Оба Джеймса скорчили кислую мину.
— Братья, — пояснил Сабин. — Странно, что вы не навели справки.
— Справки? Никогда не занимаюсь подобной чепухой. Можно стать жертвой предубеждений. Прийти к слишком поспешным выводам.
Француз неодобрительно хмыкнул, выслушав подобное pensée[19].
— Полагаю, Джеймс велел тебе держаться подальше от Фэл-Вэйла, — продолжал железнодорожник Мориарти. — Он всегда довольно ясно выражает свою точку зрения.
— Я думала, это вы Джеймс, — сообщила мадам Балладой.
— Нет, это он Джеймс? — ответил ей Дун. — Профессор Джеймс Мориарти.
Мориарти не стали ничего объяснять озадаченным слушателям, а едва заметно самодовольно ухмыльнулись. Семейная черта, отличающая их от нас, от прочих. У меня по спине пробежал холодок, и дело было вовсе не в морозце.
Братья не очень-то жаловали друг друга, но зато весьма хорошо знали. Я сблизился с профессором настолько, насколько он сам позволил, и всё же зачастую осознавал, что живу в одной квартире с совершенным незнакомцем. Меня это нисколько не удручало. Мориарти никому не доверял свои секреты, спрашивается, с какой стати делать исключение для меня? Я был его подчинённым, а не другом. Сосуществование приносило нам обоюдную выгоду, и никаких тебе приятельских глупостей. Временами я презирал его даже сильнее, чем ненавидел своего батюшку… и испытывал похожую странную смесь отвращения, восхищения и влечения, от которой, как я подозревал, мне никогда не удастся избавиться.
Я порвал с сэром Огестесом, потому что не желал становиться «послушным сыном», но в результате сделался номером два в преступной организации Мориарти. Профессор во многом вытеснил фигуру отца. Метафорическими розгами он пользовался не так явно, но зато часто. Познакомившись с его братьями, я понял: существуют те, кто ближе его холодному сердцу. Кровные родственники, а не друзья. Раньше профессор казался мне неуязвимым, ничто человеческое не могло причинить ему боль, но, оказывается, два других Джеймса вполне умели его поддеть.
Начальник станции достал ключи и отпер зал ожидания. Мы с радостью устремились внутрь. Лукас замешкался, поднимая шляпу, и перегородил мне дорогу, поэтому мадам Валладон успела занять ближайший к камину стул. Сабин не хотел оставлять на платформе свои драгоценные сундуки, но Дун заверил, что духи не покусятся на его имущество.
Фальшивый Карнаки единственный держался подальше от очага. Может, у него восковой нос и он боится его расплавить?
Младший Мориарти встал посреди комнаты с видом одновременно весёлым и начальственным. Ему доставляло удовольствие наблюдать за людьми, собравшимися здесь по его милости. Знавал я подобных светских львиц: любят за ужином посадить рядом тех, кто непременно поссорится ещё до появления рыбного блюда. Так сказать, устроить фейерверк для разнообразия. Интересно, а этот Джеймс нарочно пригласил скептиков и любителей потустороннего? Хотя нет, все они не те, за кого себя выдают. Следовательно, и охота на дракона — никакая не охота.
Профессор держался в сторонке и внимательно наблюдал за братом.
Ещё одна странность: начальник станции так и не спросил, кто я такой.
У каждого пассажира было персональное приглашение. Это я выведал во время игры в карты. В профессорском письме говорилось о «сопровождающем лице», но вряд ли Мориарти ожидал, что его брат, преподаватель математики (по всеобщему убеждению), притащит с собой исполосованного шрамами Морана Душегуба, распутника с сомнительной репутацией. Многие бы несказанно удивились, что подобные субъекты вообще знакомы между собой. Видимо, младший Джеймс знал, кто я. И в отличие от полковника имел некоторое представление об истинном роде занятий своего родственника. Пока наш железнодорожник разгуливал по корнуоллской глуши с потайным фонарём, в его типичном мориартском мозгу, видимо, зрела некая хитроумная схема.
— Касательно червя… — начал он. — Какую цену мне назначить за его секреты?
V
Я и не предполагал, что в зале ожидания захолустной железнодорожной станции развернётся аукцион. На продажу выставлялись «секреты червя». Непонятно, зачем именно Джеймс-младший пригласил профессора — поучаствовать наравне со всеми или же понаблюдать и восхититься его изобретательностью?
Никто из пассажиров, однако, не выказал намерения обзавестись табличкой или размахивать пачками банкнот. Условия менялись быстро, но наши «детективы в области сверхъестественного» намеревались добросовестно доиграть свою партию.
— Легенда о черве из Фэл-Вэйла хорошо известна, — продолжал меж тем начальник станции с чрезвычайно довольным видом.
Он указал на выцветшую картину, висевшую над камином: среди зелёных корнуоллских холмов извивался белый змей. Безухая кошачья морда с человеческими глазами и полное отсутствие шерсти. Чудище выдыхало пламя из ноздрей, и на него нацелил копьё закованный в латы рыцарь. Неотёсанные крестьяне благоразумно разбегались прочь, подальше от битвы титанов. Ноги у «червя» отсутствовали, но, судя по интересным анатомическим особенностям крестьян, художник не очень силён был в подобных деталях и, видимо, предпочёл не рисовать их вовсе.
— История весьма древняя, — вещал младший Мориарти. — Червь бессмертен и обитает в глубинах шахт. Ночью выбирается на поверхность и опаляет всё адским пламенем. В каждой окрестной деревне имеется трактир под названием «Белый дракон». Там собиратели фольклора обычно угощают кружечкой пива деревенщину, а та охотно выкладывает свои семейные предания. Всегда оказывается, что чей-нибудь дед или прадед видел этого самого червя или даже сражался с ним. И всегда чьего-нибудь ещё деда (но уж точно не деда рассказчика) съели или спалили заживо. Похожие предания бытуют по всей стране — всевозможные чудовища из болот или виверны с меловых холмов. Призраки отдалённых краёв, где можно затеряться после побега из Лондонского зоосада и укрыться от местных охотников.
Джеймс предъявил ещё одну картинку, чтобы подогреть интерес слушателей: на фотографии вдоль каменной стены вытянулся сооружённый из холста и папье-маше червь с двенадцатью человеческими ногами. И спереди и сзади его венчали клыкастые разукрашенные головы с нахмуренными бровями.
— Каждый год на майский праздник в Пэдстоу шестеро парней из Фэл-Вэйла наряжаются червём и подкарауливают на деревенских улочках своих соперников, переодетых рыцарями и скачущих на палочках с лошадиными головами.
Видимо, все Мориарти любили читать лекции. Лучше бы ему поскорее перейти к сути.
— Но вот что необычно — червь из Фэл-Вэйла пробудился. Есть свидетельства его ночных вылазок. В газетах печатали заметки. Здесь в последние несколько месяцев вспыхивают многочисленные пожары. Огонь невозможно затушить водой. Стога сена и трупы превращаются в кучки белого пепла. Сожжённые поля дымятся даже после проливного дождя. Недавно спалили дотла ферму в Комптон-Дэндо. Два дня назад на лугу заполыхало огородное пугало, а потом на его месте обнаружили почерневший от копоти скелет распятого человека.
Профессор кивал. Он, очевидно, знал о загадочных пожарах, но, разумеется, не счёл нужным сообщить мне.
— Всему есть разумное объяснение, — проворчал Сабин.
— Никогда не знаешь, — возразил Лукас. — Особенно если речь идёт о драконе.
— Сомневаюсь, что дух способен причинить столько вреда, — покачал головой Дун.
Я не очень-то поверил в сказки о черве. Может, поблизости ошивается какой-нибудь неприметный потный малый со следами ожогов на лице и коробкой спичек в кармане?
Такие ещё таскают с собой бутыль с керосином и впадают в экстаз при виде пожара.
На фирму работало несколько чудиков, помешанных на поджигательстве. Подобных молодчиков обычно кличут Бенни Огонёк, Тим Факел или Головешка Сэм. Даже если речь идёт о чисто деловой операции (страховка, к примеру) — всегда лучше нанять того, кто любит огонь и знает в нём толк. Эти парни сделают за вас всю работу бесплатно, исключительно ради удовольствия. Пламя, которое невозможно затушить водой, — визитная карточка такого вот специалиста. Никакой магии, простая химия. У каждого из них свой излюбленный рецепт, и они ревниво блюдут тайну состава.