— Конь — огонь! — усмехаясь, произнес Велимир. — А в Ирии, похоже, не слишком много лошадей. Ты, во всяком случае, так близко видишь коня впервые. Мне так кажется.

— Их там вообще нет, — переводя дух, отозвался я. — Не попадают лошади в Ирий.

— Как же так, — вроде бы искренне огорчился князь, — а мы на похоронах знатных людей отправляем с ними в загробный мир их любимых коней. Чтобы там им служили. И куда же попадают лошади воинов после смерти?

— В другое место, — туманно ответил я.

— Расскажешь, как-нибудь попозже, — попросил Велимир.

— Обязательно.

Мы выпили за подарок Хулагу.

— Теперь представляю тебе сына короля Северо-западных фьордов — Лотара, — снова поднявшись, провозгласил Велимир.

На этот раз, заздравную чашу поднял молодой предводитель викингов. То бишь — варангов. Речь его почти в точности повторяла речь кочевника. Только была более цветиста и витиевата. Ну да у викингов, помнится, умение красиво говорить ценилось наравне с ратными подвигами. Здешние варанги, похоже, так же любили говорить красиво. Кстати, интересно — говорят в этом мире все по-русски, а имена очень похожи на имена аналогичных здешним, земных народностей. Хулагу, Лотар…. Определенно, там, в прошлой жизни, я их слышал, или где-то читал. А ведь на языке земных кочевников, или викингов их имена что-то значили. Не знаю, что значит слово хулагу. Ну, допустим, храбрец. Здесь все говорят по-русски. Почему же имя вождя здешних кочевников не Храбрец, ну, или Хоробрит, какой-нибудь — производное от русского, а непонятно откуда взявшееся — Хулагу? По-моему, вообще — монгольское имечко. То же самое с Лотаром. Подозреваю, что имена воинов из свиты степняка и викинга, тоже вовсе не славянского звучания. М-да…. Очередная непонятка этого мира.

Тем временем варанг, наконец-то, закончил свое сольное выступление, заверив в конце речи о всемерной поддержке варангами Северо-западных фьордов славского восстания и так же, как предшествующий оратор трижды хлопнул в ладони. Так, сейчас опять будут чего-то дарить. Надеюсь, подарок будет не такой опасный, как предыдущий? К столу подбежали двое варангов, несущих что-то вроде легких носилок. На носилках лежало несколько предметов, завернутых в материю. Варанги поставили свою ношу на землю и отошли в сторонку. Лотар вышел из-за стола, подошел к носилкам, взял один из предметов и снял с него ткань. Предмет оказался коническим шлемом с полумаской, закрывающей верхнюю часть лица. Красивый, блестящий полировкой, с золотой насечкой. Судя по одобрительному гулу собравшихся, хороший шлем.

— Позволь преподнести тебе эти доспехи от варангов Северо-западных фьордов.

Лотар поклонился и протянул шлем мне. Я подержал его и передал Туробою. Вождь варангов, тем временем, распаковал самый крупный предмет, лежащий на носилках, оказавшийся кирасой с прикрепленными к ней оплечьями. Он поднял ее вверх, демонстрируя присутствующим, и так же отдал мне. Потом последовали наручи, поножи, что-то вроде латной юбки, еще какие-то железно-ременные мелочи. Во мне проснулся мальчишка, зачитывающийся в детстве рыцарскими романами и бредящий всякими разными железками в виде мечей и доспехов. Потому восхищение на моем лице было не наигранным. В голове уже во всю гулял хмель и я в пьяном восторге попытался обнять Лотара. Тот в ответ облапил меня, так, что затрещали ребра. Макушка моей головы, при этом, едва доставала гиганту до ключиц. Дружески похлопав друг друга по спине и плечам, мы уселись на места. Выпили за подарок Лотара.

Тут снова поднялся Велимир. Хлопать в ладоши он не стал, но я понял — настал черед делать подарки Великому князю. Тот поднял свой кубок и заговорил:

— От народа доблестных царских славов я — Великий Князь Велимир передаю в дар посланнику богов град Святый со всеми окрестными землями, селами и весями и доходами с них в вечное пользование ему и его потомкам, если таковые появятся.

После секундного молчания народ взорвался бурей оваций. Забыл сказать, град Святый — это тот самый городок, в храме которого я до сих пор жил. Получается, я заделался в самые настоящие феодалы. Хотя у славян феодалы, кажется, назывались боярами. Тут же Велимир подтвердил эту мою догадку. Переждав вопли восторга, он продолжил:

— И к этому ему даруется звание потомственного боярина. Ему и детям его.

Снова буря восторга. Переждав ее и раскланявшись на все стороны, я уселся на место. Опять выпили. Голова соображала уже с трудом — хмель уверенно заливал извилины мозга. Тем не менее, я еще пытался завязать беседу с моим соседом по столу — Лотаром: варанг становился мне, все более симпатичен. В процессе беседы вспомнил другого варанга, того с которым у меня был поединок во время первого испытания и который должен был сейчас сидеть где-то в местном узилище. Отвлекшись от беседы с Лотаром, я повернулся к Волеславе-Вальке и попросил ее распорядится доставить горемыку сюда ко мне пред ясны очи.

Когда Варанга доставили на пир я уже, признаться, о нем подзабыл. Немало тому способствовала увеличившаяся концентрация алкоголя в моей крови. В общем, Вальке пришлось объяснять, что за мужика привели два дюжих стражника. Собрав волю в кулак, сконцентрировался и поинтересовался как того звать.

— Хегни, — назвался варанг.

— Дарую тебе свободу, Хегни, — икнув, объявил я. И, собрав разбегающиеся мысли, продолжил:

— Ты волен идти куда хочешь. Припасы, оружие и коня тебе дадут. Если хочешь, можешь присоединиться к дружине Лотара.

На этом месте обернулся к предводителю варангов и, на всякий случай, спросил:

— Может?

— Может, — одобрительно кивнул Лотар.

— Да, можешь, — продолжил я. — Или можешь остаться при мне и начать формировать мою ближнюю дружину.

Эта светлая мысль пришла в голову только что, буквально во время произнесения этого монолога. Мысль понравилась и я, замолчав, стал ждать, что ответит варанг. Тот, немного подумав, встал на колено, склонил голову и что-то быстро забормотал.

— Варанг приносит тебе вассальную клятву, — пояснила из-за моего плеча Валька.

Я важно кивнул и, дослушав до конца клятву, предложил новоявленному командующему моего, еще не созданного войска, занять место за пиршественным столом.

Окончание торжества запомнилось весьма смутно. Хоть я и старался при каждом очередном тосте отпивать из кубка совсем малость, но и этих малостей хватило. Верный Туробой, к счастью, не дал свалиться под стол, а, поняв, что я уже дошел до кондиции, бережно извлек меня из-за оного и на пару с Хегни оттранспортировал в мою горницу. Там, даже не раздевшись, я рухнул на кровать, еще почувствовал, что кто-то снимает с меня сапоги, и перед тем, как провалиться в сон, подумал: надо завязывать с местной чачей, а то ведь сопьюсь на фиг и не выполню, возложенную на меня богами миссию.

Пробуждение было резким и весьма неприятным. Меня, как грушу тряс Туробой. Глаза разлепляться не хотели, голова трещала, в пересохшем рту — клозет. Я попытался повернуться на бок, к стенке. Туробой замычал и затряс меня с удвоенной силой, так, что застучали зубы. Никакой почтительности к посланцу богов. Прошедшему испытания посланцу. То бишь, доказавшему свою истинность. Да еще и боярину, по совместительству. Мне же вчера присвоили это звание, помнится.

Нет, спать совершенно невозможно. С трудом приподнялся и уселся на краю кровати. С усилием разлепил глаза. Через стеклышки окна в горницу сочился голубоватый свет местной луны. Похоже еще вполне себе ночь. И какого, спрашивается, меня будят? В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел Хегни — мой новоиспеченный командир дружины. Правда, несуществующей, пока. Варанг тащил охапку какой-то поклажи, которую со звоном свалил у моих ног. В сумраке, царящем в помещении, я не сразу разобрал, что это такое. Нагнулся, пригляделся и опознал в куче предметов на полу комплект, подаренных мне вчера вождем варангов, доспехов.

Не церемонясь, Туробой вздернул меня на ноги и на пару с Хегни они начали облачать мою тушку в доспехи, предварительно пособив надеть штаны и рубаху. Вначале накинули и застегнули безрукавную, войлочную, по ощущениям, куртку. Поддоспешник, с некоторой задержкой, дошло до меня. Поверх него натянули кольчугу, зашнуровали ворот, надели широкий пояс. К поясу, при помощи каких-то ремешков, крепились набедренники. Потом навесили кирасу с оплечьями. Кираса, оказывается, открывалась на две половинки, как ракушка. С другого, не открывающегося бока, половинки соединялись, чем-то вроде маленьких дверных петелек. После надевания, открывающаяся сторона стягивалась ремнями с пряжками. Пока Хегни крепил к моим ногам наголенники в комплекте с наколенниками (если я правильно помню названия этих железных штук), Туробой занимался крепежом к моей кирасе короткой металлической юбки (убейте — не помню ее названия). Потом на предплечья — наручи (это помню). Завершили экипировку водружением, на трещавшую с похмелья голову, красавца шлема. Завершили? Я пошевелил босыми пальцами ног. Ага, заметили. Меня толкнули в грудь и я, потяжелевший пуда на два, плюхнулся задом на край кровати. Туробой и Хегни, ухватив каждый по моей ноге, сноровисто намотали на них портянки и натянули сапоги. Потом помогли подняться. Туробой снял со стены мой меч и прицепил его к поясу на кирасе. Вот теперь — действительно все.