Алупка 25/VII-28 г. Небесный чердак* Мы пролетали, мы миновали местности странных наименований. Среднее между «сукин сын» и между «укуси» — Сууксу показал кипарисы-носы и унесся в туманную синь. Го — ра. Груз. Уф! По — ра. Гур — зуф. Станция. Стала машина старушка. Полпути. Неужто?! Правильно было б сказать «Алушка», а они, как дети — «Алушта». В путь, в зной, крутизной! Туда, где горизонта черта, где зубы гор из небесного рта, туда, в конец, к небесам на чердак, на — Чатырдаг. Кустов хохол да редкие дерева́. Холодно. Перевал. Исчезло море. Нет его. В тумане фиолетовом. Да под нами на поляне радуги пыланье. И вот умолк мотор-хохотун. Перед фронтом серебряных то́полей мы пронеслись на свободном ходу и через час — в Симферополе. [1928] Евпатория* Чуть вздыхает волна, и, вторя ей, ветерок над Евпаторией. Ветерки эти самые рыскают, гладят щеку евпаторийскую. Ляжем пляжем в песочке рыться мы бронзовыми евпаторийцами. Скрип уключин, всплески и крики — развлекаются евпаторийки. В дым черны, в тюбетейках ярких караимы евпаторьяки. И сравнясь, загорают рьяней москвичи — евпаторьяне. Всюду розы на ножках тонких. Радуются евпаторёнки. Все болезни выжмут горячие грязи евпаторячьи. Пуд за лето с любого толстого соскребет евпаторство. Очень жаль мне тех, которые не бывали в Евпатории. Евпатория 3/VIII
[1928] Земля наша обильна* Я езжу по южному берегу Крыма, — не Крым, а копия древнего рая! Какая фауна, флора и климат! Пою, восторгаясь и озирая. Огромное синее Черное море. Часы и дни берегами едем, слезай, освежайся, ездой умо́рен. Простите, товарищ, купаться негде. Окурки с бутылками градом упали — здесь даже корове лежать не годится, а сядешь в кабинку — тебе из купален вопьется заноза-змея в ягодицу. Огромны сады в раю симферопольском, — пудами плодов обвисают к лету. Иду по ларькам Евпатории обыском, — хоть четверть персика! — Персиков нету. Побегал, хоть версты меряй на счетчике! А персик мой на базаре и во́ поле, слезой обливая пушистые щечки, за час езды гниет в Симферополе. Громада дворцов отдыхающим нравится. Прилег и вскочил от куса̀чей тоски ты, и крик содрогает спокойствие здравницы: — Спасите, на помощь, съели москиты! — Но вас успокоят разумностью критики, тревожа свечой паутину и пыль: «Какие же ж это, товарищ, москитики, они же ж, товарищ, просто клопы!» В душе сомнений переполох. Контрасты — черт задери их! Страна абрикосов, дюшесов и блох, здоровья и дизентерии. Республику нашу не спрятать под ноготь, шестая мира покроется ею. О, до чего же всего у нас много, и до чего же ж мало умеют! |
