Альбом был назван «Houses of the Holy» (Дома святых), название недвусмысленно намекало на духовную ауру, воспеваемую группой и парившую в залах и среди публики. И снова название группы не появилось на обложке, на которой были изображены маленькие голые дети, взбирающиеся по валунам в гору. По иронии судьбы, заглавная песня вышла только на следующем альбоме, «Physical Graffiti», в 1975 году.

Группа очень гордилась пластинкой. Пять альбомов за четыре года — им было чем гордиться. Они могли двигаться в любом направлении, куда только может завезти фантазия. Группа прочно закрепилась на вершине рок-музыки, но публика ожидала от них того же, что и раньше. Однако, в «Hoses of the Holy» Led Zeppelin показали всем, что хотят раздвигать собственные границы и развивать новые идеи, пусть и рискованные.

В «The Rain Song» Джон Пол самостоятельно создал пышную аранжировку на меллотроне, звучавшую, как целый симфонический оркестр. «No Quarter» показала их страсть к тайнам и драматургии. А Джон Бонэм как автор продемонстрировал свои таланты в «The Ocean».

Может, команда и чувствовала, что выросла как музыканты, но критики не изменились. Вскоре после появления альбома на прилавках магазинов журнал Rolling Stone разразился жестокой атакой на него. Гордон Флетчер назвал «Houses of the Holy» «одним из скучнейших и бестолковых альбомов в этом году».

Большой американский тур должен был стартовать в мае, и Zeppelin не хотели наездов враждебно настроенной прессы в каждом городе. Бип Фэллон с нами больше не работал, и Питер подумывал нанять первоклассное пиар-агентство США с контактами в больших СМИ для изменения ситуации.

— Стоунз тоже собираются гастролировать по Штатам в то же время, что и мы, — сказал мне Питер. — Если мы активно не возьмёмся за освещение гастролей, Стоунз уничтожат нас в плане паблисити, хотя мы их сделаем по сборам.

Rolling Stones всегда — и качественнее — освещались в прессе, чем Led Zeppelin, и это действовало парням на нервы. Конечно, Стоунз тусовались совсем с другой публикой, со знаменитостями типа Трумана Капоте, Энди Уорхола и Ли Радзивила. Джаггер и компания были любимцами светской хроники, и, несмотря на дьявольский имидж Мика, он смотрелся мальчиком из хора рядом с образом, создаваемым прессой из Led Zeppelin.

Мы чувствовали себя комфортно относительно быть не узнанными в барах и стрип-клубах, но общественность не привлекали подобные мероприятия. Пресса в основном относилась к нам так, словно мы замышляли Вторую мировую войну.

И Питер начал переговоры с агентством «Солтерс, Роскин и Сейбинсон», одним из самых престижных, влиятельных и дорогостоящих пиар-агентств США. Питер пообщался с Ли Солтерсом, чопорным человеком средних лет, который разбогател на пиаре больших голливудских звёзд.

— Мы заканчиваем тур по Франции, — объяснял Питер. — Я бы хотел, чтобы вы прилетели и познакомились с группой. Несмотря на их имидж, я думаю, вы найдёте их вполне цивилизованными и яркими молодыми людьми.

И Солтерс сел на самолёт для первой встречи с Питером и группой в парижском отеле «Георг Пятый». Он взял с собой Дэнни Голдберга, отвечавшего за подразделение по работе с рок-звёздами, которому предстояло работать на нас.

Голдбергу исполнилось двадцать два. Он был высоким, с приятными манерами парнем, умеющим ясно излагать мысли. Его волосы обычно были стянуты в конский хвост на затылке. Он носил рубашки навыпуск и стильные синие джинсы в обтяжку. В детстве посещал престижную подготовительную школу в Нью-Йорке, а затем бросил университет в Беркли. По иронии судьбы, ему приходилось писать рецензии для Rolling Stone, заклятого врага группы.

На первой встрече Солтерс предложил сделать, так сказать, «медийную подтяжку лица».

— Ваша музыка отходит на задний план перед негативным освещением вашей закулисной жизни, и такой имидж требует реабилитации, — вещал Солтерс. — Из-за того, что вы так долго уклонялись от интервью, пресса питается слухами о вашем маниакальном поведении. Мы должны ввести вас в поток и сменить злодейский имидж. Мы должны дать понять общественности, что вы классные музыканты, а не дикари.

Они обсудили, как вести себя с прессой, о необходимости давать больше интервью, но только тщательно выбирать издания. Они отказались от идеи благотворительных концертов. К концу встречи стороны ударили по рукам, и пиар-агентство должно было взяться за дело с началом американского тура.

Группе сразу понравился Дэнни Голдберг.

— С ним дела пойдут в нужном направлении, — отметил Джон Пол.

Когда волосы Дэнни не были собраны в хвост, они были длиннее, чем у любого из нас. И группа дала ему прозвище «Златовласка». Он был вегетарианцем, что импонировало Джимми, хотя на него смотрели с любопытством, после того, как он сказал, что держится подальше от наркотиков и даже сигарет.

Zeppelin быстро доверились инстинктам Дэнни и его искусству работы с прессой. Когда он организовывал интервью, группа выполняла его требования без вопросов. Когда он рекомендовал устроить приём с прессой до или после концертов, никто почти никогда не говорил «нет».

Пока Питер и Дэнни доводили до ума стратегию для американского вторжения, группа репетировала в студии Шеппертон, принадлежавшей The Who, в основном отрабатывая номера из «Houses of the Holy». Студия была полностью упакована, так что группа могла протестировать освещение, равно как и отточить исполнение. Я согласовал приезд из Далласа двух лучших инженеров из Showco для финальной проверки звукового и светового оборудования в студии. Группа решила исключить всякую случайность.

Перед отъездом в Штаты Дэнни Голдберг разместил статью в Rolling Stone, назвав предстоящий тур «крупнейшим и самым доходным рок-н-ролльным туром в истории Соединённых Штатов». Планировалось заработать более пяти миллионов долларов, что превышало доходы Элиса Купера в четыре с половиной миллиона за текущее турне.

— К концу этого тура люди скажут, что Led Zeppelin превзойти невозможно, — пообещал Дэнни.

Мы поверили ему на слово.

Солнце цвета мандариновой корки игриво выглядывало из-за низко нависших облаков, накрывших стадион в Атланте, но постепенно уходило за горизонт, а Джимми Пейдж стоял на балконе номера и глядел вдаль. На нём были линялые джинсы и чёрная майка, в руках он держал наполовину осушенный бокал красного вина; и тут он пригнулся к перилам балкона. С высоты его положения было видно тысячи — десятки тысяч людей и машин, растянувшихся на милю по направлению к стадиону.

Для бейсбольного стадиона в мае 1973 года ничего необычного в этом не было. Но в тот день бейсбольного матча не намечалось. Сегодняшним вечером Америка должна была припасть к ногам Led Zeppelin.

Транспорт у стадиона скапливался и скапливался, и даже Джимми подивился. Машины битком забили улицы и шоссе, нетерпеливо прокладывая себе путь к стоянке стадиона. «Мустанги» и «Камаро», «Джипы» и «Фольксвагены», из каждой доносился рёв радио, везде сидели молодые люди, жаждущие громкой музыки.

С 1968 года группа дала более четырёхсот концертов по всему миру. Но в этот раз всё было по-другому. Это был крупнейший концерт, первый из устрашающего турне по тридцати трём городам с тридцатью восемью концертами.

Питер Грант говорил о больших цифрах — доходы за тур могут составить пять миллионов долларов, а в целом казна группы за год пополнится на тридцать миллионов, включая деньги от продажи альбома. Оценивая скорость продажи билетов в Атланте — почти пятьдесят тысяч мест были распроданы за час ещё в апреле — Питер рассчитал всё правильно. В Тампе ожидалось пятьдесят тысяч зрителей, в Сан-Франциско — сорок девять тысяч, сорок семь тысяч в Питтсбурге. Список на этом не заканчивался.

Джона Пола сложно было чем-то удивить, он не был склонен к преувеличениям. Но даже он считал, что эти гастроли будут особенными.

— Этот тур нокаутирует Америку, — предсказал он ещё в самолёте. Если музыка этого не сделает, то своё веское слово скажут лазер, дымовые генераторы, пиротехника и вращающиеся зеркала. Мы наняли бригаду из тридцати трёх техников и рабочих, чтобы спецэффекты и музыка работали в унисон.