Свердловск [1928] Сердечная просьба* «Ку-ль-т-у-р-р-рная р-р-р-еволюция!» И пустились! Каждый вечер блещут мысли, фразы льются, пухнут диспуты и речи. Потрясая истин кладом (и не глядя на бумажку), выступал вчера с докладом сам Начал с комплиментов ярых: распластав язык пластом, пел о наших юбилярах, о Шекспире, Он трубил в тонах победных, напрягая тихий рот, что курить ужасно вредно, а читать — наоборот. Все, что надо, увязал он, превосходен говор гладкий… Но… мелькали, вон из зала, несознательные пятки. Чтоб рассеять эту мрачность, лектор с грацией слоновьей перешел легко и смачно — на Малашкина Заливался голосист. Мысли шли, как книги в ранец. Кто же я теперь — марксист или вегетарианец?! Час, час разросся, как года… На стене росла у Маркса под Толстого борода. Если ты — не дуб, не ясень, то тебе и вывод ясен: — Рыбу ножиком не есть, чай в гостях не пейте с блюдца… — Это вот оно и есть куль-т-у-р-р-ная р-р-революция. — И пока гремело эхо и ладоши били в лад, Лукомашко рысью ехал на шестнадцатый доклад. С диспута, вздыхая бурно, я вернулся к поздней ночи… Революция культурная, а докладчики… не очень. Трибуна у нас не клирос. Уважаемые товарищи няни, комсомолец изрядно вырос и просит взрослых знаний. [1928]
Десятилетняя песня* пан шли от шестнадцати Пушка — французская, а́нглийский танк. Белым папаша Билась Советская наша страна, дни грохотали разрывом гранат. Не для разбоя битва зовет — мы защищаем поля и завод. Шли деревенские, лезли из шахт, дрались голодные, в рвани и вшах. Серые шлемы с красной звездой белой ораве крикнули: — Стой! — били так же любого с дороги смахнем. Хрустнул, проломанный, Красная крепла в громе побед. С вами сливалось, победу растя, сердце — рабочих, сердце — крестьян. С первой тревогою с наших низов стомиллионные встанем на зов. Землю колебля, в новый поход двинут дивизии Красных пехот. Помня принятие красных присяг, лава Буденных пойдет на рысях. Против буржуевых новых блокад красные птицы займут облака. Крепни и славься в битвах веков, Красная Армия большевиков! |
