Как теперь, так и тогда, этот кажущийся легкий способ работы должен был прельщать молодежь. Однако или благоразумные голландцы воздерживались от искушения перенять манеру, которая едва ли была во вкусе нации [116], или же сам Халс удерживал их от подражания. Наконец, скорее всего, подражателей у него не имелось потому, что тогда была яснее неподражаемость живописи Халса при всей ее соблазнительной и кажущейся легкости. Ныне масса дилетантов и недоучек “пишут сплеча”, с “шиком à la Hals” свои ничтожные картины, и это производство приносит иным славу и деньги. Но в тесной близости с мастером “чудесная” сторона его техники была более очевидной, и кто в себе не чувствовал той же магической силы, тот и не пытался угнаться за ней.

Эрмитаж обладает четырьмя портретами мастера. Ни один из них не датирован (они снабжены, впрочем, монограммами), но портрет веселого офицера, принадлежит, судя по костюму, к 1630-м годам, а три других к 1650-м годам и даже 1660-м, когда Халсу было за 70 лет.

Франс Халс. Портрет члена Гарлемской гражданской гвардии (Портрет офицера). Около 1636/1638. Холст, масло. 85,7х68,6. Продан из Эрмитажа в 1931 году Эндрю Меллону. Национальная галерея, Вашингтон

Годы, впрочем, отнюдь не сказались ни в манере, по-прежнему энергичной, письма, ни в поражающих живостью характеристиках. Единственно, чем поздние картины отличаются от более ранних — это некоторой мрачностью и монохромностью колорита (что мы уже видели у Тициана и увидим у Рембрандта). Так, на портрете, изображающем, быть может, сына Халса — Франса-младшего, нет других тонов, кроме черного, белого и телесного;

Франс Халс. Портрет молодого мужчины. 1646/1648. Холст, масло. 68,3х55,6. Продан из Эрмитажа в 1931 году Эндрю Меллону. Национальная галерея, Вашингтон

и, однако, этот портрет по своей красочной прелести не только не уступает более пестрому “портрету офицера”, но даже превосходит его — великая тайна подлинно гениальных живописцев. [117]

Младшему брату Франса — Дирку (1591 — 1656) обыкновенно приписывают основание голландского жанра, и действительно, его специальностью были “костюмные” картины, на которых изображены пирушки и прочие развлечения высшего общества или военной молодежи. Но все же Дирк не был основателем голландской бытовой живописи, которая (не говоря уже о предтечах в XVI веке) дала в самом начале XVII века, в картинах или в гравюрах, очень полную иллюстрацию нравов своего времени. К этим первым жанристам (по большей части размещавшим свои фигурки среди тонко разработанных пейзажей) принадлежат Дрохслот, Адриан ван дер Венне, Ян ван дер Вельде, его брат Эзайас, Бейтевег, Аверкамп, Кабель и переселившиеся фламандские пейзажисты Ганс Боль, Конингслоо и Саверей.

Лишь часть этих первых жанристов представлена нынче в Эрмитаже. Но с присоединением к нему коллекции П. П. Семенова отдел этот разрастется до большой полноты.

Совершенно в характере Ганса Боля, но гораздо грубее изображен “Деревенский праздник” простодушным и грубоватым Дрохслотом (1586? — 1666, Утрехт).

Адриан ван де Венне; бывший придворным художником принцев Оранских, служил таким же точным протоколистом празднеств и всевозможных событий общественного значения, каким в портретной области был Миревельт. Венне достигает иногда удивительной тонкости (“Празднество мира” в Лувре), и тогда его хочется причислить к первым величинам голландской живописи. Но чаще он бывает скучно официален и даже небрежен. Несколько небрежным, к сожалению, он является и на эрмитажной картине (к тому же сильно испорченной реставрацией), изображающей пикник придворных в роще. Однако и эта картина заслуживает самого подробного изучения тех, кто пожелал бы проникнуть в жизнь высших сословий первой трети XVII века (она помечена 1621 годом). Для истории одежд и нравов она настоящий клад. [118] Подобные картины Венне, а также гравюры Гольциуса, Яна ван дер Вельде, Криспина де Пасса, Якоба де Гейна и ставшие из третьих рук известными в Голландии “пирушки ландскнехтов” Караваджо породили целую школу специализировавшихся на изображениях кутежей и игр военной молодежи, кордегардий и (реже) просто семейных пирушек в высшем обществе. Наиболее видной фигурой этой отрасли и представляется Дирк Халс, но много других художников, работавших преимущественно в 1620-х и 1630-х годах: Дейстер, Питер Кодде, оба Паламедеса и Дюк [119], заслуживают не меньшего интереса как в бытовом, так и в художественном отношении.

Художники этого течения представлены в Эрмитаже довольно скудно, и менее всего посчастливилось самому Дирку [120], кисти которого мы имеем лишь позднюю (1648) уродливую картину, и Кодде, который совершенно отсутствует.

Дейстер представлен пестрой, но в то же время мягкой в тоне картиной, изображающей офицеров в причудливых шляпах и костюмах 1630-х годов, занятых игрой в трик-трак. [121]

Виллем Корнелис Дейстер. Офицеры, играющие в триктрак. Ок. 1630. Дерево, масло. 31,5х42,5. Инв. 896

Произведений Дюка мы имеем, пожалуй, и чересчур много. Это большой техник и специалист по красивой серебристой светотени; но в изобилии его гладкие, точно на фарфоре писанные, до крайности однообразные и, вдобавок, страдающие большими погрешностями в перспективе и в пропорциях картины надоедают. Исключительной красоты красок, ясных, несколько металлических (зеленых, черных и розовых), картина, изображающая веселую компанию офицеров и легкомысленных дам в костюмах 1630-х годов. Передаче глубины и всюду разлитого света здесь мог бы позавидовать любой из рембрандтистов. Редкого серебристого тона и другая картина мастера, где на первом плане офицер с самодовольным видом указывает на группу спящих пленников, среди которых его особенно радует далеко не привлекательная женщина. Из трех остальных картин Дюка две (одна необычайных размеров) изображают подобные же “кордегардии”, третья — общество куртизанок и кавалеров.

Совершенно в стиле Караваджо (или Гонтгорста?), с большими фигурами, написана примыкающая к этой группе картина ученика Блумарта и отца знаменитого Альберта Кейпа, Якоба Геритса Кейпа (1594 — 1652?) “Двое военных за завтраком”. [122] Черный тон и резкие тени Караваджо, впрочем, заменены мягко разлитым серебристым светом.

Якоб Герритс Кейп. Виноградарь. 1628. Холст, масло. 112х107. Инв. 5598

Альберт Кейп. Закат на реке. Дерево, масло. 38,5х53. Инв. 7595

Наконец, группу этих художников заключают в Эрмитаже два Паламедеса [123], В. Вельсен, Лудольф де Ионге (впоследствии совершенно изменивший свою манеру и примкнувший к Адриану ван дер Вельде) и, наконец, Корнелиус Белькин (полулубочная поздняя картина 1664 года). “Домашний концерт” старшего Паламедеса прелестен по краскам и по своему интимному характеру.