У румийцев, оказывается, хорошо поставлена система оповещения, работающая на основе гелеографии. Если не путаю названия, конечно. Кто не знает, это система сигналов, передаваемая посредством вспышек света, при помощи зеркала. Почти на каждом крупном острове Эгейского моря, на самом возвышенном месте стояла вышка с зеркалом на верхней площадке. Нацелившись на вышку, стоящую на соседнем острове, зеркало наклоняли вверх-вниз. Получались прерывистые вспышки. Румийцы разработали свой аналог азбуки морзе и могли передавать достаточно объемные текстовые сообщения. Дальность передачи иногда превышала сотню километров. Для Эгейского моря, наполненного островами, как суп клецками, этого было более чем достаточно. На суше такие вышки покрывали своей сетью всю территорию Империи, потому информация из одного ее конца до другого проходила менее чем за сутки. При условии соответствующей погоды.
Об этом нам рассказал Андрокл, который решил остаться в нашей компании. Рассказал еще много чего из жизни Империи. Человеком он оказался информированным и потому весьма полезным. Уже к вечеру позавчерашнего дня, когда поостыла горячка боя, и мы обычной своей компанией плюс наш новый спутник устроились на корме после ужина, я попросил его немного поведать о себе.
— Я из Эллады, — отхлебнув вина из чаши, начал Андрокл. — Родился в Афинах — главном культурном центре обозримой ойкумены. — Потом, с сомнением глянув на нас, добавил:
— Это в Аттике.
Во как, излишней скромностью граждане сего славного города, судя по всему, не страдают, подумалось мне. И Афины здесь свои есть. Опять же, сколько новых нерусских слов….
Сделав театральную паузу, и дав нам проникнуться сообщенным фактом, грек продолжил.
— Семья моя из из разорившегося аристократического рода, так что по происхождению я эвпатрид.
Опять пауза. Окружающие на это заявление никак не прореагировали. Чтобы немного поддержать слегка обескураженного парня, я многозначительно кивнул и изрек:
— Мы поняли. Продолжай.
Андрокл, обиженно пожав плечами, продолжил.
— Жили не богато. Отец служил в городской управе, мать занималась обучением и воспитанием детей богатых граждан. Я с детства проявлял способности к магии. Большая редкость, между прочим.
На этот раз все присутствующие это сообщение оценили вполне адекватно и синхронно кивнули.
— Обучить, правда, меня было некому. На весь наш не маленький город имелось всего три мага-лекаря. Не самых сильных. Лекарское направление в магии меня не привлекало, потому занялся самообучением. Благо отец в городской библиотеке раскопал свиток в котором излагались азы магической практики. Вообще, родитель очень внимательно отнесся к этому моему дару. Даже когда понял, что я не собираюсь избрать для себя довольно денежную стезю лекаря-мага.
Андрокл сделал хороший глоток вина, смачивая пересохшее горло.
— Начал самообучение лет в двенадцать и в течение следующих трех лет достиг заметных успехов. Но тут случилось несчастье — моего отца арестовали, обвинив в подрывной деятельности, направленной против устоев Империи. В чем это выражалось нам с матерью так и не объяснили. Дело рассматривал закрытый трибунал. Отца казнили и даже тела не выдали. Из муниципального жилья нас сразу же выселили. Родственники отца, когда мы попросились к ним пожить, шарахнулись от нас, как от чумы. В конце концов, осели в трущобах Пирея. Это афинский порт, соединенный с городом Длинными стенами. Публика там проживала весьма пестрая, начиная с портовых грузчиков, кончая нищими, ворьем и дешевыми шлюхами. Прошу прощения.
Грек приложил руку к груди и, извиняясь за грубое слово, поклонился Волеславе. Та поощряющее кивнула. Мол, ничего-ничего, продолжай, и не такое слыхивали. Ну да, княжеская дочка, прожившая полжизни в чем-то вроде женского монастыря. Слыхивала она!
— Вначале пришлось даже голодать, — тем временем, продолжал свой рассказ Андрокл. — В конце концов, мне пришлось связаться с местным кланом воров. С моими магическими способностями я быстро поднялся в тамошней иерархии. Появились деньги. Мы сняли боле или менее приличное жилье. Я скрывал от матери, чем на самом деле занимаюсь. Это было, в общем-то, не трудно — она после страшной смерти отца ушла в себя и не сильно интересовалась происходящим вокруг. Но, в конце концов, мать узнала об этом. Она не кричала, не стыдила меня, только очень грустно посмотрела, провела ладонью по моим волосам и отвернулась. А ночью, когда я занимался своей воровской работой, мать ушла из дома. Кто-то сказал, что видел, как она стояла на обрыве птичьей горы, на самом краю и смотрела на бушующие внизу волны.
Голос парня пресекся. Глаза заблестели подступившими слезами. Он склонил голову, пряча лицо, прокашлялся, отхлебнул вина. Никто не проронил ни слова. Я глянул на Вальку. Ба! Железная жрица-воительница прониклась рассказом гречонка и только что носом не хлюпала. Надо же! Впрочем, и все остальные мои спутники смотрели на рассказчика с сочувствием. А Лотар даже поднялся и подлил ему вина в почти опустевшую чашу. Собственно, не мудрено — народ здесь сентиментальными романами не избалован. Андрокл благодарно кивнул варангу, хлебнул вина, прочистил горло и продолжил рассказ.
— Я не поверил в самоубийство матери. Неделю метался по Пирею, искал ее. Ребята из моего клана помогали, подключив к поискам всех, кого только можно. Безрезультатно. Через неделю смирился. Начал заливать горе вином. Правда, пил недолго. Взял себя в руки, но воровать уже больше не мог. Про остров Блаженных и старого мага я прослышал давно — сами понимаете интересовался вопросом. И вот день на третий после окончания запоя решил, что должен плыть туда и попроситься к старику в ученики. Сказано — сделано. Кое-какие накопления у меня имелись. Хватило для оплаты места на корабле, идущем к острову. Добрался сюда, в здешней столице объяснили, как добраться до пещеры. Здесь наткнулся на вас. Дальнейшее вы знаете.
— А откуда ты узнал о существовании прохода в горе, через который нас вывел? — задал резонный вопрос Хегни.
— Я же расспрашивал в порту о старце, — усмехнулся Андрокл. — Ребят из местного жулья. Вот они и поведали мне, как коллеге, некоторые подробности, могущие пригодиться в пиковой ситуации. Вот и пригодились, как видите.
— Понятно. И каковы теперь твои планы? — спросил я.
— Хотелось бы остаться с вами, — тут же без раздумий ответил он.
Я окинул взглядом своих спутников. Протеста на их лицах не увидел. Лотар даже одобрительно кивнул. Сделав паузу для солидности, резюмировал:
— Что ж, оставайся.
Андрокл остался. Хотя, куда ему было деваться в открытом море. Грек сумел понравиться всем своим легким характером, умением поддержать разговор, своими историями, которых у него имелся бесконечный запас. Наши женщины с Волеславой во главе, вообще, млели от него. Вальке он оказывал особые знаки внимания: то руку подаст, при спуске по трапу, то вина подольет, или протянет особо сочный фрукт во время трапезы. Комплименты, вообще, сыпались из него, как из рога изобилия. Суровая жрица, видимо, не избалованная такими куртуазными манерами, растаяла, мило улыбалась греку, смеялась над его шутками, шутила сама.
У меня такие манеры вызывали раздражение. Ревную, что ли? Похоже на то. Во всяком случае, я оказался единственным, кто начал испытывать к Андроклу чувство неприязни. Надо было с этим как-то бороться. Решил, пусть поучит меня создавать файерболы, да и другим магическим премудростям, которые успел освоить. От дурных мыслей относительно Волеславы отвлечется, опять же.
Сказано — сделано. Утром следующего дня изложил свою просьбу нашему новому спутнику. Тот отнесся к предложению с энтузиазмом, приправленным, впрочем, изрядной долей удивления: он-то думал, что посланник богов такие мелочи делает на раз. Но, если надо, значит надо. Позавтракав, приступили к занятиям. Начал Андрокл с вводной лекции, из которой я почерпнул немало интересного. Оказывается, тот самый радужный поток, который периодически изливается на мою многострадальную голову и есть проявление действующей силы здешней магии. Вызвать его способны очень немногие, буквально единицы. Чем мощнее поток, тем сильнее маг, тем больше всякого разного он может натворить. Андрокл мог вызывать радужный поток довольно жиденький, судя по описанию. Мой оказался не в пример мощнее. Вызвать его, после определенных тренировок, мог любой самый слабый маг в любой момент по желанию. У меня пока это получалось только для лечения страждущих. После лекции перешли к практике. А именно, вызыванию радужного потока.
