— Сэр, эти корабли атакуют фремденов!

— Вы слышали приказ, майор?

Зейн ответил после секундной заминки.

— Есть, сэр.

Только все кончится, я тебя заменю, чертов проныра, подумал Хейсей. Но не сейчас. Сейчас ты мне нужен, мерзавец.

— Переходим в режим осады.

— Но вторжение планировалось годами…

— Как и осада в случае неудачного вторжения.

— Но это же план на случай чрезвычайной ситуации. Мы даже не проиграли его полностью, не говоря уже о…

Хейсей выпрямился в полный рост — получилось внушительно.

— Я не намерен спорить с вами, майор.

— Конечно, сэр. Но, может быть, вам следует связаться с Директором Амесом? — негромким голосом заговорщика предложил Зейн.

Вместо снисходительной улыбки получилась гримаса.

— Именно поэтому я и отхожу. Чтобы проконсультироваться.

— А… да, сэр. Понятно, сэр. Хитро.

Хейсей вздохнул. Этот подлиза ради карьеры готов чмокать в задницу Чумовую Гристрот-Мэри.

— Отведите всех на оборонительную позицию.

— Есть, сэр.

Хейсей!

Он обернулся. Голос шел не сзади. И не сверху. Голос был у него в голове.

Хейсей!

В том, кому принадлежит голос, сомнений не было.

— Директор Амес. Я как раз собирался связаться с вами.

Перейдите в виртуальность.

Зейн исподтишка взглянул на генерала.

Слышит ли адъютант голос Директора? Впрочем, какая разница. Он уже знает, что будет дальше. Или скоро узнает.

Не смея задерживаться, Хейсей все же успел стереть улыбочку с гнусной физиономии майора. Потом открыл дверь и шагнул в виртуальную часть мостика.

Амес сидел в кресле, которое парило в добрых четырех футах от пола, так что глаза вошедшего генерала оказались примерно на уровне коленей Директора. Вытянув шею, он попытался посмотреть Амесу в лицо, но затем сосредоточился на животе.

— Что вы делаете? — спросил Директор.

— Внутренняя атака удалась. Мы повредили Милл на Нептуне. Но несколько наших кораблей захвачены или уничтожены.

— Знаю.

— Я подумал, что в сложившихся обстоятельствах лучше перегруппироваться. Чтобы закрепить успех и…

— Вы подумали?

Ну что на это ответишь? Такими вопросами сбивают с толку и пугают кадетов. Генерал слышал подобное не раз и прекрасно все понимал.

— Да, Директор.

— Мы должны положить этому конец.

— Положить конец? Чему, Директор?

— Вы не должны думать, генерал.

Хейсей рискнул поднял глаза. Амес улыбался ему сверху, и от этой улыбки становилось не по себе. Генерал вдруг почувствовал неприятную дрожь в спине.

Значит, еще один нагоняй. Он был не готов к такому повороту. Никогда не успевал приготовиться. Но раньше обходилось, так что обойдется как-нибудь и сейчас.

— Дело в том, что мне нравилось наблюдать за вами со стороны. Не вмешиваться. Не поверите, но вы напоминаете многих друзей моей юности.

— Вашей… юности?

— Ну что вы так смотрите? Да, я тоже был когда-то молод. В ту пору друзья частенько… огорчали меня. Злили. Бесили.

— Очень жаль, Директор.

— Пустяки. Я всегда сам решал вопросы. Так же, как собираюсь решить вопрос и сейчас.

Правая рука произвольно потянулась к верхней пуговице кителя. Хейсей знал, чего от него ждут. Он повернулся спиной к Директору, оголился до пояса и стиснул зубы.

Амес рассмеялся — долгим, глубоким смехом. Хейсей не обернулся. Однажды он уже получил плетью по лицу. От кнута не уйдешь. Генерал выучил этот урок на собственной шкуре.

Смех перешел в хохоток.

— Мой дорогой генерал, я не собираюсь вас бить. Я вас съем.

— Ч-что?

— Помните моего помощника?

Хейсей не сразу сообразил, что от него требуется, поэтому сосредоточился на ожидании боли.

— Повернитесь и отвечайте!

Едва сдерживая дрожь, генерал обратился к Директору.

— Да. Шпион. Или кто там…

— Очень способный лейтенант, вот он кто. И преданный. Я обязан ему, как никому другому. Даже вам. — Амес задумчиво погладил подбородок. — Си контролировал разработку одной программы. Ею занималась специальная группа. Им многое удалось. Очень многое. Они учли прежний опыт интеграции БМП, ошибки, допущенные в создании временных башен и даже эксперимент того поэта… Таддеуса Кайе.

— Директор Амес, извините, но я не совсем…

— Не совсем понимаете, какое отношение это имеет к вам?

— Так точно, сэр.

Амес помолчал. Потом опустил кресло так, чтобы смотреть прямо в глаза генералу.

— Имеет, Хейсей. Самое прямое отношение. Ко всему, что у вас есть. К тому, что вы такое.

— Но я манифолд, Директор. Я существую в гристе. — Генерал свел каблуки и гордо выпятил подбородок. — Моя семья — БМП в третьем поколении.

— Боюсь, ваши славные предки произвели на свет осла, — сухо отрезал Амес. — Похоже, пороху не хватило.

Хейсей напрягся. Пороху не хватило? Да у него пороху на десятерых хватит!

— Не беспокойтесь, я позабочусь об этой проблеме. — Амес подался вперед и, протянув правую руку, провел указательным пальцем по щеке генерала. Странное прикосновение, не мягкое и не жесткое. Ощущение было такое, словно его попробовали на вкус. — Манифолд манифолдов. Манифолд в квадрате, — негромко промолвил Директор. Как будто с собой разговаривает, подумал Хейсей. Но я же здесь! — Одновременно везде. Одновременно всегда. — Амес улыбнулся. Улыбнулся себе! — Временные башни отстали. Поэт облажался. Но я делаю все как надо.

— Директор, — не выдержал генерал. — Я знаю, что мог бы исправить ситуацию. Если вы дадите мне еще один шанс… Я его не заслужил, но… прошу вас. Умоляю.

— Умоляете? — Амес посмотрел на генерала так, словно забыл о его присутствии. — Мне нечего вам дать.

— Шанс, сэр. Возможность все поправить. Разбить фремденов. Захватить для вас систему Меркурия.

— А, это… Нет.

— Но, Директор… Уверен, я бы мог… я… — Хейсей умолк под холодным взглядом Амеса.

— Нет.

— Есть, сэр. Окончательное решение, конечно, принимать вам.

— И бесповоротное. — Амес откинулся на спинку кресла.

Хейсей совершенно не понял, о чем говорит Директор, но инстинктивно чувствовал — грядущее ему определенно не понравится.

Амес снова подался вперед и дотронулся до его щеки.

Острая, пронзительная, непереносимая боль. Боль не только в его физическом теле. Каждая клеточка гриста, в которой он обитал, отозвалась непредусмотренной вибрацией. Пульсацией другого существа.

Его душа больше не принадлежала ему.

— Теперь ты чувствуешь мой мир. — Голос Директора звучал у него в голове.

— Больно, — выдохнул Хейсей. — Мне плохо.

Так вот она, смерть. Он хотел умереть. Боль не кончалась.

И тогда генерал понял.

Амес не даст ему умереть. И не позволит жить. Он заключен, загнан навеки в миг нестерпимой боли.

— Я — фитиль, — гремел в его мозгу голос Директора. — Ты — воск. Понял?

Нет, не навеки. До тех пор, пока Амес его не использует его полностью. Очень, очень долго.

— Твоя цель — растаять, сгореть, чтобы я сиял.

Его боль добавит силы Амесу. Его интеллект станет достоянием Амеса. Хейсей останется в мире живых. И только его душа — то, что составляло его сущность, — будет потеряна.

— Прощайте, Хейсей, — сказал Директор Амес.

Через секунду генерал твердым шагом вернулся из виртуальности в реальность. Оглядевшись, он коротко бросил:

— Майор Зейн, возобновить наступление.

Система Нептуна

17:09, четверг, 3 апреля 3017

Центральное федеральное командование

— Они отошли, но ненадолго. Сейчас снова атакуют, — доложил полковнику Теори майор Монитор.

Теори задумался. Что означает странный маневр противника? Ответа не было. Откуда-то появилось неприятное ощущение, что он упустил нечто важное. Не в первый уже раз полковник пожалел, что рядом нет Шермана, а бремя ответственности лежит на его плечах.