Развивающиеся страны выступали в качестве одной из основных движущих сил глобального роста по крайней мере с начала 1990–х годов: на их долю приходилось более двух третей роста общемирового ВВП2. Но именно развивающиеся страны особенно сильно пострадали от кризиса. За исключением, что очень впечатляет, Китая, у большинства из них не было ресурсов для участия в масштабных акциях спасения или для разработки огромных пакетов стимулов. Мировое сообщество понимало, что в тяжелом положении оказался весь мир: Америка потащила за собой остальные страны, но теперь уже слабости остального мира могут помешать Америке осуществить свое восстановление.

Даже в условиях глобализации выработка политики каждой страны происходит на ее национальном уровне. Каждое государство взвешивает выгоды и затраты своих действий, не учитывая при этом того, какими будут их последствия для остального мира. В случае стимулирующих расходов к числу выгод относятся повышение числа рабочих мест или увеличение ВВП, а к затратам — рост задолженности и дефицита. Малые страны большую часть дополнительных доходов (полученных, например, благодаря реализации некоторых государственных программ) тратят за пределами своих границ, импортируя необходимые им товары. Серьезные внешние эффекты могут оказывать заметное влияние даже на крупные страны3. Другими словами, «глобальный мультипликатор», коэффициент, показывающий, насколько повышается объем мировой экономики в расчете на каждый потраченный доллар, гораздо больше «национального мультипликатора». Поскольку глобальные выгоды перевешивают выгоды, получаемые на национальном уровне, если бы страны не координировали свои ответные действия, связанные с кризисом, масштабы стимулов, к которым прибегает каждое государство, а следовательно, и глобальных стимулов были бы слишком маленькими. У небольших стран вроде Ирландии особенно мало стимулов тратить деньги на стимулирующий пакет. Вместо этого они предпочитают выступать в качестве «зайцев», то есть полагаются на эффективность тех стимулов, к которым прибегают другие страны4.

Еще хуже то, что у каждой страны есть мотивация заниматься разработкой собственных стимулов, чтобы с их помощью получить максимальные выгоды лишь для себя. Поэтому страны стараются прибегать к таким расходам, при которых «утечка» за рубеж незначительна, и тратят средства на покупку своих, произведенных внутри страны товаров и услуг. Результатами такого подхода являются не только меньшие, чем нужно, глобальные стимулы, но и более низкая их эффективность: то есть отдача на каждый вложенный доллар при таком подходе окажется более низкой, из‑за чего восстановление будет происходить не настолько быстро, как это могло бы быть при более скоординированном глобальном стимулировании.

Кроме того, многие страны в целях поощрения спроса на своей территории прибегнут к протекционистским мерам. Соединенные Штаты, например, ввели в свой закон о стимулах положение «Покупай американское», которое предусматривает расходование средств на товары, произведенные в Соединенных Штатах, но затем делает маленькое уточнение по поводу соблюдения целесообразности этих действий, тем самым заявляя, что это положение не будет применяться в тех случаях, когда существуют международные соглашения, не допускающие такой дискриминации. Но такие соглашения о государственных закупках Америка в основном заключила с развитыми странами. Это, в сущности, означает, что деньги, выделенные в качестве мер стимулирования, могут быть использованы для покупки товаров из богатых стран, но не из бедных, которые оказались невинными жертвами этого «сотворенного в Америке» кризиса5.

Одна из причин, по которым политика «разорения соседа» не работает, очевидна: она всегда вызывает ответную реакцию, и это уже происходит. Например, в некоторых канадских городах появился призыв «Не покупайте американское». Другие виды указанной политики вызывают волну подражания, в результате чего сегодня Америка — не единственное государство, прибегающее к описанному протекционизму. Через нескольких месяцев после встречи руководителей Большой двадцатки лидеры этих стран взяли на себя обязательство не прибегать к протекционизму, а семнадцать из них пошли еще дальше и реализовали свои заявления в том или ином виде6. В современном мире положения о протекционизме являются контрпродуктивными и по другой причине: трудно отыскать продукт, который действительно полностью сделан в Америке, и еще труднее это доказать. Из‑за этого многие американские фирмы не могут участвовать в конкурсах на выполнение проектов, если они не могут подтвердить, что их сталь и другие продукты полностью произведены в Америке, что ведет к уменьшению числа претендентов на получение госзаказа, а при снижении уровня конкуренции затраты, как известно, увеличиваются.

Разработка планов стимулирования — не единственная область, в которой глобальные ответные меры оказались неадекватными. Я уже упоминал выше, что у большинства развивающихся стран нет ресурсов для финансирования своих собственных стимулирующих мер. Большая двадцатка на встрече в Лондоне в феврале 2009 года выделила дополнительные средства Международному валютному фонду, институту, который традиционно отвечает за оказание помощи странам, оказавшимся в критической ситуации. G-20 отыскала еще несколько способов, расширяющих возможности МВФ но предоставлению средств нуждающимся странам, например, через продажу золота и новую эмиссию специальных прав заимствования (SDRs), особого вида глобальных денег, о которых более подробно рассказывается далее в этой главе. По итогам этих решений появился впечатляющий заголовок — «Около 1 триллиона долларов».

К сожалению, с этими инициативами, с какими бы благими намерениями они ни появились на свет, возникли проблемы. Во–первых, из тех денег, которые переданы МВФ, вероятно, лишь очень небольшая часть будет выделена именно беднейшим странам. Действительно, одним из факторов, побудивших правительства стран Западной Европы предоставить указанные средства, была надежда на то, что МВФ поможет Восточной Европе, которая столкнулась с огромными проблемами. Западная Европа не смогла договориться о том, какой способ помощи ее соседям является наилучшим, и потому переложила ответственность на МВФ. Во–вторых, многие бедные страны лишь недавно расплатились по своей предыдущей огромной задолженности, давившей на их экономики, и поэтому считалось, что они не захотят снова взваливать на себя такое бремя. Богатым странам следовало бы предоставить деньги в виде грантов, то есть средств, которые не надо возвращать, а не в виде краткосрочных займов МВФ. Некоторые страны, вроде Германии, сделали определенные шаги в этом направлении и выделили часть своих стимулирующих пакетов на оказание помощи бедным странам. Но это было скорее исключением, чем правилом.

Да и выбор МВФ как института для распределения денег сам по себе был сомнительным. Мало того что МВФ сделал очень мало для предотвращения кризиса, этот фонд к тому же активно поддерживал политику дерегулирования, в том числе выступал за либерализацию на рынках финансов и капитала, что способствовало созданию кризиса и его быстрому распространению по всему миру7. Кроме того, эти и другие политические действия, осуществляемые МВФ, как и весь стиль работы этого фонда, воспринимались как зло и многими бедными странами, нуждавшимися и средствах, а также странами Азии и Ближнего Востока, имевшими значительные пулы ликвидных средств, которые они могли использовать для оказания помощи беднейшим странам, нуждающимся в деньгах. Руководитель центрального банка одной из развивающихся стран поделился со мной своим мнением по этому вопросу, которое не должно вызывать удивления: страна должна обращаться к МВФ только в том случае, если она находится на смертном одре.

Поскольку я непосредственно знаком с работой МВФ, то понимаю, почему некоторые страны так сильно не хотели обращаться к МВФ за деньгами. В прошлом МВФ предоставлял деньги, но оговаривал это жесткими условиями, выполнение которых приводило к тому, что положение дел в странах, обратившихся за такой помощью, фактически становилось еще более тяжелым8. Эти условия разрабатывались больше для того, чтобы помочь западным кредиторам возвратить более значительную часть своих денег, чем та, которую они получили бы назад без этих условий, а не для того, чтобы помочь пострадавшей стране сохранить свою экономическую мощь. Жесткие условия, часто накладываемые МВФ, вызывали массовые беспорядки по всему миру. Наиболее известным таким случаем являются события в Индонезии, произошедшие во время восточноазиатского кризиса.