«Загрустив однажды почему-то…» Загрустив однажды почему-то, «Есть ли дружба?» — Ты меня спросил. Эх, Сергей! Когда б хоть на минуту Выходили люди Из могил! Ты забыл бы О любой обиде, Ты б ничьей Не вспоминал вины, Потому что с нежностью б увидел, Как тебе Товарищи верны. «Снова жизнь — снова цепь атак…»
Снова жизнь — Снова цепь атак. Пред тобою в долгу Навсегда, Я верна нашей дружбе Так, Как орбите своей Звезда. По тебе Свой сверяю шаг И любую свою строку. Ты мне нужен, Как нужен стяг, Чтоб остаться полком Полку. «Догоняет Война…» Догоняет Война Тех, кто мне Всех дороже. И напрасно я другу кричу: — Борись!.. — С пулей в сердце На землю упал Сережа, И с тяжелым раненьем Лежит Борис. Поколенье уходит опять. Рановато… Обрывается вновь За струною струна… Что поделаешь, если Только отпуск солдатам, Только длительный отпуск Дала Война?.. 1977–1978 «Снег намокший сбрасывают с крыши…» Снег намокший сбрасывают с крыши, Лед летит по трубам, грохоча. Вновь на Пушкинском бульваре слышу Песенку картавую грача. Что еще мне в этом мире надо? Или, может быть, не лично мне Вручена высокая награда — Я живой осталась на войне? Разве может быть награда выше? — Много ли вернулось нас назад?.. Это счастье — Вдруг сквозь сон услышать. Как капели в дверь Весны стучат! 1978 «Да, я из того поколенья…» Да, я из того поколенья, Что Гитлер, себе на беду, Поставить хотел на колени В лихом сорок первом году. Кто, голосу Родины внемля, Шел в дымной грохочущей мгле, И кто за Великую землю На Малой сражался земле. Кто стал комсомольцем под Ельней, Вошел коммунистом в рейхстаг. …Нас мало, детей поколенья, — Безжалостен времени шаг. Но прожиты жизни недаром — А главное это, друзья!.. Горят фронтовые пожары — Им в памяти гаснуть нельзя! 1978 "И каждый раз, в бреду аэропорта…" И каждый раз, в бреду аэропорта, Там, где томится иль бежит народ, Я говорю себе: — Какого черта Тебя опять на край земли несет? Зачем тебе Курилы и Саяны, Зачем тебе Норильск и Кулунда? В конце концов, уже немного странно Так жить в отнюдь не юные года… Зачем? — Сама не нахожу ответа. И правда, в самом деле, — на черта?.. А может, просто песенка не спета И молодость еще не прожита? Что молодость моя? — Фронт, голодуха, Потом домашний плен — кастрюлек власть… Тут репродуктор прохрипел над ухом, Что на Сургут посадка началась. 1978 «А жизнь летит, летит напропалую…» А жизнь летит, летит напропалую, И я не стану жать на тормоза… Солоноватый привкус поцелуя, Любви полузакрытые глаза И городов мелькающие лица, Где каждый новый зал — Как новый суд… И гуд в крови — Стихов грядущих гуд, И невозможность приостановиться, Покуда жизнь летит напропалую, Покуда я ей благодарна за Солоноватый привкус поцелуя, Любви полузакрытые глаза… 1978 ИЗ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ ТЕТРАДИ «Вновь чайки провожают сейнера…» Вновь чайки провожают сейнера, Опять страда — осенняя путина. Лежит у клуба сеть взамен ковра, Звенит под ухом зуммер комариный. О, как стихи умеют слушать тут! — Так не умеют слушать и в столице. Светлеют, и грустнеют, и цветут Дубленные соленым ветром лица… А мы спешим на остров Итуруп, Покуда там посадку разрешили. Потом лететь в другой рыбачий клуб На острове соседнем Кунашире. Пусть с недосыпу резь в глазах моих, Пускай усталость навалилась глыбой, Зато под сердцем бьется новый стих Уже почти что пойманною рыбой. Курилы
ПОСЕЛОК СМИРНЫХ В лесу, на краю дороги, В лесу, на краю страны, Задумчивый, юный, строгий Стоит капитан Смирных. Змеится дороги лента, КаМАЗы в лесхоз спешат. С гранитного постамента Не может сойти комбат. Но помнят доныне сопки Команду его — «Вперед!», Отчаянным и коротким Был бой за японский дот… Все той же дороги лента, И августа синий взгляд. Лишь сдвинуться с постамента Не может теперь комбат. Сквозь строй ветеранов-елок Он смотрит и смотрит вдаль — На тихий лесной поселок, Которому имя дал. |
