Система Юпитера

13:42, четверг, 16 января 3017

Джейк Аляска страшно злился на генерала Шермана за то, что тот так сглупил с Юпитером. Нет, Шерман вовсе не был плохим военным — как раз наоборот, лучшим. Все дело в бессмысленном упрямстве Шермана, когда речь касалась прессы. Конечно, трудно винить человека за осторожность, когда есть такие, как Винни Хиндж и ей подобные. Но намеренно и целенаправленно обделять прессу своим вниманием и даже унижать ее представителей — это уже означало напрашиваться на неприятности.

— Похоже, фиаско на Ио будет стоить Старому Ворону кресла, — сказал Фрамстайн Уоллаби, усаживаясь на письменный стол Джейка. Чашка накренилась и пролившийся кофе залил листки с заметками. Бумага была водонепроницаемая, но все-таки…

— Эй, поосторожней, — проворчал Джейк. — Здесь записано то, что я видел собственными глазами. Факты.

— Не знаю, что у тебя в глазницах, но только не глаза, — сказал Фрамстайн. — Ты вообще чем смотришь? Нет, нет, не говори. Обернись и спусти штаны.

— Мне нравится иметь глаз там, где он есть, на заднице, — ответил Джейк. — А насчет Шермана ты, может быть, и прав. Надо что-то делать.

— Что ты имеешь в виду, сынок? Кто это «мы»? Мы — репортеры. — Фрамстайн выпрямился, выпятил подбородок. — Мы сами выбрали такую жизнь. На обочине. Жизнь наблюдающих. Тех, кто над схваткой.

— Редакс устраивает нам публичную порку и использует прессу, чтобы переложить всю вину на генерала Шермана, — спокойно возразил Джейк. — Я бы не назвал это «стоять над схваткой». Я бы сказал, это означает быть инструментом разрушения.

— А, перестань. Каналы сообщают и комментируют только то, о чем все говорят. Это все, что мы можем. Такова наша, чтоб ее, функция.

— Наша функция подавать все новости, достойные того, чтобы их увидели, — сказал Джейк. — Помнишь старинный баннер коннектора баз данных в Интернете?

— Как сказал Иоанн, «и познаете вы истину, и истина сделает вас свободными», — усмехнулся Фрам. — Аллилуйя.

— Так сказано не у Иоанна, — пробормотал Джейк и отпил глоток кофе. Черт. Холодный. Хорошо еще, что он добавил в кофе виски — оно и согрело немного.

— А кроме того, — продолжал Фрамстайн, — что таким хренам, как мы с тобой, со всем этим делать?

— Что делать? Мы — единственные, кто подает новости. Единственные. Все мерси-шоу в этой долбаной системе получают материал от нас.

— Но мы не презентаторы. Такие, как мы, слишком хитры и умны, чтобы этим заниматься. — Фрамстайн выпятил грудь. Получилось не очень эффективно — мешал приличных размеров животик. Джейк знал — животик в кибуце Чертова Дюжина на Каллисто есть показатель положения в обществе. — Если бы наши зрители могли каким-то образом забраться мне в голову во время мерси-шоу и посмотреть, что там вместо мозгов, будь уверен, каналы б переключались побыстрее. Может, у такого смышленого парня, как ты, и есть шанс стать презентатором, но ты ж этим своим хищным взглядом всех зрителей распугаешь.

— Не думаю, что все зрители такие тупые, какими ты их представляешь, — заметил Джейк и тут же пожалел о сказанном. Идиотизм остального мира был частью официального кредо здесь, в Коннекторе.

— Тупые? — воскликнул Фрамштейн, вытирая фальшивые слезы. — Ну, мальчик мой, такого идеалистического заявления я не слышал от тебя последние несколько лет. Тронут. Честное слово, тронут. Может, хочешь купить кабель, соединяющий Марс с Землей? У меня есть один на примете. Отдам по дешевке.

— С твоего позволения выражусь иначе. Мы уже несколько веков не воевали. У нас уже много столетий собака не кусала человека. Понимаешь, о чем я? Новостные мерси-каналы заполнены дерьмовыми презентаторами… взять хотя бы ту же дрянь, Винни Хиндж. И, кстати, ее бойфренда, того спортивного парня…

— Не так громко, — все еще улыбаясь, но уже серьезно предупредил Фрамштейн. — Боги иногда слушают.

Джейк отмахнулся.

— Ты прекрасно знаешь, что единственные во всей известной вселенной презентаторы работают на компанию. В наше время мерси в Мете — сплошь пропаганда. Особенно с тех пор, как Греза Рагмеллер и ее сеть странным образом исчезли пару лет назад…

— Исчезли как раз накануне сообщения о кооптации Амесом больших БМП, — вставил Фрамштейн. Как и все репортеры внешней системы, реальные и презентаторы, он ненавидел журналистские каналы Мета, подозревая, что они находятся под контролем Департамента Иммунитета.

— И что мы делаем? Ничего. Сидим да собираем информацию с помощью — чего уж скрывать — не самого умного конвертера-разработчика.

— Панда не так уж плох, — не согласился Фрамштейн. — Ловкий, находчивый, приятный. И широко берет.

— Верно. Мы все пользуемся им, а остальные пользуются нами. А истину так никто по-настоящему и не ищет.

— Истина. — Фрамштейн поднялся. Чуть склонил голову, словно прислушиваясь. — Подожди-ка… Я ее чую… Чую здесь, в этой комнате.

Джейк скривился и демонстративно прикрыл нос.

— Боже, Фрам, ты настоящее биологическое оружие.

— Думаю, мне здесь больше делать нечего.

— Да уж, убирайся к чертовой матери. А мне надо еще выпить. — Он допил остатки кофе и хмурым взглядом проводил Фрамштейна.

Пожалуй, Фрам прав, думал Джейк. Разболтался, как идиот. Люди получают то, что просят. И Панда не так уж плох. Приятный парень и роет глубоко. Только вот в отношении Шермана ничего не изменится — как распинали его каналы, так и дальше распинать будут. И все по причине близорукости. Видят только Редакс. Слышат только Редакс. А что делать, если ее рейтинги растут? И новое правительство, как бы оно ни называлось, тоже будет вынуждено обращать на это внимание. Рейтинги такая вещь, что с ними всем приходиться считаться, даже клаудшипам.

И мы еще глубже влипнем в дерьмо. А к концу года Амес получит Каллисто в качестве подарка.

Если только…

Если только кто-то, какой-то сумасшедший идеалист, не перестанет брюзжать и не возьмет на себя смелость сообщить о том, что происходит на самом деле.

Черт. Джейк трижды стукнул себя по голове, прежде чем спохватился и убрал руку под стол.

— Панда?

— Да, Джейк? — отозвался в ухе бодрый голос.

Джейк откинулся на спинку стула.

— Панда, меня интересует одна женщина. Аспирант. Почти альбиноска. У нее еще такие мелкие кудряшки. Удивительно аналитический ум. Собиралась стать БМП. Звали ее Анке Антиномян. Можешь сказать, где она сейчас?

— Минутку… Странно, какие-то ограничения на информацию, но я сейчас разберусь. Да, вот. Она уже БМП. В данный момент находится в системе Юпитера, на Ганимеде.

— Чем занимается?

— Хм… Да, теперь понятно, откуда эти ограничения. Похоже, она несколько лет назад вступила в Федеральную армию. Теперь она майор Анке Антиномян.

— Господи…

— И не только адъютант генерала Меридиан Редакс, но и глава разведки Второй юпитерианской армии.

— Что мне провалиться. Малышка Анке. А ты сможешь связать меня с ней?

— Какие-то трудности могут возникнуть, Джейк, но, полагаю, это в моих силах. Вообще-то мне даже интересно. Чем труднее задача, тем приятнее ее решать.

— Ты меня удивляешь.

— Ну, может быть, я и не самый умный конвертер-разработчик, но поисковик хороший.

— Так ты и раньше меня прослушивал, а?

— Наверно.

— Ладно, извини.

— Не извиняйся, Джейк. Лучше скажи, что ты задумал? Может быть, я смогу помочь? Тысячу лет не занимался активным поиском.

— Когда я сам определюсь, Панда, ты узнаешь об этом первым.

Система Нептуна

10:45, понедельник, 24 февраля 3017

На виртуальном корабле Тацита море было вечно спокойным, а небо — вечно голубым, хотя свет солнца и смягчался белой облачной дымкой. Мягко катили волны. Молчаливый слуга принес сигары и бренди и бесшумно удалился. Тацит откинулся на спинку кресла, Шерман же беспокойно расхаживал по палубе, время от времени останавливаясь у поручней и мрачно взирая на уходящее за горизонт море.