Банки оказались в затруднительном положении, поскольку слишком большое количество операций стало выводиться за рамки установленной отчетности в попытке ввести в заблуждение инвесторов и регулирующие органы. Затем финансовые мудрецы пришли на помощь администрации, чтобы применить накопленный в этой области опыт, возможно, в попытке обмануть налогоплательщиков и избирателей30.

Спустя девять месяцев с начала президентства Обамы пока не ясно, принесет ли плоды та игра, в которую он втянулся. За это время экономика, возможно, и была отключена от системы жизнеобеспечения, но от края пропасти она отошла. Лучшее, что можно сказать о нынешней экономике, это то, что к осени 2009 года ее свободное падение, кажется, подошло к концу, хотя конца спада еще не было видно. Но прекращение свободного падения — это не то же самое, что возвращение к нормальной жизни.

К осени 2009 года экономика демонстрировала несколько месяцев активного роста, чему способствовало пополнение очень истощенных к этому времени запасов31. Но даже этот рост лишь в незначительной степени закрыл разрыв между фактическим и потенциальным объемом производства в стране. Он вовсе не означал, что глобальная или американская экономика восстановится в ближайшее время. Более того, большинство аналитиков, занимающихся прогнозами, отметили замедление роста в конце 2009 и в 2010 году и считают, что в 2011 году страна столкнется с новыми проблемами.

Возобновление экономического роста означало, что в техническом смысле рецессия закончилась. Экономисты понимают под рецессией наличие отрицательных темпов роста в течение двух и более кварталов, и поэтому, когда рост оказывается положительным, независимо от того, насколько незначительными являются его темпы, они заявляют о конце рецессии. Но в понимании простых людей экономика все еще находится в состоянии рецессии, если уровень безработицы остается достаточно высоким и тем более если он растет. С точки зрения производителей, экономика пребывает в рецессии до тех пор, пока у них есть избыточные производственные мощности, поскольку это означает, что экономика работает не в полную силу. И пока имеются избыточные мощности, никаких инвестиций не будет.

Когда эта книга готовилась к печати, перспективы возвращения экономики к производству на уровне его потенциальных возможностей даже в перспективе одного–двух лет не были ясны. Если исходить из фундаментальных экономических принципов и не принимать желаемое за действительное, можно предположить, что до возвращения показателя безработицы к нормальному уровню еще далеко. Поэтому движение с нижней точки в сторону нормализации и еще не привело к тому состоянию, в котором должна пребывать экономика. Более того, существует вероятность того, что ситуация будет развиваться по японскому сценарию, то есть восстановление полной занятости будет происходить в течение очень длительного времени. (Вполне вероятно, рост Америки будет более динамичным, чем это наблюдалось в Японии в период долгого застоя, и произойдет это просто потому, что численность рабочей силы Японии остается одинаковой, в то время как в Америке она растет на 1 % в год. Но мы не должны допустить, чтобы это различие ввело нас в заблуждение.) Скорее всего, на этом пути нас могут ожидать крутые повороты, вызванные возможными шоковыми явлениями в экономике: внезапным крахом еще одного финансового учреждения, возникновением проблем в сфере коммерческой недвижимости или даже просто последствиями прекращения в 2011 году действия пакета стимулирующих мер. Как я объясню позже, чтобы довести уровень безработицы до нормального уровня, требуется устойчивый рост, превышающий 3%, но ничего подобного на горизонте пока не просматривается.

Вполне естественно, что и администрация, и те, кому выгоден рост стоимости ценных бумаг, стараются распространять чувство оптимизма. Восстановление доверия приведет, надо надеяться, к стимулированию потребления и росту инвестиций и, может быть, даже к восстановлению цен на недвижимость. Если это произойдет, Великая рецессия 2008 года быстро уйдет в историю и станет чем‑то вроде плохого сна, воспоминания о котором будут быстро ослабевать.

Восстановление котировок акций, их подъем со «дна», до которого они опустились, часто воспринимается как барометр, показывающий степень восстановления экономического здоровья в целом. К сожалению, рост цен на фондовом рынке не обязательно означает, что все на самом деле хорошо. Цены на этом рынке могут расти потому, что ФРС наводняет мир ликвидностью, а процентные ставки остаются низкими, из‑за чего акции выглядят гораздо привлекательнее облигаций. Можно надеяться, что обеспечиваемый ФРС поток ликвидности в конечном счете приведет к увеличению кредитования бизнеса, но результат этих действий может быть и другим: рост цен отдельных активов, или раздувание пузыря на фондовом рынке. Рост цен на фондовом рынке может свидетельствовать об успехе политики сокращения корпоративных расходов, достигнутого за счет снижения числа работников и заработной платы. Если это так, то мы вскоре можем столкнуться с новой проблемой. Если доходы работников остаются низкими, низким будет и потребление, на долю которого приходится 70% ВВП.

Как я уже отмечал ранее, наблюдаемый в настоящее время спад по своей природе сложное явление: финансовый кризис наложился на экономический, и к тому же оба они влияют друг на друга. Недавние рецессии были незначительными и вызывали лишь временные отклонения от обычного состояния дел. Большинство из них, казалось, происходило из‑за того, что ФРС слишком сильно нажимала на педаль тормоза. Иногда такое впечатление создавалось только из‑за того, что до этого правительство слишком резко давило на педаль газа32.

Восстановление в тех случаях было легким: ФРС признавала свою ошибку, снимала ногу с тормоза и переносила ее на педаль газа, после чего рост возобновлялся. Другие рецессии были вызваны накоплением чрезмерных запасов. Как только в этой области осуществлялись необходимые корректировки, что происходило, как правило, в течение года, рост снова возобновлялся. Великая депрессия в этом отношении была другой — рухнула финансовая система. Опыт, полученный в ходе других рецессий, связанных с финансовыми кризисами, показал, что при таких обстоятельствах восстановление проходит гораздо труднее и занимает куда больше времени.

Мы должны радоваться, что банки, которые в какой‑то момент оказались на грани банкротства, теперь, возможно, находятся не так близко к краю пропасти. Но, несмотря на появление некоторых признаков восстановления финансовых рынков и улучшение балансовых отчетов банков, на горизонте остается еще много грозовых облаков. В частности, на финансовых рынках возможны проблемы, связанные с коллапсом в сфере коммерческой недвижимости, сохраняющимися трудностями в секторе жилой недвижимости и с долгами по кредитным картам. Постоянно высокий уровень безработицы порождает новые проблемы, связанные с ипотечными и карточными кредитами. Новые правила, позволяющие банкам учитывать в своих отчетах по номинальной стоимости заложенное имущество, которое на самом деле стоит дешевле, не позволяет объективно судить о здоровье банковской системы. Выплаты по плохим кредитам могут быть перенесены на более поздний срок, что лишь откладывает час расплаты. Значительная часть кредитов на коммерческую недвижимость была секьюритизирована, и в ближайшие несколько лет выплаты по ним должны быть перенесены на более долгий срок. Создаются условия для еще одной волны банкротств и обращений взыскания на заложенную недвижимость. И рынок коммерческой, и рынок жилой недвижимости искусственно поддерживались при помощи обычных мер, предпринятых ФРС, снизившей долгосрочные процентные ставки. Что произойдет, когда Федеральная резервная система откажется от применения чрезвычайных мер на финансовых рынках? И что случится, если ФРС не станет от них отказываться, как обещала, из‑за рисков, связанных с прекращением такой поддержки?