1977 ВОЛКИ Волки бьются, Как бьются люди, Упиваются дракой всласть. И сшибаются Грудью с грудью, И впиваются Пастью в пасть. Волки бьются Глухою ночью, В час предательств И катастроф. Только шерсти Взлетают клочья, Только брызжет Густая кровь. Волки бьются За право власти, Из-за самок И просто так. Как капканы, Бряцают пасти, Оглушителен Темп атак. Но когда Тебя смерть приперла, Ты на спину Скорей ложись — Подставляй, побежденный, Горло, Предлагай, побежденный, Жизнь. Полон враг Человечьей злобы, Страшен взгляд, Устремленный вниз. Но еще не бывало, чтобы Побежденного Волк загрыз!.. 1977 БЕГА Сходят с круга лошадки — Эх, одна за другой! А казалось бы, гладки, Да и шеи дугой. А казалось, казалось, Будто их в оборот Никакая усталость Никогда не возьмет… Гонг командует снова, Значит, снова скакать, Чтобы искры подковой На скаку высекать. И, на зрелища падкий, Валом валит народ. Сходят с круга лошадки — Чей черед, чей черед?.. 1977 «Прекраснее прекраснейших поэм…» Прекраснее прекраснейших поэм, Ужаснее ужаснейших кошмаров, Ты, наша жизнь, кончаешься ничем — Неужто впрямь мы суетились даром?.. Умела не поддаться я врагу И за друзей сражалась, как умела, Но что я сделать Пустоте могу? — Одно лишь: до конца держаться смело. 1977 ЛИВЕНЬ Бывает так, что ждешь стихи годами — Их торопить поэту не дано… Но хлынут вдруг, как ливень долгожданный, Когда вокруг от засухи черно. Стихи придут, как щедрый ливень лета, Вновь оживут цветы и деревца. Но снова засуха, вновь страх поэта, Что никогда не будет ей конца… 1977
ТОГДА… Это было сто лет назад, Точнее — в послевоенное лето. Только-только из старых солдат Превращались мы в молодые поэты. Все были дружбе верны фронтовой, И потому богаты. (Пусть нету крыши над головой, Пусть нету еще зарплаты.) — Где будешь спать? — А зачем вокзал? — Ну, значит, и я с тобою. — Еще у друга полны глаза Горячим туманом боя. И все мы были войной пьяны, Всем гадок был дух наживы, Все были молоды, Все равны, И все потому счастливы… 1977 "Поэт забронзовел — смешно!.." Поэт забронзовел — Смешно! Товарищ по окопам — Странно! Не каждому, видать, дано Пройти сквозь испытанье саном. Надменен глаз его прищур, Во всем сановняя усталость… То усмехаюсь, То грущу — Что с ним, Отличным парнем, Сталось? Поэт забронзовел — Тоска!— По лестнице чинов шагая. И все слабей его рука, Теряет золото строка — За бронзу Плата дорогая… 1977 «СВЕРХЧЕЛОВЕКИ» «Сверхчеловеки»! Их немало Меж нами, серыми людьми. И человечество устало От суперменов, черт возьми!.. — От тех, кому ничто другие… И мне поднадоели «те», И мне знакома ностальгия По уходящей Доброте. И позабыть ли, как когда-то, Без гордых поз и громких слов, Вошли обычные солдаты В легенды, в песни, в даль веков? И суперменов клан надменный Во всей красе раскрылся мне: Когда иные супермены Хвост поджимали на войне… 1977 ДЯДЯ ВАСЯ Сначала он чинился для порядку — Так издавна водилось на Руси, Потом сдавался: — Разве что с устатку, Ну, ладно уж, хозяйка, поднеси! Со смаком пил, брал не спеша закуску, Хитро смотрел из-под нависших век — Краснодеревщик дядя Вася, русский Потомственный рабочий человек. Я слушала его развесив уши. Какая бы ни мучила тоска, Всегда надежно врачевала душу Расейская сердечность старика. У человечества свои законы — Уже берут нас роботы в тиски. Но далеко машине электронной До теплой человеческой руки! И будет в царстве автоматов сладко — Как некогда на дедовской Руси — Вдруг услыхать: — Вот разве что с устатку, Ну, ладно уж, хозяйка, поднеси! |
