Расчистка последствий этого кризиса и предотвращение следующих кризисов — это в такой же степени политический вопрос, как и экономический. Если мы всей страной не осуществим перечисленных реформ, то рискуем оказаться в состоянии политического паралича, что вполне возможно, учитывая несогласованность интересов отдельных групп с интересами общества в целом. А если нам все‑таки удастся избежать политического паралича, это может быть достигнуто за счет нашего будущего — заимствований, осуществленных за счет будущих доходов для финансирования нынешних спасательных операций. Впрочем, мы, возможно, предпочтем вариант проведения минимальных реформ в настоящее время и отложим решение более серьезных проблем на более поздний срок.

Сегодняшний вызов формулируется так: создание нового капитализма. Мы уже пережили ошибки старого. Но для создания этого нового капитализма требуется доверие, в том числе и доверие к Уолл–стрит со стороны остального общества. Наши финансовые рынки нас подвели, но без них мы не можем функционировать. Наше правительство не справилось со своими обязанностями, но мы не можем без него обойтись. В основе вопросов дерегулирования, которыми занимались Рейган и Буш, лежало недоверие к власти; попытка Буша и Обамы вытащить нас из пропасти, в которую мы попали в результате дерегулирования, основывалась на страхе. По мере того как заработная плата снижалась и росла безработица, размеры бонусов банковских руководителей резко увеличивались, а неравенство в стране становилось все более наглядным. Одновременно происходило увеличение корпоративного благосостояния и расширение сети безопасности, предназначенное для финансовой защиты корпораций, сопровождаемое ослаблением защищенности обычных граждан, что порождало их горечь и гнев. Но атмосфера горечи и гнева, страха и недоверия вряд ли подходит для того, чтобы приступить к решению трудной и требующей времени задачи реконструкции. Однако у нас нет другого выбора: если мы хотим вернуться на путь устойчивого процветания, нам необходим новый набор социальных контрактов, основанных на доверии между всеми представителями нашего общества, между гражданами и правительством, между нынешним поколением и будущим.

По мере того как экономический кризис быстро распространился из США на остальной мир, становилось все более понятно, что для восстановления нормального положения дел нужны скоординированные в глобальном масштабе действия и соответствующий план их выполнения, хотя каждая страна в первую очередь будет заботиться о собственном благополучии. Международные институты, отвечавшие за поддержание стабильности мировой экономической системы, не смогли предотвратить возникновение кризиса. После этого они еще раз проявили свою беспомощность, так как не смогли разработать необходимый скоординированный ответ. Экономическая глобализация сделала мир более взаимозависимым, в результате чего усилилась потребность в совместных действиях и согласованной работе. Но до сих пор эффективных средств для достижения этой цели предложено не было.

Связанные с глобализацией проблемы проявились в форме искаженных размеров экономических стимулов, ошибок при проведении денежно- кредитной политики, при разработке акций спасения и предоставлении гарантий, при определении размеров помощи, которая предоставляется раз вивающимся странам, а также выразились в форме усиления протекционизма. Эти проблемы будут и впредь проявлять себя в ходе преодоления тех трудностей, с которыми сталкивается мир при создании глобальной системы регулирования.

Для нынешнего кризиса характерно наличие как рисков, так и возможностей. Один из рисков заключается в том, что, если не будут приняты никакие меры, чтобы лучше управлять глобальной финансовой и глобальной экономической системами, то в будущем кризисов станет еще больше и они, возможно, окажутся еще более тяжелыми, чем нынешний. А поскольку страны стремятся защитить себя от необузданной и безудержной глобализации, они будут принимать меры для уменьшения своей открытости. Создаваемая из‑за этого фрагментация мировых финансовых рынков может ослабить преимущества, которые можно получить благодаря глобальной интеграции. Для многих стран нынешний способ управления процессами глобализации, особенно на финансовых рынках, принес огромные риски и лишь ограниченное вознаграждение.

Второй риск, связанный с первым, касается продолжающейся битвы идей об эффективности рынков, в которую втянулись профессионалы экономической сферы (более подробно эти идеи рассматриваются в следующей главе). Во многих частях мира эта битва является не просто чисто научной дискуссией: ведутся активные дебаты о том, какая экономическая система будет работать лучше в конкретных условиях. Конечно, капитализм в американском стиле продемонстрировал, что он может столкнуться с огромными проблемами, но Америка может позволить себе выделить сотни миллиардов долларов, чтобы исправить ситуацию. Бедные страны не обладают такой возможностью. Поэтому все произошедшее будет влиять на характер этих дебатов еще на протяжении долгих лет.

Соединенные Штаты будут по–прежнему оставаться крупнейшей экономикой мира, но мир теперь по–другому воспринимает Америку, к тому же следует учитывать усиливающееся влияние Китая. Даже до наступления кризиса доллар уже не рассматривался как валюта, подходящая для сбережений, поскольку его курс не отличался стабильностью и стоимость доллара снижалась. Теперь же растущий объем долга США, увеличение их бюджетного дефицита и неустанно работающий с подачи ФРС денежный печатный станок в еще большей степени подрывают доверие к американской валюте. Это не только окажет отрицательное воздействие на американскую экономику в долгосрочной перспективе, но и уже породило требования об установлении нового глобального финансового порядка. Если бы удалось создать новую глобальную резервную систему и, если рассматривать этот процесс более широко, задать новые рамки для управления глобальной экономической системой, это стало бы одним из немногих светлых лучи ков, пробивающихся через темную тучу, которая в противном случае так и останется беспросветной.

С самого начала кризиса промышленно развитые страны признавали, что они не могут решить возникшую проблему в одиночку. Большая восьмерка, G-8, группа передовых промышленно развитых стран, которые ежегодно встречаются для решения общемировых проблем, всегда меня удивляла. Эти так называемые лидеры мира считали, что они смогут решить такие крупномасштабные проблемы, как глобальное потепление и глобальные диспропорции, не приглашая к участию в активном обсуждении этих вопросов руководителей других стран, на долю которых приходятся почти половина мирового ВВП и 80% населения земного шара. На встречу Большой восьмерки, проводившуюся в 2007 году в Германии, пригласили лидеров других стран. Точнее говоря, на ланч, который состоялся после выхода коммюнике с кратким изложением мнений руководителей ведущих промышленно развитых стран. Сложилось впечатление, что мнения других стран были выслушаны задним числом, из вежливости, но их точки зрения никак не учитывались при принятии любых важных решений. Но когда разразился нынешний экономический кризис, стало ясно, что старый клуб не сможет справиться с ним в одиночку. При проведении встречи Большой двадцатки (G-20) в Вашингтоне в ноябре 2008 года, на которую были приглашены руководители стран с развивающимися экономиками, таких как Китай, Индия и Бразилия, стало очевидно, что старые институты умирают1. Возможно, на протяжении ближайших лет мы так и не сможем понять, как будет выглядеть новая система глобального экономического управления. Но, как особенно подчеркнул премьер–министр Великобритании Гордон Браун, выступавший от имени принимающей стороны во время второй встречи G-20, проводившейся в Лондоне в апреле 2009 года, уже стало ясно, что странам с новыми развивающимися рынками теперь обязательно будет предоставляться место за столом, за которым принимаются все важные глобальные экономические решения. Это само по себе уже является одним из серьезных изменений.