— Быстро найдите надсмотрщиков, — приказал, сопровождающим меня дружинникам. — Где-то здесь должны прятаться. И тащите их сюда.

Надсмотрщиков нашли быстро. Шестерых. Они отличались от гребцов только наличием набедренной повязкой на чреслах и клоком волос на макушках выбритых голов. Кнуты для стимуляции подопечных, которые я подсознательно ожидал при них обнаружить, они, должно быть, куда-то запрятали.

— Быстро расковать невольников! — скомандовал поставленным на колени пленникам.

Один из них, с ключом на цепочке, надетой на шею, быстро закивал, вскочил и побежал к гребцам. Так, процесс запущен. Надо заняться ранеными, тем более, оставаться в здешней вонище не было никакого желания.

Поднялись на верхнюю палубу. Прищурившись от солнышка, вдохнул полной грудью, кажущийся после трюмной вони, особенно чистым морской воздух. Выдохнул. Так, где раненые? Ага, вот они. Их уже перетащили на наш корабль на кормовую надстройку и уложили вдоль борта. Примерно с дюжину. Убитых уложили у противоположного борта. Этих оказалось семеро. Раненых румийцев видно не было. Похоже, их просто без затей добили. М-да, мой косяк…. Не распорядился вовремя. Ну да, что сделано, то сделано. Быстренько провел сеанс исцеления и снова перебрался на трирему. На ее нижних палубах происходила какая-то нездоровая суета: топот ног, крики, звон цепей. Потом раздались, быстро захлебнувшиеся крики. Похоже, кого-то там удавили. И даже догадываюсь кого. Ну, видно, ребята это заслужили. Гуманнее надо быть с ближними.

Множество босых ног затопало по лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Так, освобожденные гребцы рвутся на волю. Как бы эксцессов каких не вышло: люди опьянели от свободы и крови надсмотрщиков. Надо распорядиться. Варанги, впрочем, свое дело знали, быстро окружили палубное пространство возле люка, закрылись щитами и угрожающе выставили мечи. Взбудораженные гребцы, хлынувшие было с нижних палуб, сразу поостыли, сбились в кучу, с опаской поглядывая на суровых северян. Опять надо речь толкать. И никуда ведь не денешься. Я вздохнул, раздвинул строй варангов и встал перед освобожденными невольниками.

Речь была совсем краткой. Представился, что вызвало заметное оживление среди присутствующих, видно и здесь обо мне прослышали. Кратенько обрисовал ситуацию. В том числе возможное скорое появление трех румийских трирем, разбирающихся сейчас с нашим третьим судном. А потом предложил пользоваться, владеть и распоряжаться захваченной нами триремой. Настрого запретил убивать пленных румийцев, объяснив это волей богов. Мол, пусть пока погребут на веслах, а потом высадите их на каком-нибудь островке. Не очень внятно получилось, но должно пройти — богов здесь пока еще уважали. Соответственно и их посланников. Я надеюсь. Что им делать дальше? На их усмотрение: хотят, пусть идут в вольные пираты, хотят, разбегаются кто куда. В общем, не маленькие, сообразят. За сим, откланялся, приказал рубить канаты и двигаться на помощь второму нашему судну.

Когда уже отваливали, к нам на борт перепрыгнули с десяток бывших невольников. Оказалось ребята из славов и хотят влиться в нашу команду. Разрешил. Учитывая понесенные потери, лишними не будут.

Пять минут спустя мы уже подгребали, к сцепившимся двум кораблям. Ситуация здесь в точности повторяла нашу, с поправкой на то, что сражение шло подольше. Варанги так же зажали румийцев в центре триремы, те, образовав строй, стойко отбивались. Похоже, первый порыв у наших малость остыл, дрались они, как-то без огонька. Впрочем, стоило к свободному борту триремы подойти нашему кораблю, ребята заметно оживились и усилили напор.

Полетели кошки, цепляясь крючьями в фальшборт триремы. Натянулись канаты, подтягивая корабли друг к другу. Наш экипаж изготовился к атаке на гребной палубе. Придется атаковать снизу вверх, что не есть хорошо. Румийцы стоят плотно, приготовились к обороне, а отступать им некуда. Дороговато обойдется нам эта победа. Глянул на Андрокла.

— Ты как, не сможешь еще раз повторить такой фокус?

Бледный, как смерть грек бессильно покачал головой.

Понятно. Надо будет на досуге попросить поучить меня. Вдруг получится. Полезная штука, тем более, что-то подсказывает, что шарики, сделанные мной, будут помощнее. Что ж, придется атаковать без артподготовки. Покосился на свою свиту. Хегни, Туробой и Волеслава сразу дернулись, заступая мне дорогу. Понятно, эта драка тоже не моя. Ну ладно, не очень и хотелось. Кстати, прислушавшись к себе, действительно понял, что в драку лезть нет никакого желания, в отличие от прошлого раза. Перегорел, что ли?

Суда стукнулись бортами и мои варанги полезли на трирему. Тактика наступления заключалась в следующем: ребята поздоровее становились спиной к борту вражеского судна, ставили перед собой сцепленные в замок руки, на которые с разбега прыгали их товарищи полегче. Потом здоровяки подбрасывали легковесов вверх с одновременным их прыжком вперед. Через первый ряд, стоящих у борта румийцев, они просто перелетали. Иногда даже через второй. Падали на головы опешивших от такой прыти врагов и начинали колоть их длинными ножами. Гибли, конечно, но утаскивали с собой на тот свет одного-двух румийцев. Такая тактика оказалась весьма эффективной: уже минуту спустя, пространство у ближнего борта триремы оказалось очищеннымот врагов и заполнилось нашими воинами.

Строго говоря, участь румийцев была решена, но они продолжали отчаянно сопротивляться. Правда, строй ребята потеряли, а в индивидуальном бою варанги сильнее, да и вооружение у них в данном случае солиднее. В общем, через четверть часа все было кончено. Никто не сдался. Вот так. Все же магия — великое дело. На предыдущей триреме какой-то жалкий светящийся шарик, по факту абсолютно безвредный, сломал боевой дух обороняющихся на раз. А тут…. Больше трех десятков убитых, пятьдесят раненых. Раненых румийцев опять не оказалось. Ну, может и к лучшему — меньше возни, в конце концов. Во как! Прислушался к себе. Действительно, никаких особых сожалений. Становлюсь толстокожим? Или дичаю тут потихоньку. Скорее, первое. На той земной войне, помнится, с психикой происходило тоже что-то подобное. Потом отмяк, а сейчас опять набиваю на душе мозоли. Пусть так.

Отправил людей освободить гребцов, а сам занялся ранеными. Потом снова короткий спич перед освобожденными невольниками и присоединение к нам из их рядов полутора десятков желающих. Затем расцепили суда и, посовещавшись, двинулись курсом на северо-запад, целясь на основание балканского полуострова. Где-то там, по сведениям Осмомысла, в последний раз проявляли себя партизаны, которыми предположительно руководил Андрюха.

Второй день уходим от погони. Вернее, мечемся, как загнанные зайцы по северо-западному углу Эгейского моря. Обложили нас качественно со всех сторон. Первые признаки погони обнаружили к середине следующего после морского сражения дня. Несколько парусов замаячило на западном горизонте. Триремы шли нам почти навстречу под острым углом. К этому времени поднялся хороший юго-западный ветер, а с такой площадью парусов скорость варангских кораблей оказалась ощутимо больше. А еще имелись косые паруса, благодаря чему мы могли идти круто к ветру. У румийцев на боевых кораблях почему-то стояло только прямое парусное вооружение. Повернув на север, мы довольно быстро оторвались от преследователей, но уже ближе к вечеру прямо по курсу опять показались вражеские корабли. Ветер для них оказался почти встречным, потому триремы шли на веслах. Снова взяли курс на северо-запад. Ветер к тому времени задул с запада. Почти встречный для нас. Косые паруса, тем не менее, позволяли двигаться нужным курсом. Пусть и не быстро. Когда стемнело, бросили якоря. Ночное плавание в Эгейском море чревато. Румийцы, со слов нашего капитана, мореплавание в темное время суток тоже не практиковали. С рассветом подняли якоря и двинулись прежним курсом. Ветер не сменился, потому скорость опять была не большой. Уже примерно через час слева и впереди вновь замаячили паруса трирем. Снова повернули на север и к полудню опять нарвались на преследователей. На этот раз триремы показались почти одновременно с трех сторон: с юго-запада, с севера и с северо-востока.