В большой степени те концерты в Филморе стали своего рода топливом для цеппелиновской машины, взбудоражив общественность не только в Северной Калифорнии, но и в других частях страны. Диск-жокей в Нью-Йорке на одной из андрегграундных FM-радиостанций говорил о команде как «новой инкарнации Beatles». Фанаты атаковали магазины, требуя альбом, который ещё не был выпущен. На Atlantic Records обрушился шквал заказов до того, как винил попал на конвейер. Движение началось.

Пару раз на первом туре по США — в Детройте и в Майами — Джон Пол вышел со сцены во время соло Бонзо с выражением ужаса на лице. «Что случилось с этим чёртовым оборудованием? — крикнул он мне. — Я не слышу свой инструмент».

На самом деле музыка должна была соперничать с оглушающим шумом толпы. И нередко толпа выигрывла.

Если кто-либо сомневался в мощи Led Zeppelin, последние сомнения рассеялись в январе в Бостоне. Зал Tea Party был переделан из синагоги в место для рок-концертов. К тому времени, за тридцать три дня и двадцать восемь концертов, команда сплотилась как коллектив. Группы во время туров или становятся ближе или между ними начинаются пролегать трещины. В случае с цеппелинами четыре музыканта узнали друг друга лучше и здорово проводили время вместе. Их музыка становилась более чёткой и временами казалось, что им не терпится поскорее выйти на сцену.

Остальные двадцать три часа суток ничего не значат — сказал Роберт. — Я думаю только об одном часе музыки.

Места в зале были распроданы. Вообще-то руководство распродало слишком много билетов для помещения на четыреста мест. Когда команда начала играть свой часовой сет, и музыканты и публика пришли в неистовство. Джимми подошёл к краю сцены и направил гриф гитары в сторону фэнов, в то врем как его пальцы бегали по ладам, а затем вытянул ногу, словно собирался прыгнуть в толпу. Он довёл толпу до истерии.

По окончании часа никто не хотел уходить. И еще пятьдесят пять минут звучала оглушающая музыка. Группе устраивали овации иногда прямо на середине песни. Фанаты ринулись к сцене. Полное безумие. Вызов на бис раз за разом. Двенадцать раз подряд.

На тот момент группа существовала всего три месяца. И когда вызовы на бис последовали один за другим, у них кончились песни. Они выбегали со сцены после каждого выхода со странным выражением на лице, в котором смешались возбуждение и паника. «Какие песни вы знаете? — Джимми взволнованно спрашивал остальных. — Что ещё мы можем сыграть?»

После того, как они исполнили полный репертуар — кое-что не один раз, — то сыграли «Good Golly Miss Molly», «Long Tall Sally», старые вещи Элвиса, песни Чака Берри… всё, что можно было сымпровизировать.

Когда затихали последние звуки, и толпа смогла наконец перевести дыхание и постепенно начать расходиться, Джон Пол облегченно вздохнул: «Это был незабываемый вечер!»

По дороге в отель Бонзо вытирал лицо полотенцем и завывал от радости: «Шоу получилось отпадным, мы их сразили наповал». Той ночью на Tea Party обрушился проливной ливень.

Несмотря на быстрый успех, ничего сногсшибательного в первом туре не было.

Помимо личной охраны группы и отслеживания, чтобы аппаратура была отправлена к следующему местоположению, в мою ответственность входили авиабилеты и размещение в отеле — и не все были первого класса. Мы летали эконом-классом и считали каждый пенни на перелётах, а также пользовались бонусной программой авиакомпании TWA, которая позволяла сохранять 50 % при покупке билетов на рейсы по США. Расходы на дорогу таким образом сокращались на тысячи долларов. В большинстве городов мы останавливались в сети Holiday Inn и других недорогих отелях. В аэропортах нас не встречали лимузины, но мы арендовали машины, обычно Форды ЛТД от компаний Hertz или Avis. Так как никто из нас не имел кредитной карты, аренда автомобиля постоянно создавала проблему.

В офисе при аэропорте Сан-Франциско служащая просто отказала мне в машине. «Такова политика компании, — сухо ответила она. — Нет кредитки, нет машины».

Мы спорили десять минут. Я объяснил ей, что мы можем взять автомобиль в аренду в другом месте. Я предложил бесплатные билеты на концерт Led Zeppelin. Ничего не сработало. Наконец, я потерял терпение. Я вытащил из кармана шесть тысяч долларов наличными, бросил на конторку и заорал: «Я покупаю эту грёбаную машину! Дайте мне ключи, блять! Сейчас же!»

Она задрожала и попятилась назад, быстренько заполнила все документы и кинула мне ключи. «Вы чокнутые!» — ответила она, сдерживая слёзы. Может и так, но мы получили тачку.

Члены группы ездили со мной, вещи заталкивали в багажник. Кенни Пикетт управлял трёхтонным грузовиком с нашей аппаратурой, включая Телекастер Пейджа 1958 года, бас, усилители Vox AC-30, барабанную установку Ludwig, и кое-какие дополнительные вещи. Они так усердно работали во время первого американского тура, что по возвращении домой большая часть оборудования сломалась.

Один ужасный переезд из Спокана в Сиэтл едва не поставил крест на туре, и на самих Led Zeppelin — несколько дней спустя после приезда в Штаты. Мы только что закончили концерт в зале Gonzaga Gym в Спокане и собирались выезжать в аэропорт, из которого должны были вылетать в Лос-Анджелес. Но арктическая буря накрыла регион и только усиливалась. Все рейсы — в том числе и наш — были отменены.

Мы застряли и к тому же замёрзли. Штат Вашингтон очень красивый, но встречать Новый год в почти сибирской погоде на снеге толщиной в двадцать сантиметров в наши планы не входило. У нас был назначен концерт на 2 января в клубе Whisky a Go Go в Лос-Анджелесе.

— Вытащи нас из этого чёртового мороза, — орал на меня Роберт. — Устрой чартерный рейс, если нужно!

— Чартерный рейс? — огрызнулся я в ответ. — А кто будет платить? Может, вычтем из ваших гонораров?

После пары сумасшедших звонков я узнал, что мы можем успеть на рейс из Сиэтла в Лос-Анджелес, если сможем пробраться сквозь буран до аэропорта Сиэтла. Как уроженец Лондона, мне не приходилось водить машину в снежной буре, но убраться из штата — этой мысли было достаточно, чтобы отбросить сомнения.

Группа забралась в машину, а я сел за руль и приготовился ехать триста километров. Кенни Пикетт был один в грузовике. Дорожные условия не задались сразу — слякоть и сугробы, и они только ухудшались. Мы ползли и скользили по дороге, и видимость только ухудшалась. Я больше и больше нервничал.

— Парни, вы написали завещание? — нервно пошутил я.

Никто не засмеялся.

Чтобы успокоиться, я потянулся к заднему сиденью и схватил бутылку виски. Передал её Бонзо и попросил: «Открывай! Быстро! Мне нужно расслабиться». Мы передавали бутылку по кругу и каждый делал приличный глоток.

Где-то на полпути дорога стала просто невозможной. Впереди сквозь буран я увидел несколько полицейских машин со включёнными мигалками. Они выставили заставу. «Чёрт! — подумал я. — Лучше этим козлам не заставлять нас разворачиваться».

Когда мы подъехали, полицейский подошёл к нашей машине. Я приоткрыл окно, и он крикнул: «Дорога Сноквалми непроездная. Слишком сильный снег. Съезжайте с шоссе и возвращайтесь».

Перспектива провести ещё одну ночь в Спокане нас не устраивала. Я подумал о других группах — The Beatles, The Rolling Stones. Я сомневался, что им когда-либо приходилось попадать в подобную передрягу. И я засомневался, получится ли у меня вытащить нас отсюда.

Пока я съезжал с шоссе, я всё же решил ехать до Сиэтла. Может быть, виски придало мне храбрости, но когда мы добрались до вершины съезда, я заявил: «Мы возвращаемся на шоссе. Плевать, что говорят копы. Они нас не смогут ни увидеть, ни поймать».

Я проехал по «клеверному листу» (развязка на автомагистрали, по конфигурации напоминающая четырехлистый клевер — прим. пер.) и, въехав на дорогу, мы продолжили путь до Сиэтла. Я чувствовал себя победителем, словно одолел всю полицию штата. Но спустя несколько минут я понял, что полицейские были не так уж и неправы.