В чашу снова упала одна капля крови, и Дух в балахоне начал говорить еще быстрее:

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни, египетскому коту — богу Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Да, согласен, — я предусмотрительно закрыл глаза, и стиснул зубы.

Но и это не помогло! Этот несчастный Дух с каждым разом надавливал на рану все сильнее и сильнее!

— Ну, ты, садюга, ты посильнее надавить не мог?! — приведя дыхание в норму, и облизав сухие губы, поинтересовался я у Ангела Смерти.

— Отчего же, не могу? Могу! — он сверкнул красными глазами — огоньками и пристально посмотрел мне в глаза.

«Такими темпами он меня точно ухайдохает! Что-то он чересчур рьяно выполняет свою работу. Видимо, трудоголик» — подумал я.

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный…

— Да, согласен я, согласен! Только не надо…А! Черт! Я же просил — полегче!!! Черт!

Красные глазки засмеялись, а я, не в силах смотреть на них, отвел взгляд на чашу.

По моей руке медленно ползла огромная капля крови. Она немного приостановилась на запястье, но Ангел Смерти сильно нажал на него; и кровь, с булькающим звуком, упала в, и без того, полную чашу.

— Ай! Черт! Что ты творишь?! — накинулся я на Духа.

— Стараюсь все проделать правильно и быстро, — пожал плечами тот.

— Конечно! Быстро и правильно!

Ангел снова сверкнул глазами. Я уже понял, что сделал что-то не так…

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать…

— Да, да, да! Я полностью согласен!!!

— Хорошо, — он невыносимо сильно надавил на рану и запястье, и по руке потекла огромная синяя капля крови.

Я поднял голову вверх, и, что есть силы, сжав зубы, простонал:

— А, черт! Попадись ты мне на улице…в следующий раз…

Глаза в черном балахоне испытывающе посмотрели на меня, и я отвел глаза, поняв, что если я его встречу на улице…Не известно еще, кто кого замочит вместе с отбеливателем.

В глазах уже начинало мутнеть. «Нет, я больше никогда не пойду к этим садистам! Никогда! Нужно будет привести сюда Натана, он их брат по разуму!»

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни египетскому коту — богу Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Да, — ответил я.

Служитель Храма Смерти снова достал свой кинжал, и, что было силы, размахнулся и ударил им мне в запястье, прямо в вену.

— А-а-а! — закричал я.

Послышался всплеск падающей капли крови, и Ангел Смерти отпустил меня.

Я опустился на колени, и зажал новую кровавую рану ладонью.

— Симон! — не удержалась Мина, и снова рванула ко мне. Но ее опять поймал Фрол, и сказал:

— Пусть. Это к лучшему.

Я открыл глаза и поискал Духа в черном балахоне.

Он стоял около второго деревянного стола и делал какую-то смесь из моей крови и чего-то еще.

— Не понял, а чего — это ты отошел? — с искренним непониманием посмотрел я на Духа. — Я, вообще-то, рассчитывал лет на двенадцать — тринадцать…

Он обернулся ко мне, и засмеялся жестокими, злыми глазами:

— А тебе уже нечем с ним делиться.

— Как это? — не понял я.

— В смысле, ты уже года не проживешь.

— Но…как? — я посмотрел растерянными глазами на Мину. — Я ведь… Фрол сказал, что я еще и Мину переживу…

— Ну, я же не ясновидящий, — пожал плечами Фрол, и рассмеялся ледяным хохотом.

Да. Мне не нужны были подтверждения этому. Я и сам чувствовал, как застывает в жилах кровь, как медленно останавливается сердце — смех Фрола и возгласы Мины сливаются в сплошную какофонию…

— Симон! Симон! Сим!

«Вот и все! Кажется, конец!»

Ко мне подбежала Мина. Я, с остекленелыми глазами, свалился на пол. Вот, какая она, смерть. Холодная, отталкивающая…

Вдруг из вида пропал ледяной храм, Ангел Смерти, Фрол Азий и Мина Храбрая.

Появилась сухая равнина, на которой не росли цветы. Не было воды. И живых существ, тоже, не было.

И, вдруг, раздался громоподобный, пугающий, ледяной голос:

— Симон!

Я попятился назад.

— Симон!

Еще дальше.

— Симон! Симон Ужасный!

Я прошел еще два шага спиной вперед, и почувствовал, что под одной ногой у меня ничего нет, а вторая еле держится на твердой почве…

— СИМОН!!! — во все горло заорало существо.

Я хотел закрыть уши ладонями. Чтобы не слышать этот голос. Чтобы избавиться от него, но, оступился, и, не почувствовав под собой твердой опоры, полетел вниз.

Я, стараясь понять, что происходит, искал хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Но потом, присмотревшись к местности, понял, что сорвался со скалы, и теперь лечу вниз, в пропасть…

Я лихорадочно начал осматривать скалу, примечая каждую маленькую, незначительную выбоинку. Примечая любую, пусть даже очень хрупкую, веточку.

Ага! А вот и мое спасение! Я, стремительно летя вниз ногами, схватился за огромный выступ и попытался подтянуться на ней, чтобы снова залезть на гору.

Вдруг раздался знакомый хохот.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!

— Что здесь смешного?! — тщетно пытаясь забраться на выступ, возмутился я. — Что здесь, вообще…Кто…Хромус? — задумчиво спросил я.

— Ну, ну, я, — еле сдерживая смех, ответил голос. — О-ха-ха-ха-ха-ха! Ой, не могу! Какое убожище! Ха-ха!

— Не вижу ничего смешного, — серьезно ответил я. — Тебе легко говорить, бог несчастный! Сидишь там себе, не знаю где…Дома, в общем! И смеешься!

Внезапно смех прекратился.

— Что ты сказал, дерзкий мальчишка? Ты, случаем, после смерти не контузился? Ты, хоть, понимаешь, с кем разговариваешь?!

— Да уж, приходилось уже… — все еще пытаясь забраться на выступ, огрызнулся я.

— А! Я понял, — смягчился голос Хромуса. — Ты не совсем понимаешь, что произошло.

Я взглянул на красное небо. Где он? Где этот подлый бог нечисти?

— Ладно, понимаю, ты теперь немного в шоке. Как-никак, умер, наконец, через несколько миллиардов тысяч лет…

Я подтянулся, занес ногу над выступом, и забрался. Теперь я был в безопасности. Почти в безопасности…

— О! Ну, вы только посмотрите! Он забрался! — усмехнулся голос. — Не прошло и полгода! Ладно, — посерьезнел Хромус. — Ты должен узнать, почему находишься тут, на Скале Распределения.

— Скале Распределения?

— Да, Скале Распределения. Итак, ты умер. Наконец-то!

— Хватит издеваться! — не выдержал я.

— Утю-тю! Какие мы серьезные! — зацыкал бог. — Это особая скала. Посмотри на это удивительное кроваво-красное небо!

— Мне некогда любоваться ландшафтами!

— А знаешь, почему оно красное? Потому что на протяжении всего существования Земли вся нечисть, после смерти, попадала именно сюда. Здесь они боролись за жизнь. Послушай меня, Симон, я даю тебе, как и всем остальным, шанс. Шанс выжить, вернуться обратно, на Землю.

— Что я должен делать? — твердо спросил я.

— До чего же ты непонятливый! Если ты вскарабкаешься вверх по этой скале, и при этом не упадешь вниз, то я дарю тебе жизнь. Ты возвращаешься обратно, к своим друзьям, и живешь спокойно и счастливо. Если же ты свалишься…

Я начал взбираться вверх по скале, держась за большие выступы.

— Во-первых, я отказываюсь от тебя, так как ты отрекся от меня, посылаю прямо в Ад, к твоим излюбленным людям, и ты живешь там, с этими мертвыми недотепами.

— А если же я…все же, заберусь? — все еще карабкаясь, спросил я.

— Ну…Тогда я забираю у тебя мою магию, и ты больше не сможешь ею пользоваться, и, со спокойною душою, отсылаю тебя на Землю. Но, поверь мне, забраться сюда невозможно, — усмехнулся Хромус.

Вдруг подул сильный ветер. Он бил мне прямо в лицо, не давая возможности подниматься дальше. Он старался сдуть меня прямо в темную пропасть.

— Хромус! Это нечестно! — крикнул я. — Ах ты, подлый бог!

— Я же сказал, что это невозможно! Можешь не стараться, Симон Ужасный, тебе все равно не победить смерть!

Но я все равно цеплялся за ветки и камушки в черной скале, и подтягивался все выше и выше, все ближе к вершине.