— А для чего эти поцелуи, миссис Венден?

— Просто… просто я люблю вас, мистер Чедгрейв… О, мне стыдно, но я так боялась, что вы умрете!

Реджинальда очень взволновало это бесхитростное признание. Он протянул свою дружескую руку кухарке.

— Миссис Венден… Мы благодарим вас за такое проявление интереса к нам… Знайте же, что мы всегда считали вас очень приличной женщиной…

— Благодарю вас, мистер Чедгрейв.

— Мы считали, что отныне вы можете нас называть просто по имени, Роза…

Потрясенная миссис Венден разрыдалась.

— О, Роза…

— Я… я… я так счастлива… Ре… Реджинальд! Как вы себя чувствуете?

— Голова еще тяжелая, но мы считаем, что ваше лечение нам очень помогло…

Роза покраснела от счастья.

Сэр Микаэль понял, что все пропало. Скандала избежать было невозможно. Поскольку о каждом огнестрельном ранении необходимо было сообщать в полицию, его коллега предупредит Скотлэнд-Ярд, и этот ужасный полицейский начнет снова совать свой нос в его личную жизнь. Как выпутаться из этого? Что скажет Джейн? Поверила ли она тому, что он пытался ее убить? Ему следовало лишь изображать обманутого мужа, готового отомстить за свою честь. Ему не нужно было соглашаться на то, чтобы раненый Нарборо остался в его доме, но Уортэм был слабовольным человеком, да к тому же он никогда не признавал своих ошибок и ему нужно было перекладывать вину на кого-то другого. Он возненавидел Глорию, которую он обвинял во всех своих несчастьях.

Леди Джейн ломала голову, пытаясь понять, что означала эта сумасшедшая авантюра. Кто направил Мортимера к ней среди ночи? Она не возмущалась тем, что он сел ее способной принять его в своей комнате ночью. Мортимер был так устроен, что ему все казалось нормальным, коль скоро речь идет о любви. Одна мысль мучила ее: сэр Микаэль целился в нее или нет?

Придя в Ярд, Дэвид Тъюстед узнал о том, что произошло ночью в доме сэра Микаэля Уортэма. Он вызвал сержанта Эйбриджа.

— Омер, нам снова надо идти на Харли стрит. Сегодня ночью сэр Микаэль всадил пулю в плечо Мортимера Нарборо.

— Почему?

— Потому что застал его в комната своей супруги.

— Леди?

— Вы знаете, Омер, леди сделаны из того же теста, как и все, но что касается леди Джейн — это удивительно.

В доме, где царила паника, где каждый подозревал другого, Реджинальд решил взять бразды правления в свои руки. Он узнал от Маргарет, что леди Джейн отдыхала, сэр Микаэль не выходил из своей комнаты, и чуть не упал от возмущения, узнав, что раненый Мортимер Нарборо лежит в гостевой комнате. Он бросился наверх и вошел, не постучав, в комнату, где человек из Камберленда благословлял судьбу за то, что она позволила ему еще несколько часов побыть возле своей любимой. Живя сегодняшним днем, он не задумывался о будущем. И все-таки вторжение мажордома его удивило.

— Что вы хотите?

— Мы хотим убедиться! Мы надеялись, что вы оставили нас в покое!

— Что-то не так?

— Прошу нас извинить, но, сэр, мы всегда жили в мире, в котором — по крайней мере официально — соблюдаются общепринятые правила.

— Если я вас правильно понял, Реджинальд, вы хотите, чтобы я поскорее убрался отсюда?

— Как можно скорее, сэр!

— А почему, я вас спрашиваю?

— Потому что слуга, достойный этого звания, должен блюсти честь своего дома.

— Вы выражаетесь как вельможа!

— В чем вы меня упрекаете?

— Нас с самого раннего возраста научили не иметь собственного мнения или, во всяком случае, не выражать его. В этом достоинство нашей службы, которую мы имеем честь исполнять на основе старинных обычаев.

— А если я попрошу вас хоть один раз нарушить их?

— Мы никогда не позволяли себе никаких слабостей.

— Я слишком счастлив, несмотря на полученную пулю, чтобы сердиться.

— Его светлость герцог Киркенн, у которого мы имели честь служить, обычно говорил, что счастье — это состояние духа и что только посредственные души испытывают отсутствие метафизического беспокойства и считают себя счастливыми.

— Ваш герцог был глуп.

— Мы не можем допустить, чтобы в нашем присутствии выражались в таком тоне о членах семьи, восходящей по прямой линии к Эдуарду-Исповеднику!

— Вы надоели мне, Реджинальд! Пойдите купите мне «Дэйли Геральд» и оставьте меня в покое!

— Никогда!

— Вы отказываетесь купить мне «Дэйли Геральд»?

— Решительно! Вы, видно, не знаете, сэр, что мы консерваторы?

В этот момент в дверях показалась мощная фигура Дэвида Тъюстеда.

— Итак, мистер Нарборо, мы, кажется, решили изображать из себя Дон Жуана и пытаемся ночью похитить леди Джейн?

Появление полицейского страшно удивило Реджинальда Чедгрейва.

— Как вы вошли?

— Через дверь. А вы что подумали?

— Но мы вас не слышали!

— Я воспользовался тем, что в это время прелестная девушка начищала медные ручки двери снаружи… Она мне рассказала о ваших ночных происшествиях… Кто вас ударил?

— Мы ничего не знаем, но предполагаем…

— Так кто же?

Реджинальд мстительно ткнул пальцем в сторону Нарборо.

— Этот джентльмен, сэр!

Мортимер тихо рассмеялся.

— Не обращайте внимания на его россказни, инспектор, полученный удар несколько помутил его разум.

Слуга стал еще более торжественным.

— Сэр, если кто-то как вор пробирается в чужой дом, мы считаем логичным, что этот кто-то нападает на охрану.

Реджинальд выводил из себя полицейского.

— Хорошо. Хорошо сказано, но пока, я вас не вызвал, отправляйтесь в комнату прислуги.

— Но наша работа…

Тъюстед сухо оборвал его:

— Вы предпочитаете, чтобы я доставил вас туда с помощью сержанта Эйбриджа?

Усмиренный слуга больше не настаивал и удалился.

— А теперь поговорим с вами, мистер Нарборо… Знаете ли вы, что если бы вас убили, вы заставили бы меня мучиться сожалениями? А мне хотелось бы спокойно жить в отставке. Я бы упрекал себя всю жизнь за то, что не позволил вам уехать в ваш Камберленд.

— Вы очень добры.

— Не думаю, мистер Нарборо… просто заинтригован. Почему вы мне солгали?

— Я вам солгал?

— Мне так кажется, разве нет? Должен ли я напомнить вам, как вы пришли, чтобы сообщить мне, что у вас с леди Джейн — трансцендентальная любовь, что вы окончательно расстались и что вам хотелось бы в этот же день сесть в поезд и отправиться на родину? И вдруг ночью, изменив свои намерения, видимо посчитав, что физическая нежность имеет свои положительные стороны, вы тайно проникаете в дом сэра Микаэля и, как профессиональный соблазнитель, вы, не колеблясь, являетесь в спальню хозяйки дома. Что произошло? Когда вы были искренним, мистер Нарборо?

— Всегда, инспектор.

— Позвольте мне считать, что это отнюдь не следует из вашего поведения!

— Что бы вы ни думали, мистер Тъюстед, я сказал вам правду и, придя в Ярд, я хотел уехать.

— Что заставило вас изменить ваше намерение?

— Телефонный звонок леди Джейн.

— Действительно?

— Она сообщила мне, что она много думала, после того как мы расстались на Куинн-Эннс-Гэйт… Короче, она сказала, что решила уехать сегодня же и просила меня зайти за ней. Сэра Микаэля не должно было быть дома допоздна, и она сообщила мне подробно, как пройти к ней через черный ход.

Полицейский долго смотрел на Мортимера и, — вздохнув, сказал:

— Самое невероятное то, что все, что вы мне рассказываете, по-видимому, правда… Мистер Нарборо, сколько вам лет?

— Скоро сорок.

— Вы — учитель, не так ли?

— Да, я преподаю английскую литературу.

— Позвольте дать вам совет?

— Ваш? Конечно.

— Тогда, мистер Нарборо, как только вы сможете держаться на ногах, садитесь в поезд, который увезет вас в Камберленд и живо снова погружайтесь в старую Англию и никогда оттуда не выходите. Вам слишком много лет, чтобы научиться жить в сегодняшней Англии.