Казалось, на каждом углу сидит временной философ. «Жизнь – адская бездна» – выкрикивал один пророк. «Жизнь – дворец наслаждений!» – кричал другой. На некоторых перекрестках соперничающие пророчества неслись со всех сторон:

Однако у Биби не хватало терпения на все эти крайности. Долгие годы научили его, что любое высказывание о жизни преуменьшает ее.

– Хочешь узнать о Боге? – набросился на него один из таких уличных пророков, и Биби присоединился к толпе, собравшейся его послушать. – Я вам расскажу о Боге. Это синее небо есть Бог, эта дорога – Бог, вон те голуби – Бог, это пиво – тоже Бог. Этот ботинок есть Бог, и грязный носок под ним – Бог. Мы заряжаем Бога-оружие пулями-Богом и привязываем преступника-Бога к Богу-электрическому стулу; мы пьем Бога-виски и наращиваем огромные складки Бога-жира на своих животах. Мы пьем Бога, едим Бога, испражняемся Богом. Мы – Божьи люди, мы создаем Божьи ракеты, чтобы насылать их на других Божьих людей и, взорвав их, отправлять в лучший мир…

«Что ж, думаю, Бог создал эту работку специально для него», – решил Биби и снова направился на север.

Одно из самых необычайных событий в стране, размышлял Биби, это новая кампания по информированию населения, запущенная «Корпорацией Америка». Рекламные щиты и видеоэкраны разместились в городах везде и повсюду, на них была изображена эмблема кампании – карикатурная водоплавающая птица в галстуке-бабочке, крепко стоящая на доске для серфинга. Рядом с изображением обязательно шел лозунг кампании:

Биби пришел к выводу, что гусь, который имелся в виду, явно водоплавающий. Потому что под ним красовался девиз «Корпорации Америка»:

Еще ниже размещалось множество мотивационных призывов, изображенных огромными буквами и менявшихся каждый день:

Все это заставляло Биби испытывать прямо-таки ностальгию по рекламной кампании его юности – программе «Призыв в Города». Чем больше все меняется, тем больше все остается по-прежнему, размышлял Биби. Он предположил, что правительство древних шумеров, должно быть, заставляло вырезать подобные призывы на камне. Похоже, думал он, программа «Корпорации Америка» с этим Настоящим Гусем в конечном счете не такая уж новаторская. Может быть, это просто другой способ протащить старый, давно известный трюк.

Один из последних проповедников, услышанных им, прежде чем он оставил позади города и двинулся наконец к Колпачному Ранчо, в Долину Надежды, стоял на осевой линии шоссе, выкрикивая:

Биби показалось, что это, скорее всего, самый точный для Новой Америки лозунг.

24. Гиблый Новый Мир[27]

– Я чувствую себя, как Черноснежка при Семи Карликах, – проворчала Ронда, оглядывая то, во что превратилась территория сортировочной станции.

И в самом деле, слияние Мечтателей с Уродцами обратило лагерь в подобие, ну скажем… цирка, как заявил Эдди с широкой ухмылкой. И действительно, карлики, казалось, сновали повсюду, и Альма – Самая Большая Женщина в Мире, и Генри – Самый Тощий Человек на Земле тоже были тут. И Гермафродитти, и Луиджи – Самый Сильный, и Фредди – Пожиратель Огня, и Летучие Братья Фердыдурке…

– А где Родриго? – спросила Ронда чуть раздраженно. – Опять он опаздывает. Как обычно. В последние дни он все время опаздывает.

– Его, возможно, задержали в суде, – не очень убедительно объяснил Висенте.

Уродцы и Мечтатели надевали костюмы, готовясь к первому крупному совместному выступлению – демонстрации протеста в праздник Халлоуин, которая впоследствии станет известна как акция под названием «Гиблый Новый Мир». Пенёк, Шпенёк и Кроха, с самого открытия Политически Корректного Цирка известные как Эдвин, Джордж и Эйлин, нарядились великанами. Или, точнее говоря, вся эта троица надела костюм одного великана: каждый из них встал на плечи предыдущего, и эта огромная фигура теперь возвышалась над всеми головами, так что страшно было смотреть. В то же время Альма-Великанша, вдохновленная их примером, придумала одеться карлицей; все другие пытались уговорить ее отказаться от этой идеи. Гермафродитти никакие могла решить, одеться ей мужчиной или женщиной, или и тем, и другой. А Ирма и Эдна опять ссорились.

– Только из-за того, что мы – сиамские близнецы… – говорила Ирма.

– СОЕДИНЕННЫЕ близнецы, – поправляла Эдна, пытавшаяся научить сестру правильно пользоваться терминологией для исполнения их нового номера.

– Только из-за того, что мы – СОЕДИНЕННЫЕ близнецы, – ледяным тоном проговорила Ирма, – мы вовсе не обязаны надевать одинаковые костюмы. Я хочу сказать, мы ведь не единобедренные…

– Ну, на самом деле, – сказала Эдна как можно деликатнее, – все-таки единобедренные…

– А мне наплевать, – взорвалась Ирма. – Я – совершенно отдельная личность!

Те, кто знал их обеих, ни минуты в этом не сомневались. А новый Политически Корректный Цирк, на афишах которого красовались еще и «Джордж, Эдвин и Эйлин – Очень Милые Маленькие Человечки, Бросившие Вызов Высотам», и «Генри, Выздоравливающий от Анорексии», и «Арни, Канатоходец-Акрофоб», казалось, был вполне готов к успеху, по крайней мере в колледжском городке на севере, где, по совету Баттерфляй и Алефа, они могли бы начать свои выступления. И как только они отшлифуют новые номера – такой разговор уже шел между ними, – они отправятся в гастрольный тур по всей стране.

Лагерь Мечтателей в Майл-Хай-Сити сразу же понравился Уродцам. «Ой, это же просто как дома!» – в один голос воскликнули Ирма и Эдна при первом взгляде на жилые вагоны и на широкую площадку для собраний посередине лагеря. А Феликс просто пришел в экстаз, получив в полное распоряжение большое огороженное пространство, где он мог гонять своих львов. Однако некоторые артисты находили, что им трудно привыкать к новым союзникам, а некоторые Мечтатели тоже не были полностью уверены в том, что этот союз сработает. Как и следовало ожидать, нужно было как-то приспосабливаться друг к другу.

В частности, Родриго завел себе привычку поглаживать карликов по голове, как только кто-то из них попадался ему на пути, приговаривая: «Привет, малыш!» А еще он, казалось, наслаждался, притворно флиртуя с Ирмой и Эдной; такое внимание никогда не выпадало на долю несчастным сестрам ни в Де-Мойне, ни, кстати говоря, где бы то ни было еще, и бедняжки не знали, как на это реагировать. И Алеф не испытывал большой уверенности в том, что огромным кошкам Феликса следует бродить по лагерю в любое время дня и ночи, хотя Феликс уверял его, что характер у них вполне мирный, а Ронда говорила, что это хорошо с точки зрения безопасности.