Я не мог видеть себя, но, все же смотрел, как бы, со стороны. Глаза всех троих, стоящих в круге, загорелись красным цветом, и на миг обычные их лица превратились в красные, озлобленные лики Хромуса. Он, казалось, улыбнулся пустоте, стоявшей перед ним, и не своим голосом, каким-то потусторонним, произнес:

— Еще встретимся, Симон! Я не останусь неотомщенным! За меня отомстят! И месть будет жестокой и кровавой! Реки крови человеческой и крови нечисти сольются воедино! Они разойдутся по миру, поглощая радость и свет на своем пути! Ты останешься без друзей, Симон! Верь мне! Ты останешься один на этой проклятой Земле! Тебе будет некуда бежать, тебе некому будет поплакаться в жилетку, так как никого не будет! Будешь только ты и ВЕЧНОСТЬ!!! Ха-ха-ха! А пока…Пока я накажу тебя за твое предательство ТЬМЕ! Я наложу на тебя проклятье! Отныне везде, во сне, в зеркалах, в серебряных тарелках…Да в любой отражающейся вещи ты будешь видеть то, что будет причинять тебе БОЛЬ! Настоящую, вселенскую боль! Ты будешь видеть то, что еще не видел! То, что не помнил! Ты будешь видеть то, что никому не подвластно! Ты станешь свидетелем всей своей никчемной жизни!!! Прощай, Симон! Прощай! Желаю тебе, мальчик мой, УМЕРЕТЬ СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ!!!

Бог ужасно засмеялся. Забушевал ветер. Поднялся сильный ураган, который разносил его дьявольский смех по всей Земле. Деревья — могучие сосны стали выкорячиваться вместе с корнями, кружа в воздухе, словно снежинки на ветру. Луна засветилась еще сильнее, осветив весь мир, не оставив и места солнцу. Земля затряслась с бешеной силой. За стеной из костей забушевало море, и стало волнами выплескиваться за нее.

Вдруг огромная волна выбросилась из-за забора, и с шумом и грохотом обрушилась на меня, Иисуса, Дьявола, и хохочущего Хромуса. Она с тяжестью кинулась на наши головы. Мы, даже не нагнувшись, не улетев в сторону, даже не издав ни звука, остались стоять на своих местах, будто прикованные к этому злополучному месту. А вода все набиралась сил, и вот уже пошла вторая волна, третья! Но четвертую кости не выдержали, и заграждение прорвало. Оно хлынуло на нас, вместе с водой, сыплясь на головы.

Я заметил что-то знакомое, безвольно плывущее по волне. Нечто в черном балахоне — мантии…МАРЛЕН?!

Я чуть было не закричал от радости, когда он с всплеском приземлился наземь возле сосны, чуть об нее не ударившись, но что-то не позволяло мне сделать этого.

Внезапно над нами образовался некий защитный круг, который обходила стороной волна. Хромус, которого я, все еще держал этой серебряной энергией, на прощание залился еще большим смехом, и, помахав рукой, превратился в пепел, сгорев дотла.

В миг все прекратилось. Море всплеснулось, и вместе с водой, волнами убралось на место. Ветер исчез, будто бы его и не было, а сосны безжизненно попадали на снег. Защитный круг исчез, и я упал на колени, окончательно выдохшись. Но тут увидел своего друга, лежащего неподалеку, и, падая и поднимаясь снова, с криком «МАРЛЕН!!! ТЫ ЖИВ?», побежал к нему.

— Ну не может этот кровавый бог уйти не эффектно! — пробормотал Дьявол. — Все ему представления подавай.

— Эй! А куда — это отправился наш герой? — недоуменно посмотрел на мои смешные попытки бежать быстрее, спросил Иисус.

— Да оставь ты его, — махнул рукой Дьявол. — Дурак, он и есть дурак! Что с него возьмешь? У настоящего бога нет друзей…Не знаю, поймет ли он это однажды? Ладно, враг ты мой сердешный, пора нам и домой смотаться! Отпразднуем, что ли?

— Отстань от меня, богохульник! Не будем мы с тобой праздновать!! Я не собираюсь больше убираться у себя на Небесах после твоих диких гулянок! И не проси даже! Даже и не проси! Ну, что ты на меня так смотришь? Что? Думаешь, опять скажу: «Да прощай врагам своим»? Разбежался! Что ты головой киваешь?! Хам!…Ладно…Только, чур, Цербера не приводить! Да, и Вельзевула тоже держи в руках! Не давай опять напиться, как свинье безбожной! Ох, доведешь ты меня когда-нибудь до белого коления!

Позади меня сверкнули две вспышки: белая и черная, и голоса исчезли вместе со своими обладателями.

Я подбежал к Марлену, и, упав перед ним на колени, стал бить по щекам.

— Марлен!!! МАРЛЕН, ВСТАВАЙ!!! Марлен! Марлен, ты жив?! МАРЛЯ!!! Поднимайся-я-я-я-я-я!!! Встань сейчас же, когда я говорю с тобой!!! — я уже, было, хотел замахнуться, и врезать ему промеж глаз, но тот, на счастье, закашлялся, отплевывая воду, и приподнялся на руках.

— Чертов мерин! — сплюнув, выругался он. — Подлый агиски! Да чтоб я хоть раз еще сел на кого-нибудь из его племени!

Я бросился на шею друга, чуть не раздавив его.

— МАРЛЕН!!! ТЫ, ВСЕ-ТАКИ, ЖИВ!!!

— Естественно, жив! Отпус…сти…мен…я…С ума сошел, что ли? Фух! Вот так-то лучше! Благо, там был кислород! Вода даже не мокрая! Я ничуточки не… — тут он внимательно посмотрел на меня. — У тебя на голове кровь? Что здесь, вообще, произошло?

— Что? — я прикоснулся рукой ко лбу, и посмотрел на нее. — Ах, кровь…Ну…ничего страшного…Потом расскажу.

— НИЧЕГО СТРАШНОГО?! Да у тебя пол черепа рассечено!!!

— Ничего…От этого еще никто не умирал…я так думаю…

Вдруг я оглянулся. В стороне от нас стояла Селена, с перевязанными руками и ногами, и бешено смотрела в каком-то неопределенном направлении.

Я тут же подбежал к ней.

— ИтемоЛого! — сказал я, и веревки в момент безжизненно опустились на снег.

— О-хо-хо, — рассмеялся Марлен, подходя ко мне. — Вот это он запомнил хорошо…Что, в принципе, совершенно не удивительно!

— Селена! Ты, это…Что, в трансе? СЕЛЕНА! — я провел два раза рукой перед лицом волкодлачки, и та, резко обернувшись, испуганно посмотрела на меня.

— Э…Ну…Да, вообще…а ты, что, живой?

— Представь себе, — улыбнулся я. — Сам до сих пор не верю! Ладно, пойдемте, надо еще найти Оскара!

Я повернулся по направлению к лесу, в котором было на редкость мало деревьев, поэтому, я даже и не знаю, как же это еще можно было обозвать…

И вдруг Селена завопила, так сильно, что можно было подумать, что небо упало на Землю:

— Симон! У тебя голова…

— В курсе, Селена! Нам надо идти, искать Оскара. Я боюсь, как бы там его не съели волки. — И пошел вперед.

Вампирша только недовольно цыкнула, и, вместе с Марленом, проследовала за мной.

Вдруг моя нога на что-то наткнулась. Я посмотрел вниз.

— Смотрите! Это же Баюн! — я поднял сосуд, в котором находился кот, и пристально посмотрел на него.

Бедный Кот в бешенстве метался за стеклом, злобно мырча. Марлен посмотрел на мою находку, и нахмурил брови:

— Да…э-э-э…Ты прав…Это Баюн…Вот только…есть проблема…

— Какая?

— Я не знаю, как его расколдовать…Ну, точнее, знаю, но…Я думаю, при размерах этого Кота….Мне понадобится много места…А здесь это будет сделать невозможно…Сами понимаете…

— Ладно, разберемся у Флавия, — махнул рукой я, отдал Марлену Баюна, и мы отправились на поиски мальчика.

Мы скитались по «лесу» довольно долго, перебираясь через лежащие на пути деревья, и спотыкаясь о незаметные во тьме пни. Марлен все кряхтел, не поспевая за мной, а Селена посмеивалась над его неуклюжестью. Ну, подумайте сами, куда колдуну угнаться за природным вампиром? Но Марлен внезапно вырвался вперед, и, отдышавшись, спросил:

— Симон, скажи мне, пожалуйста, как ты относишься к смерти?

Я был несколько обескуражен этим вопросом…И он меня еще об этом спрашивает?!

— Что ты имеешь в виду? — приостановился я.

— Ну…Если бы тебя убил…к примеру, лучший друг?

— Ничего не понимаю…К чему такие откровенно глупые вопросы? — изумился я.

— Мне просто интересно…Вот я, например, выяснил бы обстоятельства, почему он это сделал, зачем убил меня…

— Будучи мертвецом? — усмехнулся я.

— Ну…А если бы этим другом был колдун, и он вызвал бы мой дух, чтобы поговорить. Вдруг была какая-то веская причина…

— К чему ты клонишь? — откровенно удивился я, но вдруг от ужаса расширил глаза.