Что там, за ним? Италия? Египетский берег? Моделью для этого искусственного водоема послужило Средиземное море.

В реальности Шерман находился в своем офисе на Тритоне, спутнике Нептуна, а Тацит за миллиарды миль от него, за орбитой Плутона, в Облаке Оорта, где и обитали клаудшипы. Общались эти двое через грист.

Шерман затянулся кубинской сигарой, которой угостил его Тацит. Здесь, на яхте, он мог позволить себе то, что не позволял в действительности. Должно быть старик немало потрудился, чтобы превратить вдыхание дыма в такое вот приятное занятие. Шерман расправил смятый листок, сложил его и убрал в нагрудный карман.

— Все не так плохо, как кажется, — примирительно сказал Тацит. — Коммюнике составлено весьма осторожно. Никаких ограничений.

Шерман постучал пальцем по карману.

— Что бы вы ни говорили, а это выговор. И одновременно вы лишаете меня возможности сделать что-либо для исправления положения.

— Рейтинги Редакс в данный момент очень высоки. Симпатии на ее стороне.

— С каких это пор вы, клаудшипы, проявляете такое внимание к мнению простых смертных? Кроме того, я-то думал, что работаю на республику, а не на прямую демократию.

— Так оно и есть. Но в Облаке Оорта находятся сейчас представители юпитерианского конгресса, а они без этих опросов жить не могут. Вы знаете, что их можно сместить без всяких проволочек, как только их собственный рейтинг упадет ниже тридцати трех процентов?

— Абсурд. — Генерал еще раз затянулся восхитительной виртуальной сигарой. Пепел, выросший к тому времени до полутора дюймов, стойко держался на кончике.

— Конечно, это безумие. Поэтому мы и принимаем подлинную конституцию. Точнее, поправки к ней.

— Вы принимаете эти поправки уже два года! Надеюсь, к тому времени, когда они будут приняты, от республики еще что-то останется.

— Время сейчас сложное, генерал, — вздохнул Тацит. — Нам нужны голоса здесь, на Юпитере, чтобы избежать раскола.

— Раскола? Впервые об этом слышу. Неужели такого рода опасность действительно существует?

— Существует. К сожалению, некоторые из моих братьев и сестер склонны слушать сладкие песни сирен из Мета. Их немного, кучка, но бед наделать могут.

Шерман недоуменно покачал головой.

— БМП должны держаться вместе, разве нет?

— Это их главный аргумент, — ответил Тацит. — Наверное, они полагают, что способны произвести впечатление на Амеса. Даже понравиться ему. А потом… Кто знает, может быть, Директор даже выделит им игровую площадку… какую-нибудь планету. Все они трусы и дураки, но до открытой измены воздерживаются. А поскольку у нас как-никак демократия, с ними приходится мириться. До лучших времен.

— В целом я с вами согласен, — сказал Шерман, — хотя возможные последствия очень мне не нравятся. Получается, я должен принять вину за Ио. Вообще-то мне наплевать. Я и в самом деле допустил ошибку. Надо было расстрелять Редакс! А теперь ее не тронешь.

— Сейчас — нет, — согласился Тацит. — Но дать ей волю и побольше петард, и — по крайней мере у меня такое чувство — наша генерал Редакс так заиграется, что умчится к далеким звездам.

— Проблема в том, что пока мы ожидаем, мои солдаты гибнут. Вот что мне сильно не нравится.

— И мне тоже. Но мы живем в этом мире, а не в каком-то другом. И, к счастью, в этом мире верховное командование все еще за вами, генерал. И до тех пор, пока я еще в состоянии что-то решать, в этом отношении ничего не изменится.

Генерал склонился над поручнями. Стряхнул пепел, который моментально развеял дующий непрерывно и равномерно легкий бриз. Пепел не упал в море, а просто-напросто исчез, не достигнув волн. Ничто не тревожило виртуальный средиземноморский рай Тацита.

— Хорошо, — сказал наконец Шерман. — Я оставлю Редакс в покое. Пока. — Он снова затянулся. Выпустил облачко дыма. — К тому же у меня здесь, на Нептуне, есть и собственные проблемы. Флот Амеса практически готов. В ближайшее время следует ожидать полномасштабного вторжения в локальную систему.

Последняя реплика зацепила внимание Тацита. Старик — виртуальная презентация огромного, в несколько километров шириной, клаудшипа, напомнил себе Шерман — выпрямился и посмотрел ему в глаза.

— Мы готовы?

Шерман ответил ему таким же прямым взглядом.

— Нет, черт возьми. В области вооружений мы отстали от него на несколько лет. В открытом сражении у нас нет никаких шансов. Пока. Может быть, когда Лебедев подготовит своих курсантов для настоящего боя…

— Насколько я знаю, он отдает этому делу все силы.

— Хорошо. Может, когда-нибудь польза из этого и будет.

— Что вы намерены предпринять в случае нападения?

Шерман скользнул взглядом по горизонту. Что там за берег? Италия? Греция? Троя?

— Возьмем пример с Париса. Ударим в пяту.

Система Нептуна

01:19, четверг, 3 апреля 3017

Флагманский корабль Департамента Иммунитета «Жертвоприношение Ацтеков»

На бумаге он выглядел непобедимым. Но С. С. Хейсей полагал, что извлек урок из последней прогулки. Весьма болезненный урок. Последние три года он провел в системе Сатурна, укрепляя власть Директората и тщательно выстраивая армию.

Откровенно говоря, армию строил Амес. Обязанности Хейсея сводились к тому, чтобы направлять поступающие главным образом с колец Сатурна материалы в Мет. В Мете, на громадных промышленных комплексах Васа, сырье превращалось в космические корабли и оружие и снова направлялось на Сатурн. Логистика всегда была коньком Хейсея, еще в бытность его младшим офицером, и, надо сказать, до самого последнего времени все шло как нельзя лучше. Вторжения, сражения — события кратковременные и зачастую спонтанные, чреватые ошибками, которые в свою очередь грозят потерей работы. Или кое-чем похуже. С тебя могут запросто содрать шкуру. Причем, в буквальном смысле.

В любом случае ему доставляло удовольствие считать бусинки и раздавать их туземцам. Но теперь подготовительная работа закончилась — пришло время действовать.

Под его командой собралась огромная армада. Все варианты, кроме победы, исключались. Двадцать пять стандартных боевых звездолетов, каждый с эскортом разведывательных и атакующих судов. И сам он находился на флагмане, «Жертвоприношение Ацтеков», громадном авианосце, самом большом корабле во всем флоте Департамента. В его распоряжении три миллиона солдат. И даже четыре, если считать контрактников-тагионов. Но считать их Хейсей не мог — приравнивать свободных конвертеров к биологическим солдатам и БМП во Внутреннем Дивизионе Департамента Иммунитета строжайше воспрещалось. Они рассматривались как вычислительные алгоритмы или придатки обслуживаемого устройства. Тагион он и есть тагион. Хейсею было наплевать, как их называть, да вот только такое разделение затрудняло планирование, поскольку для подсчета используемых в настоящий момент свободных конвертеров применялось по меньшей мере пять различных систем. А потому и оценить численный состав армии можно было только приблизительно. Даже его конвертеры-аналитики затруднялись, когда дело доходило до сведения всех систем воедино.

На его стороне четырехмиллионная армия. Сам Хейсей делокализировался, распределив свою многофункциональную сущность по всему Мету. Лично ему ничто не угрожало. Откуда же тогда этот страх? Откуда эта неуверенность перед началом самой важной в его карьере операции?

Амес.

Имея дело с другими начальниками, всегда можно было обойти проблему, словчить, свалить вину на другого. С Амесом такие фокусы не проходили. К тому же он был децентрализован даже больше, чем сам Хейсей. Его щупальца протянулись повсюду, к тому же на службе у Директора состоял этот чертов шпион, от внимания которого не ускользало, похоже, ничто. Все грязные, неприятные, неудобные факты и фактики немедленно становились известны ему. Амес всегда знал, где ты на самом деле и когда постучать в твою дверь в самый неподходящий момент.