Выбор, который сделало наше правительство, отнюдь не самый худший, но он далек и от лучших вариантов. События, произошедшие после выхода в свет первого издания этой книги, не развеяли те мои опасения, о которых я говорил еще во время подготовки пакета спасательных мер. Наоборот, точно так же, как этот кризис предоставил достаточно доказательств того, что реформы 1990–х годов и первых лет этого столетия в области регулирования, проведенные с учетом дружеского отношения к банкам, были ошибочными, так и нынешнее неустойчивое восстановление позволяет предположить, что акции по спасению дружеских банков тоже были ошибочными или по крайней мере далекими от идеального варианта их проведения. Все последствия выбранных решений не будут известны еще много лет, но события, которые уже произошли после первой публикации этой книги, подтвердили и приведенные в этой книге выводы, и обоснованность критических высказываний в адрес акций спасения банков и программы восстановления.

Как я подчеркиваю в главе 7, пока мир занимается теми задачами, которые поставил перед ним глобальный кризис, никуда не делись и более долгосрочные проблемы (старение населения, несовершенные системы здравоохранения и государственного образования, стремительное сворачивание обрабатывающей промышленности, глобальное потепление, чрезмерная зависимость от нефти). В то же время ресурсов, необходимых для решения этих проблем, стало заметно меньше. Хотя какие‑то продуманные действия, связанные с глобальным потеплением, дали бы дополнительный импульс экономическому восстановлению, в Копенгагене в декабре 2009 года не удалось достичь соглашения, проект которого предусматривал, что корпорации будут платить соответствующую цену за осуществляемые ими выбросы углекислого газа. В результате ситуация стала еще более неопределенной. Хотя многие специалисты считают, что в конце концом компаниям придется платить за свои выбросы, пока остается неясным, когда и как будут осуществляться эти платежи. Реакцией на наличие не определенности, как правило, является решение отложить инвестиции до прояснения ситуации.

Для тех людей в Соединенных Штатах (и в других странах), кто выступает против совершения каких‑либо действий, направленных на борьбу в глобальным потеплением, продолжающаяся рецессия выступает оправданием их пассивности. Но стратегия вида «как‑нибудь прорвемся» приводит к ожидаемому плачевному результату — анемичному восстановлению, откладывающему в долгий ящик решение долгосрочных проблем. Многие из этих проблем, в частности глобальное потепление, распространяются на весь мир. И если Соединенные Штаты не смогут хорошо выполнить свою часть работ входе решения этих задач, им будет трудно выступать лидером и играть ведущую роль при разработке глобальных подходов. С другой сто роны, это означает, что указанные вопросы вряд ли вообще будут решены. Мы можем делать вид, что глобальное потепление через какое‑то время прекратится само собой или что технологии каким‑то образом выведут нас из того тупика, в который мы сами себя загнали. Но такая политика формирования надежд и откладывания конкретных решений не позволит решить ни проблему глобального потепления, ни задачу экономического подъема.

Высказанные мной более года назад опасения в том, что направленные на спасение банков стратегии Буша и Обамы не приведут ни к быстрому возрождению кредитования, ни к динамичному восстановлению экономики, в основном оправдались. Стратегия рекапитализации за счет прибыли, полученной от высоких процентных ставок по кредитам, которые финансируются за счет доступа банков к дисконтному окну ФРС, не только не привела к быстрому восстановлению, но и, возможно, даже продлила период слабости в экономике. Те, кто никогда не думал, что в экономике могут возникнуть серьезные проблемы, возможно, были убеждены в том, что такой доступ является тем лекарством, которым можно будет воспользоваться при необходимости, и что это средство может сработать. Но другие были не столь доверчивы.

Существует ощущение, что рузвельтовский подход, ориентация на «Новый курс», на переосмысление капитализма, на заключение нового социального контракта в основном утратили свою актуальность. Мы уже точно не вернемся к прежнему положению вещей, существовавшему до кризиса, но мы и не провели тех реформ, которые нужны, чтобы не допустить повторения кризиса. Учитывая то давление, которому подвергается Конгресс со стороны финансовых лоббистов, нам, возможно, следует согласиться с мнением о том, что Конгресс принял хороший закон и что на большее в нынешних условиях рассчитывать не стоит. Но в итоге мы получили совсем не то, что нужно. Главное ведь в том, защищена ли наша экономика от еще одного кризиса, защищены ли наши граждане от повторных злоупотреблений и можем ли мы быть уверены в том, что финансовый сектор будет выполнять социальные функции, ради чего он и получил столь щедрое вознаграждение.

Затраты, которые понесут Соединенные Штаты из‑за провалов в этих областях, будут огромными: страна не только рискует столкнуться с еще одним масштабным кризисом в течение ближайших пятнадцати лет, она не только останется перед лицом широкого круга проблем, которые едва затронуты, но и пойдет по пути расширения водораздела между интересами Уолл–стрит и Мэйп стрит, а при разрастании этой пропасти чувство локтя и уверенность в возможности решения общих проблем становятся еще слабее.

К тому же наша страна потеряла право оставаться моральным и интеллектуальным мировым лидером. Вновь формирующийся мировой балнс сил означает, что Соединенные Штаты не смогут диктовать, какими должны быть условия нового мирового порядка. Если страна хочет оставаться лидером, она должна являть собой пример в области морали и обладать мощными аргументами для своих притязаний. Сегодня речь идет о том, как, впрочем, это было и в момент выхода в свет первого издания этой книги, смогут ли Соединенные Штаты предложить такой вариант лидера ства?67 Или чувство партийной принадлежности и междоусобные войны между Уолл–стрит и остальной частью страны помешают этому?

Если наша страна не может решить свои проблемы таким образом, чтобы остальной мир считал, что мы действуем справедливо, если она при всем своем богатстве не может даже обеспечить медицинское обслуживание для всех своих граждан, если она при всем своем богатстве не может дать качественное образование всей своей молодежи, если она при всем своем богатстве не может позволить себе тратить необходимые средства на создание современной инфраструктуры, энергетики и транспортных систем, чего требует глобальное потепление, то как она может давать другим советы о том, как они должны решать свои проблемы?

Первое десятилетие двадцать первого века уже считается потерянным, периодом. У большинства американцев доход в конце этого десятилетия оказался меньше, чем был в его начале. Европа начала этот отрезок времени с проведения нового смелого эксперимента — введения евро, эксперимента, в ходе которого сейчас, может быть, возникли сбои. По обе стороны Атлантики оптимизм, царивший в начале этого десятилетия, к его концу вновь сменился мрачными ожиданиями. Когда недели спада, ставшего, образно говоря, Новым недомоганием, растягиваются на месяцы, а месяцы — на годы, свою тень на сцену происходящего бросает вновь вышедшая на нее безысходность.

В первом издании этой книги я писал, что вариант «как‑нибудь прорвемся» не сработает и что еще не поздно выбрать альтернативный курс. Сегодня в некоторых областях, вроде реформы системы регулирования, дела обстоят несколько лучше, чем я опасался, но хуже, чем я надеялся, в других, вроде разработки нового видения, мои опасения оправдались в полной мере. Пока еще у нас есть шанс все изменить. Но окно возможностей может очень скоро захлопнуться.

Крутое пике: Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса = Freefall: America, Free Markets, and the Sinking of the World Economy : пер. с англ. / Дж. Стиглиц ; пер. В. Лопатка. - М. : Эксмо, 2011. - 512 с.