями, борьба между членами его собственной семьи.
Наверху раздались шаги, в замке повернулся ключ. Дверь в потолке со скрипом открылась, в комнату проник узкий луч света. Он хотел протянуть руку и помочь ей спуститься, но не осмелился.
Прошло много лет с тех пор, как он видел ее и прикасался к ней.
Они общались только по переписке и с помощью книг, которые она оставляла ему в тоннелях, но за все это время он ни разу не видел ее, не слышал ее голоса. Мэриан позаботилась об этом.
Она спустилась через дверь в потолке, освещенная потоком света, пролившимся в темную комнату. У Мэкона перехватило дыхание. Она стала еще красивее, чем раньше. Блестящие каштановые волосы удерживались очками в красной пластмассовой оправе. Она радостно улыбнулась ему. Как давно он не произносил ее имени вслух! Оно даже звучало, словно музыка:
— Джейн.
— Меня давно так никто не называет, с тех пор как… — Она отвела глаза. — Теперь меня зовут Лила.
— Да-да, я знаю.
Она старалась не смотреть ему в глаза, как будто это причиняло ей боль.
— Прости, что пришла, но у меня не было выбора, — дрожащим голосом начала она, заметно волнуясь. — Я должна тебе кое-что рассказать. Это очень важно, я не могла просто оставить записку в кабинете или в тоннелях. Риск слишком велик.
У Мэкона был небольшой кабинет в тоннелях — место, где он мог отдохнуть от добровольного изгнания, отвлечься от уединенной жизни в Гэтлине. Иногда Лила оставляла ему записки в книгах. В них никогда не было ничего личного, только то, что имело отношение к исследованиям, которые она проводила в Lunae Libri — попыткам найти ответы на вопросы, которые волновали их обоих.
— Я так рад тебя видеть!
Мэкон сделал шаг в ее сторону, и Лила напряженно застыла.
— Не бойся, — обиженно пробормотал он. — Я научился контролировать свои инстинкты.
— Нет-нет, дело не в этом! Мне… мне не стоило приходить сюда. Я сказала Митчеллу, что задержусь допоздна в архиве. Мне не нравится врать ему.
Конечно, она чувствовала себя виноватой. Именно такой ее помнил Мэкон — исключительно честной.
— Но мы и правда в архиве.
— Мэкон, ты же понимаешь, о чем я.
— Да, прости, — Мэкон тяжело вздохнул, впервые за долгие годы услышав, как она произносит его имя. — Что же заставило тебя пойти на такой риск, Лила?
— Твой отец кое-что скрывал от тебя. Я узнала об этом.
— Я много лет не видел его, — помрачнев при упоминании отца, отрезал Мэкон. — С тех пор как…
Он не договорил. Мэкон не видел своего отца с тех пор, как Сайлас вынудил его расстаться с Лилой. Сайлас погряз в извращенных взглядах, в ненависти к смертным и к светлым чародеям. Но Мэкон не хотел снова причинять Лиле боль, поэтому просто закончил:
