Уже в XV веке “мужик” робко пробирается в картины под предлогом служить статистом в религиозных сценах и еще чаще фигурирует он в гравюрах (между прочим, у Дюрера и Лукаса Лейденского). Питер Эртсен и почти одновременно Питер Брейгель отводят его тяжеловесной и циничной фигуре отдельные картины, а к концу XVI века изображение “мужика” в Нидерландах является уже чем-то обыденным. С Вйнкбоонса, Ганса Боля и Дрохслота “мужик” перестает играть свою монументально-комическую роль, он как-то сокращается, съеживается, попадает небольшой фигуркой в пейзаж, вовнутрь своего убогого жилища, чаще же всего в кабак. При этом, однако, за ним остается характер забавника, шута горохового, который своим цинизмом, необузданностью своих аффектов должен смешить более утонченных людей и с этим назначением он остается вплоть до времен Грёза, когда к нему обращаются уже как к хранителю “патриархальной добродетели”. Впрочем, нужно тут же указать, что у Рембрандта (особенно в его офортах) проглядывает иное отношение к меньшой братии, отношение совершенно гуманное, достойное времен Милле, и это же отношение иногда просвечивает в творчестве Адриана ван Остаде, в тех именно случаях, когда можно проследить решительное влияние великого гения на своего более скромного собрата. [157]

Адриан ван Остаде представлен в Эрмитаже шестнадцатью картинами, из которых лишь одну невозможно оставить за ним. [158] Эти картины рисуют нам его развитие, и остается без иллюстраций лишь полоса в его творчестве, когда он превратился в изумительно близкого имитатора Рембрандта. Для этой стороны искусства Остаде необходимо видеть его картины в Лувре и в Дрездене. Однако некоторое влияние Рембрандта можно проследить и на картинах 1640-х годов в Эрмитаже, в особенности же на “Шинок” (В наст. время — “Беседа у огня”).

Ранний период Остаде характеризован в Эрмитаже двумя картинами странного, белесоватого металлического тона, почти еще лишенными нежной горячей светотени, которая впоследствии стала его главной прелестью. На картине “Драка”(1637 г.), совершенно по рецепту Блоота и Броувера, изображена драка мужиков, мятущимся озверелым фигурам которых придан какой-то фантастический характер. Отдаленно они даже напоминают сатанинских героев на картинах Босха и П. Брейгеля. Такие же странные, очень условные и жуткие образины заседают и на картине “Крестьянское угощение”. Но затем резкость техники исчезает вместе с этими видениями навсегда из творчества Остаде, и вместо них появляются мягкая теплая светотень и нежная живопись, которая постепенно становится все красивее и свободнее. Одновременно тип его фигур становится правдоподобнее и симпатичнее. Отражением переходного фазиса в Эрмитаже могут служить “Деревенский праздник”, “Шинок” и “Пирушка”, помеченная 1642 годом.

В совершенной зрелости, наконец, Остаде предстает в прелестном ряде отдельных маленьких фигурок ( “Странствующий музыкант”, 1648; “Старуха в окне”; “Осязание”, “Зрение” и “ Вкус”, 1681; “Пекарь”) [159] и в трех миниатюрных картинах из серии пяти чувств: “Осязание” (раненный в драке крестьянин перевязывает ногу), “Зрение” (ученый с хартией в руке), помеченной 1651 годом, и “Вкус” (крестьянин со стаканом пива), “Булочник, возвещающий о выходе свежего хлеба” (“Пекарь”), вероятно, также когда-то входил в серию “чувств” и означал “слух”.

Адриан ван Остаде. Зрение. Ок. 1635. Дерево, масло. 20х25. Инв. 998

Наконец, редким образчиком тонкого понимания Остаде пейзажа (заимствованного, впрочем, у Рембрандта, главным образом, из офортов его) является картина “Пейзаж с пастухами и стадом”, помеченная 1645 годом.

Адриан ван Остаде. Деревенские музыканты. 1645. Дерево, масло. 39х30,5. Инв. 904. Из собр. Кроза, Париж, 1772

Последний период Остаде самый блестящий, самый зрелый, представлен у нас всего лишь одной и то недостаточно значительной картиной “Деревенские музыканты”, неразборчивую пометку на которой нужно, кажется, читать: 1656. [160]

Томас Вейк. Алхимик. Дерево, масло. 41х35,5. Инв. 1942. Из собр. Кроза, Париж, 1772

Картины Остаде имели довольно значительный успех у современников, быть может, по той же причине, по которой успехом пользовался во Фландрии Тенирс — благодаря известным веселым ноткам, известному, иногда не очень уместному изяществу, с которым переданы грубые сюжеты. Успех же Остаде позволил ему создать целую школу, из которой вышло несколько хороших художников, продливших преемственным путем приемы мастера до первых годов XVIII века.

Из этих учеников в Эрмитаже представлен младший брат Адриана — Исаак, о котором мы будем говорить дальше, при разборе голландского пейзажа, Корнелис Бега (1620 — 1666), Иог. Оуденрогге (1625 — 1657) и Дюсарт (1660 — 1704). Из них Дюсарт бывал самым близким подражателем своего учителя (красивая) картина “Ферма” 1681 года; но совершенно манерен “Странствующий музыкант”). Оуденрогге, подобно Бельту и Деккеру, специализировался на изображениях ткацких мастерских. Можно при этом вспомнить, что Остаде был сыном ткача и сам иногда украшал такие картины своих учеников фигурками рабочих (в Эрмитаже картина Оуденрогге “Ткач”, в которой интересно проследить далекие отголоски Рембрандта). Самый даровитый из учеников Остаде, Бега, представлен четырьмя подлинными картинами, из которых в особенности одна: “Раненый крестьянин” (любимейшая еще тема Броувера), написана в прелестных плотных красках.

Ряд художников независимо от Остаде, но более или менее зараженные Броувером, писали аналогичные картины из простонародного быта. Сюда относятся Б. Кейп, Сорх, Брекеленкам, Э. ван Гемскерк, П. ван ден Босх.

Пейзажист Бениамин Кейп (1612 — 1654), брат Якоба, представлен у нас картиной “Крестьянская драка”, в сером однообразном тоне которой чувствуется влияние Гойена; живопись жидкая, очень развязная, головы лишены характерности.

Сорх, роттердамский художник (1611 — 1670), писал, кроме “табажий” (в Эрмитаже “Драка”, помеченная 1669 годом), мертвые натуры, пейзажи (“Парусные суда под сильным ветром”, превосходный эффект серого, печального облачного дня на море, 1660) и даже исторические сюжеты (“Поклонение пастырей”, здесь заметны скорее фламандские “католические” влияния; картина помечена 1645 годом).

Лейденский мастер Брекеленкам — один из красивейших колористов этой группы и скорее приближается к Гооху и Стэну, нежели к другим типичным лейденцам, шедшим по стопам Доу. В Эрмитаже имеется приятная в своем коричневом тоне картина “Пустая кружка” (в авторстве ее Боде почему-то сомневается), и менее характерный “Пустынник”, носящий пометку 1660 года. Семеновская коллекция дает полное представление о художнике прелестной картиной “Угощение кавалера” (Поступила в Эрмитаж в 1915 году, совр. название — “Молодая женщина, угощающая кавалера вином”).