— А на кой черт он вам сдался? — в голосе Хирурга слышалось искреннее недоумение. — Он вам кто, сват, брат?..
— Неважно! — отрубил Верховцев и с «железной» логикой добавил: — Раз спрашиваю, значит так нужно!
— Он похитил деньги с чужого расчетного счета, — угрюмо пробурчал тот. — Крупную сумму.
— Ай-ай-яй, ну надо же! Послушаешь, так в вашей корпорации сплошные катаклизмы — один урвал ваши денежки, второй тоже захапал, — деланно сокрушался Верховцев. — Это ж просто беспредел, обижают гангстеры пай-мальчиков почем зря… Значит, счет этот вашего хозяина?
Хирург, оттягивая ответ, стал было вымучивать надсадный кашель, но Олег, приставив дуло пистолета к здоровому уху, тут же прервал заминку.
— Да, счет фирмы «Латкокимпэкс» — фактически Юлия Викентьевича.
— Теперь закончим с Каретниковым. Он что, устроился к Серебрянскому? Чем он занимается в Голландии?
— Он там представитель Юлия Викентьевича на совместном предприятии. Всех деталей я не знаю. Он занимается… в общем, поставки леса и все такое…
— Понятно, — произнес Верховцев. Некоторые свои вопросы он задавал так, для проформы, и ответы на них ему были более-менее известны. По ответам же Хирурга на эти контрольные тесты он мог судить, насколько тот искренен во всем остальном.
— Взрывное устройство в моих дверях, ваша работа? Кто приказал его установить?
— Вы… вы куда-то пропали… исчезли, хозяин приказал срочно выяснить… любым способом. Решили, что так вы объявитесь быстрей.
— Хирург, не пой мне Лазаря, — оборвал его Верховцев. — Скажи прямо, убрать меня хотели.
— Не-не-не… такого приказа не было, — пытаясь его разубедить, зачастил толстяк. — Только попугать, ну, и засечь, когда явитесь.
«Ничего себе попугать!» — подумал Олег, вспоминая разбитую ногу и синяк на полтела у Джексона.
— Ладно, Оскар Адольфович, будем считать нашу пресс-конференцию законченной, — объявил детектив, убирая диктофон во внутренний карман куртки. — Остальное доскажешь в другом месте компетентным органам. Ухо как, машину вести не помешает?
— Наверно смогу, — хмуро обронил тот.
— Тогда заводи свой «Бенц» и поехали.
— Куда? — заметно вздрогнул Хирург.
— Туда, где зарыт труп Таланова, — пояснил Верховцев. — Отроешь труп и поедешь сдаваться. В моем почетном сопровождении. Будешь вести себя хорошо — добровольной явкой с повинной для тебя, гнида, на сегодня все и кончится, ну, а будешь капризничать — обещаю тебе неприятный чейндж — поменяешься местами с Талановым, ему — достойные похороны, тебе — его безымянная могилка.
Оскар Адольфович тяжело вздохнул и завел машину, когда тебе в затылок немигающим оком смотрит смерть, особо не порассуждаешь, надо делать, что говорят.
«Мерседес» мчался по ночному пустынному шоссе в сторону Саулкрасты. Накрапывал мелкий дождик, но видимость на дороге, в целом, была неплохой. Некоторое время они ехали молча, Хирург заговорил первым:
— Слушай, Верховцев, такая темень… Я не уверен, что вспомню и отыщу сейчас то место.
— А ты постарайся, напряги извилины, — назидательно посоветовал детектив. — Помнишь девиз пионеров: «Кто ищет, тот всегда найдет!». Надо только захотеть, а не захочешь — тебе хуже. Вон, вашего Трумма экстрасенс не выходя из дома вычислил, ведь так? Газеты об этом трубили…
— Было такое, — сдержанно подтвердил Хирург, знавший об этом не понаслышке. Он сам был прямым участником этого необъяснимого, почти невероятного события и ему, человеку образованному, бывшему медику, эта история до сих пор не давала покоя.
— Ну вот видишь! А ты: «не уверен»… «не вспомню»… Сам же, небось, покойничка припрятывал? Несерьезный базар, Оскар Адольфович! Я, кстати, фонарик с собой прихватил, так что, дорогой, все у нас будет о'кей! И еще, Хирург, вопросик, как говорится, без протокола, — Верховцев чуть придвинулся и внятно зашептал ему на ухо: — Скажи честно: покойничек-то по ночам не является? Или для тебя мокрые дела не в диковинку?
Хирург ничего не ответил, только включил дворники, чтобы очистить переднее стекло.
— Не хочешь отвечать — за язык не тяну, — покладисто промолвил Олег. — Тогда скажи мне другое: ты ведь, я справки навел, и взаправду хирург-профессионал и по отзывам, к тому же, был очень неплохим специалистом, черт тебя дери! Как же так сталось, — что ты скальпель на гранатомет поменял?
— Почему на гранатомет? — удивился тот.
— Ну, это я так, образно…
— Как будто ты не знаешь… Жизнь заставит и на ступе летать будешь. Кто всегда были врачи, учителя и в этом роде — нищая интеллигенция! Вся жизнь сводилась к одному — свести концы с концами, тут уж не до высоких материй.
— Зато спишь спокойно. Там ведь, если и рискуешь чем, то только репутацией, а на твоем новом поприще ставка покруче — на кону свобода. Не страшно загреметь к другому «хозяину» — ты ведь вроде не из блатных, а потому в зоне жизнь медом не покажется.
Хирург смолчал. Он все беспокойней ерзал на сиденье, то и дело вертя головой влево-вправо, словно пытался что-то высмотреть в непроглядной стене темного леса, нависавшего по обе стороны дороги.
— Послушай, детектив, я тебе тоже чейндж хочу предложить, очень выгодный! Давай так: ты мне эту пленку — я тебе «Мерседес»! Документы сделаем, дарственную, все как полагается. Подумай, а?! Ты ведь сейчас за бортом, перебиваешься, и такую тачку тебе никогда не взять. Считай новье, тридцать тысяч не набегала.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих, — усмехнулся Верховцев. — Так что ли, древняя мудрость гласит? По-моему так… Ты, Оскар Адольфович, очень и очень не глупый человек, но предлагаешь странные вещи. Оно понятно, и в черепке ты своем прокрутил, что жизнь и свобода стоят много дороже любой машины. Несопоставимо дороже! Отчего ж ты решил, что другие ценят свою жизнь меньше, чем колеса, будь они хоть золотые? Сейчас я скажу «по рукам» и укачу на твоей тачке… Ну, ночь моя, а завтра что? Да с завтрашнего дня ни одна страховая шарага за мою жизнь и паршивого сантима не поставит, и ты это прекрасно знаешь. Нет, Хирург, так не пойдет, а стало быть, чейндж у нас не состоится.
— Ну, почему же, два умных человека всегда могут договориться, — заискивающе лебезил Хирург. — Вы можете выдвинуть свои дополнительные условия, обговорим гарантии сделки…
— Пустой разговор! — оборвал его Верховцев. — Мы не в равных условиях; я за свои слова отвечаю, ты — нет. Ты хоть и богат, но подневолен. Над тобой есть хозяин, как он порешит, так и будет, а значит, все твои гарантии для меня не гарантии. Скоро приедем?
Хирург, казалось, пропустил вопрос мимо ушей. Он продолжал вертеть головой по сторонам, несколько раз взглянул на висящее перед ним овальное зеркальце и каким-то неузнаваемым, севшим голосом произнес:
— Детектив, у меня неприятное известие — за нами едет машина, это наши люди. Видишь, не послушал, а ведь мы могли бы договориться. Жаль…
Верховцев коротко обернулся — действительно на небольшом отдалении их преследовала какая-то легковушка. Судя по огням, их разделяло не более сорока метров.
«Дорога блокирована, они поджидали где-то на обочине, — молнией мелькнуло у него. — Мои намерения для них не загадка, а если так, то наверняка они поджидают меня еще и впереди, где-то на подходе к цели. Старый футбольный прием, берут с двух сторон, „в коробочку“… А вдруг Хирург блефует, желаемое выдает за реальность? Проверим…»
Для начала он приказал Хирургу выключить в салоне свет. Когда они промчались еще пару километров, Олег обернулся. Все оставалось по-прежнему — машина, следующая за ними, выдерживала тот же интервал, и казалось, сидевшие в ней менять своей тактики не собирались. В том, что это охотники «по его душу» сомневаться уже не приходилось, и он уже мысленно корил себя за то, что потратил столько времени на «интервью», вместо того, чтоб сразу начать с главного и заполучить вещественное доказательство — решающий аргумент для будущего следствия.
«А теперь следствия может и не быть, до этого просто-напросто не дойдет, — думалось детективу. — Конечно, Чухонец всех их поднял на ноги, и они пойдут ва-банк, чтобы получить меня в любом виде, живым или мертвым, без разницы. А если так, то и Хирург, и я — оба смертники, они знают, что он у меня под прицелом. Плохо! Все очень плохо! Надо вперед, только вперед — другого выхода нет. Надо пробовать оторваться, „Мерсик“ машина мощная — может, уйдем!..»
