Один из эсминцев, «Малфезанс», уже уходил в стороны с пробитым корпусом, теряя драгоценную атмосферу.

Не успел «Малфезанс» удалиться, как яркая, затмившая солнце, вспышка вызвала мгновенную электромагнитную перегрузку, и еще один кораблт проскочил мимо клаудшипов в направлении Тритона. На перехват ему устремился третий клаудшип, Маккарти, оборонявший ближние подступы к луне. Пока к орбите прорвались только мелкие «ишиасы». Теперь к ним мог присоединиться контингент эсминца.

Драться на всех уровнях — как любил Элвис — было нелегко. Столбик рейтинга скакнул вверх. Невероятно! Элвис не верил своим глазам.

Он выбил десятку!

Никогда, ни в одном другом шоу ему не удавалось достигать такого результата. И вот случилось. «День битвы» сделал это! Да, лучшего шоу нет во всем мерси. Это точно.

Он приготовился к финалу — каждый участник перед выходом из игры получал блик «Кид-Глори». Конечно, это лишь бледная тень того настоящего «Глори», что чувствуют солдаты. Но награда означала, что ему присваивается статус Специального Агента, о чем сообщил комментатор. Не получая дозы «Глори», Элвис всегда становился раздражительным.

— Элвис? Элвис Дури!

Черт. Мать. Элвис остался на месте. Может, она хоть раз оставит его в покое вместо того, чтобы вмешиваться, лезть не в свое дело.

Но нет.

— Ты что, снова влип в мерси? — Голос ближе. Отменила код, который он поставил на входе в комнату. Никакой личной жизни!

Ничего не поделаешь — кресло реагировало на ее команды. Как же несправедливо! Крышка соскользнула, обнажив укрывшегося в раковине мальчишку.

— Мам!

— Что ты смотришь?

— Тебя не касается!

Мать удрученно покачала головой.

— «День битвы», да?

— И что с того? — с вызовом спросил Элвис. — Выполняю свой долг. Как каждый сознательный гражданин.

— Для мальчика твоего возраста в этом шоу слишком много насилия.

— А ты, если захочешь, можешь смотреть его весь день, да?

— Я взрослая. И не смотрю его весь день.

— Только потому, что просиживаешь на канале «Глори». У тебя мозги перегорят, мам.

— Чем я занимаюсь, не твое дело. А вот чем занимаешься ты, это мое дело. И ты проводишь в мерси слишком много времени.

Элвис уже полностью вышел из виртуальности. Чистенькая, прибранная комнатка — скучный мирок.

— Может, тебе бы тоже стоило потрудиться ради войны.

— Мне? Потрудиться ради… — Она опешила. — Ты хоть понимаешь, что там твоя двоюродная сестра? Ты понимаешь, что это значит? Если я еще не сошла с ума, то, может быть, только потому что провожу несколько минут на канале «Глори».

— Несколько часов! — крикнул Элвис.

— Молодой человек, следите за тем, как вы со мной разговариваете.

— А я горжусь, что Дори там! Вот так! Может, даже попадет когда-нибудь в мерси!

— Ох, Элвис. — По ее щекам потекли слезы. А что такого он сказал? И все равно победа осталась за ним. Пора проявить благородство к поверженному противнику.

— Извини, мам. Я не хотел тебя обидеть.

— Ты и не обидел. Ты же сам не понимаешь, что говоришь. — Как всегда, любое сделанное матерью заявление, производило противоположный эффект. Элвис разозлился.

— Может, и я когда-нибудь попаду в «День битвы», — проворчал он, зная, что огорчает ее до слез. — Надеюсь, война продлится достаточно долго, и я еще успею.

Мать только что не захлебывалась в слезах.

— Ты разбиваешь мне сердце. Просто разбиваешь.

— Не беспокойся, мам. Из меня получится хороший солдат. — Он чувствовал свою правоту, а потому перешел на снисходительный тон. — В конце концов никто не просмотрел столько эпизодов «Дня битвы». Я уже готов к шоу.

Система Нептуна

Полночь, четверг, 3 апреля 3017

Нептун

Капрал Алессандро Орфео никогда не бывал на Нептуне. Да что там, даже на Плутоне. Большую часть своей девятнадцатилетней жизни он провел в Койпере, где-то между Нептуном и Плутоном, добывая правые протеины. Не те обычные, что можно сварганить в лаборатории, а настоящие, экзотические, которые природа варила тысячу лет. И пусть Орфео не был силен в письме и чтении, про секвенирование белков он знал не меньше, чем любой другой.

Орфео даже понимал, почему они так дорого ценятся. Преобразованный в модифицированную форму гриста, правый протеин использовался для строительства важных и тонких структур в человеческом теле, тогда как левый протеин неизменно вызывал иммунную реакцию. Он являлся, например, основным компонентом в языковой адаптации, позволявшей людям общаться друг с другом, притом что различных диалектов бейзиса насчитывалось едва ли не столько же, сколько и людей.

Алессандро не считал себя шибко умным, но уж точно не был и придурковатым босяком, какими изображали шахтеров в мерси-шоу. Что, впрочем, не мешало ему хохотать до упаду, настраиваясь на те самые программы.

И он понимал, что пожить бы еще не мешало. Родители будут скучать, а отца ждут нелегкие времена — остальных детей, братьев и сестер Алессандро, придется подтягивать уже без его армейских чеков.

Конечно, есть еще какие-то пенсионные планы, но кто на них рассчитывает? А война может закончиться и завтра.

И уж яснее ясного он понимал, что Изабелла найдет себе другого дружка, и они уже никогда не поженятся.

Есть чем занять последние мгновения жизни. Прежде Алессандро прокручивал в уме тысячи вариантов. Как он пойдет на войну. Как будет умирать в госпитале, а Изабелла тихонько ронять слезы у постели.

И вместо всего этого он позорно пролетел мимо сетки.

Вот и все. Сетка, которая должна была поймать его, не развернулась. Что-то там случилось — то ли гарпун промахнулся, то ли еще что. Или, может, он сам прозевал нужный момент.

Глупо так умирать. Падать на большую голубую планету и думать об Изабелле с другим парнем. Как она воспитывает не его детей. Потом внуков. А в это время его детишки пребывают где-то там, в раю или в чистилище, короче, там, где и должны пребывать души неродившихся младенцев.

Смешно и грустно…

А может, реинкарнация все-таки есть, и тогда его душа еще вернется в мир. Алессандро улыбнулся.

И вот что я сделаю, подумал он. Вернусь как душа одного из детишек Изабеллы. Буду себе день-деньской посасывать ее груди, пока этот хрен, какой-нибудь Марио, будет рвать задницу, обеспечивая нас с ней. А когда подрасту, дам ему в нос. Он скажет, эй, за что, сынок? А я отвечу, мол, не надо было уводить мою девочку, ты, недоумок.

Но дети никогда не говорят о своих прошлых жизнях. Скорее всего, и он тоже не сохранит никаких воспоминаний о былом существовании. Наверно, при перерождении все стирается.

Вот и меня сотрут. Или я совсем не вернусь. Да так оно и будет. Так все и произойдет.

Странно, но эта мысль успокоила. И Алессандро стал вглядываться в кружащие внизу голубые вихри. Жаль, что он не на другой стороне планеты. Тогда бы он смотрел в самый Глаз. Разглядывал бы Нептун. Или обернулся бы и попрощался с Тритоном, единственной планетой, на которую ступала его нога. Хотя Тритон и не планета вовсе, а луна.

Был и еще один вариант. Уйти в мерси. Большинство ребят наверняка именно так сейчас и делали. Наплевали на все протоколы и связались с теми, кого оставили. Так и умрут в виртуальности. И только в самый последний момент, когда жар прожжет кожу, их выбросит оттуда, и тогда, на мгновение, они вернутся в ад реальности. И все закончится.

Да, можно и так.

Повидал бы отца и мать.

Попрощался бы с Изабеллой.

Да только зачем? Для них — лишняя боль. Они и так знают, как он их любит.

Нет, лучше посмотреть на Нептун. Метан, водород и гелий. Самые сильные во всей солнечной системе ветра. Вот почему там устроили Милл.

Скоро и он попадет в эти ветра, и тогда его закрутит. Как на торнадо-симуляторе в мерси, только еще сильнее. Две тыщи и еще триста километров в час. Та еще прогулочка.